Василий Сахаров - Воин Яровита Страница 41

Вновь ударили арбалеты, и очередной залп сбросил с высоты ещё полтора десятка человек. Одновременно передовые бонды взобрались на вал, а за ними и наши штурмовики. Засверкала в солнечных лучах обнажённая сталь венедских клинков – и пошла кровавая потеха. Закрепившиеся наверху дружинники Громобоя, ветераны войны с германцами, саксами, ляхами, шведами, данами и своими соседями лютичами, действовали резко и очень умело. Прямые мечи воинов плели вокруг себя стальные кружева, и практически каждый удар уносил чью-то жизнь. Удар. И вниз летит голова вражеского ополченца. Выпад. И следом за головой отправляется тело бонда, первым вскарабкавшегося на высоту, но загораживающего дружиннику проход. Толчок щитом.

И ещё один защитник города падает, после чего на его голову опускается топор.

Викинги из гвардии Магнуссона попробовали сбить наших воинов со стены, но они не смогли пробиться через толпу ошалевших от испуга пленников и попросту застряли. Поэтому противник стал создавать оборонительный рубеж на прилегающих к валу улочках. Однако следом за штурмовиками появились стрелки, и после пары дружных залпов защитники города побежали к городской площади, где находился деревянный борг ярла Кнуда и кирха.

За вражеским отступлением я с остальными вождями наблюдал с высоты вала, который уже был очищен от данов. Ворота Леддечепинга к тому моменту открыли, и в них потоком вливались наши воины. Затем сотня дружинников осталась на месте как резерв, который собирает пленников, а остальные силы, немногим более полутысячи человек, продолжили наступление. Одна группа рванула к торговым складам невдалеке от ворот. Ещё один отряд двинулся к домам местных купцов и в ремесленный квартал. А большая часть воинов последовала за датчанами.

Сначала викинги отходили достаточно организованно и на узких грязных улочках, вдоль которых неровными рядами стояли дома-полуземлянки простолюдинов, пытались построить баррикады. Однако дружинники Громобоя и мои ватажники с арбалетами раз за разом сбивали их, и они побежали. Беспорядочное бегство – кошмар любого полководца. После этого шансов на победу, как правило, не остаётся, и Кнуд Магнуссон это понимал. Однако продолжал сражаться. В своём замке (какое громкое название!), окружённом высоким прочным забором тереме в три этажа, ярл собрал купцов и всех уцелевших хирдманов, какие не попрятались в городе, а также их семьи, и стал ждать нашего появления. Мы же не торопились. Опытные сотники знали, что должны делать, а потому центр города мы атаковали лишь после того, как зачистили окрестные улочки. Это, конечно, потеря темпа, но небольшая, тем более что с ходу взять жилище Кнуда Магнуссона всё равно не получилось бы.

Воины, полусотнями, всё так же под прикрытием стрелков, которые практически не понесли потерь, выдвинулись к высокой кирхе с крестом на макушке. Двери молельного дома были закрыты изнутри, оттуда доносился многоголосый шум и плач женщин. Наверняка в католической церквушке спрятались местные жители, которые молили Бога спасти их жизнь. Они были не опасны, и, оставив на страже пару десятков киевлян, наше войско вплотную подступило к замку ярла Кнуда. Через узкие бойницы в стене венедских воинов стали осыпать стрелами, а наша ответная стрельба результата не давала. Дружинники Громобоя, по-прежнему идущие впереди, прикрылись щитами, а воины Вартислава, в основном горячая молодёжь из его ровесников, схватила здоровое бревно и направились к воротам. Ещё один рывок, ещё одна схватка – и город окончательно наш. Но в этот миг, когда до начала решающего штурма осталось всего несколько минут, на стену поднялся Кнуд Магнуссон, который решил ещё раз договориться о мире.

Это был статный черноволосый бородач лет тридцати, возможно немного старше. Он был в отличном ламеллярном доспехе и с боевым обоюдоострым топором в руках, но без шлема. Рядом с ним стоял оруженосец, который держал перед собой круглый щит, повёрнутый своей тыльной стороной в нашу сторону. Это был знак мира, и воевода Громобой высказался за переговоры.

– За стенами больше сотни викингов, все они готовы умереть, ибо рядом жёны и дети, – поймав мой взгляд, сказал бодрич. – Мы можем их перебить, но и своих немало потеряем.

Воевода был прав. Хирдманам отступать некуда, и драться они будут, словно берсерки, а это конечно же неизбежные потери. Причём как раз тогда, когда у нас каждый человек на счету.

– Предлагаешь всё же договориться с Кнудом? – спросил я Громобоя.

– Да. Теперь-то город наш, и условия сдачи будут совершенно иными, чем утром.

– Княжич, – повернулся я к Вартиславу, – что скажешь?

– Я не против, – ответил он.

– Тогда можно поговорить с ярлом.

Под прикрытием щитоносцев мы приблизились к воротам, и я ещё раз всмотрелся в Кнуда. Насколько я помнил историю своего мира, судьба его была незавидна. После слабого Эрика Третьего ярлы Скандии, Центральной и Южной Ютландии провозгласили его королём. Против него был троюродный брат Свен Эстридсен, за которого горой встали ярлы Зеландии, Халланда и Северной Ютландии. Родственники долгое время воевали. Что характерно, в основном силами своих дружин, без привлечения дополнительных контингентов.

В конце концов Кнуд проиграл и бежал в Германию, где император Фридрих Первый, тогда ещё не Барбаросса, вступился за его права. Со временем Кнуд вернулся в Данию и стал законным королём с двумя соправителями, тем же Свеном и Вальдемаром, который, пока старшая родня резалась, вырос, окреп и с помощью Ассера Рига стал весьма влиятельным в Дании человеком. Такое положение дел сохранялось, пока Свен Эстридсен не убил Кнуда во время праздника в Роскилле.

Сейчас же всё изменилось. Сын Лаварда и надежда церкви юный Вальдемар давным-давно мёртв, а конкурент Свен потерял всякое доверие народа и ярлов, так что, по сути, Кнуд наиболее вероятный претендент на датскую корону после ухода короля Эрика. И что с того? Да ничего. Просто взять выкуп за ярла благородных кровей – это одно, а за будущего правителя страны – совершенно другое.

– Варяги! – над площадью разнёсся голос Магнуссона. – Хватит смертей! Давайте договариваться!

– Давай! – по умолчанию, переговоры повёл я, благо языками владею. – На каких условиях ты готов сдаться?

– Город выплатит вам двести кёльнских марок золотом и семьсот серебром, а затем вы, не причиняя никому вреда, уйдёте.

– Это не интересно. Леддечепинг уже наш, так что мы и в любом случае возьмём всё, что захотим. А чтобы своих воинов не терять, мы закидаем твоё жилище зажигательными стрелами и дождёмся, когда ты со своими хирдманами сам на нас выбежишь.

– Тогда делай встречное предложение. Что вы хотите?

– Ты и твои воины сдаётесь в плен. Мы получаем с вас выкуп и забираем твою казну. Всё, что возьмём в городе, наше. Людей понапрасну убивать не станем. Кто сможет откупиться, того отпустим, а остальных в колодки забьём. Леддечепинг после нашего ухода сожжём. Таково наше слово.

– Нет! – воскликнул ярл. – Мы не примем этого!

– Подумай хорошенько, ярл Кнуд, который может стать королём Кнудом Пятым. Подумай и посоветуйся с близкими людьми. Что лучше – временный плен и жизнь или гибель, не только твоя и воинов, но и женщин с детьми, которые прячутся в твоём замке.

Ярл нахмурился, сам не заметил, как прокусил нижнюю губу, и покинул стену. Его оруженосец остался на месте. А мы пока решили посовещаться.

– Может, немного уступить ему? – кивнув в сторону ворот, спросил Громобой, который, как и большинство приморских жителей, более-менее понимал язык своих соседей и заклятых врагов.

– Нет, – покачал я головой. – Леддечепинг необходимо уничтожить, слишком близко он от наших владений.

– А жители тебе на что?

– Каждый горожанин – будущий враг. Это кузнецы, которые скуют викингам оружие. Корабелы, которые построят новые корабли. Кожевенники, которые пошьют воинам одежду. Ну и так далее. Нет уж, за спиной их оставлять не надо. Шушеру мелкую можно по окрестностям разогнать, а вот мастеров необходимо вывезти и продать в рабство. Любек недалеко, пошлём приглашение их торгашам, и они всех купят, как недавно ляхов из армии князя-кесаря выкупили.

– По мне, так лучше данов в Скирингсалл норгам продать.

– Это не суть важно. Главное, чтобы в ближайшие годы здесь не было опоры для врага. Лунда уже нет. Теперь Леддечепинг погибнет. И после этого всё, крупных датских городов в Скандии нет, а замки – пустяк, за лето они падут, точно так же как и остров Борнхольм.

– В таком случае надо бы и Кнуду голову отрубить. Зачем нам такой враг, который в будущем может стать королём?

– Здесь расклад иной. Скорее всего, Кнуд станет государем, но очень бедным правителем разорённой страны, который побывал в плену, а это удар по авторитету. Если же его сейчас убрать, то германцы поставят в Дании своего короля, кого-нибудь из дальних родственников семьи Эстридсен, а нам, венедам, это не нужно. Пусть лучше слабый Кнуд, который со Свеном вечно на ножах, на троне сидит, чем преданный германскому королю сакс или шваб.