Боярин - Роман Галкин Страница 41

Щекоча кожу у основания шеи, скатилась капелька влаги. Скосил глаза и увидел расплывшееся по белой материи кровяное пятно.

Дернулся от очередного укола.

— Очнулся боярин, — то ли констатировал, то ли спросил басок надо мной. — Ефрем, положи бинты и поди доложи воеводе.

Заскрипели половицы. Шелохнув неподвижный до этого воздух, отворилась и снова закрылась не менее скрипучая дверь.

С чего этот местный хирург решил, что я очнулся? И какой еще воевода? Куда меня опять занесло?

Сделал попытку приподнять голову, но от усилия в глазах потемнело, и я вновь уткнулся лбом в жесткое ложе.

— Лежи-лежи, боярин, — пробасили сверху, и чья-то тяжелая рука легла мне на загривок.

— Сильно меня порезали? — кое-как собравшись с силами, задал я волнующий вопрос.

— Пустяковина. Только шкуру рассекли, — успокоил лекарь, делая очередной узелок. — Плохо то, что кровушки многовато вытекло. Теперь лежать тебе смирно не меньше недели.

Хотел было спросить, где Светлейший и остальные, но снова дрогнул воздух от распахнувшейся двери и в помещение вошли, судя по топоту, несколько человек.

— Пришел в себя? — спросил кто-то.

— Пришел, — подтвердил лекарь. — Но слаб очень. Ему сейчас даже говорить не след, ибо сил очень мало.

— Ну, так делай все что надо, только чтобы выжил боярин. Очень уж Светлейший Князь о его здоровье беспокоится, — говоривший подошел, наклонился и заглянул мне в лицо.

Скосив глаза, я увидел упитанное лицо, заросшее темно-русой с проседью бородой, и с аккуратно подстриженной челкой.

— Ну, коли слаб и говорить не может, то не буду, и я князя без нужды беспокоить. Хоть и наказывал он сообщить, ежели какие новости о здоровье боярина будут, но сообщу, когда проснется.

Из слов бородача стало понятно, что князь жив и невредим, и этот факт меня порадовал, ибо я осознавал, что его благорасположение может пригодиться еще не единожды.

— Пить, — простонал я, не в состоянии больше терпеть жажду.

— Сейчас, боярин. Потерпи малость. Сейчас перевяжем, и напьешься, — лекарь наложил мне на лопатку что-то липкое и холодное. После чего, вероятно обращаясь к вошедшему, сказал, — Ты бы, Афанасий Егорыч, распорядился, чтобы водицы с медом намешали для питья больному, ему сейчас пить много надо. Да бульончик куриный пусть сварят. И яблочек чтобы терли ему. Только не загодя, а сразу чтобы ел. Не то руда окислится, а она для крови необходима.

— Ты чего это, Илюха, воеводе указания даешь, аки смерду какому? — возмущенно прервал наставления новый голос, доселе молчавший. — Нешто место свое забыл?

— Я свое место знаю, боярин, — спокойно пробасил в ответ местный хирург. — Я лекарь, и в своем деле могу царям распоряжения давать. Вот случится у тебя напасть какая, попробуй тогда возмущаться против лекарских наказов и кому на каком месте быть указывать.

Воевода проговорил что-то примирительное обоим, но я не слушал, ибо пытался вспомнить, где слышал этот надменный голос, который только что наезжал на моего лекаря?

Меня приподняли и начали перевязывать. Я получил возможность обозреть помещение, и первым делом бросил взгляд в сторону говоривших. Однако они уже выходили, и я успел увидеть лишь спины.

— Пить, — снова потребовал пересохшими губами.

На этот раз просьбу удовлетворили и поднесли к губам ковшик с чистой водой.

Пока пил, появилась мысль о том, что в этом мире меня постоянно преследует жажда. В ту первую ночь на постоялом дворе так же сильно хотелось пить. Вспомнив о той ночи, вспомнил и где слышал этот голос. Вышел тогда по малой нужде за угол бревенчатого сарая и случайно услышал, как обладатель этого голоса давал указания кому-то, сообщить какому-то князю, мол, Петька (скорее всего, имелся ввиду Светлейший) знает о причастности к заговору каких-то Бельских. В водовороте последующих событий, я об этом сразу и забыл. Да и не собирался вмешиваться в местные княжеско-боярские интриги. Но теперь-то, думаю, лучше будет сообщить Светлейшему обо всем. А там пусть сам разбирается.

Однако рассказать о таинственном заговорщике не получилось. Когда я очнулся в следующий раз и попросил пить, бородатый мужик поднес к моим губам плошку с медовой водой и крикнул кому-то, чтобы сообщили воеводе.

Вместе с воеводой пришел и Петр Александрович.

Он что-то говорил, но я, в отличии от прошлого пробуждения, чувствовал себя неважно, поэтому лишь тупо пялился на него, не воспринимая большей половины слов. Дошло до меня только, что ему необходимо срочно ехать в столицу, что по пути надо забрать Алексашку, и что со мной он оставляет какого-то старшину. Напоследок князь сжал рукой мое предплечье, пообещал, что мы еще повоюем, и удалился.

Трое суток я провалялся в полубредовом состоянии. Передо мной маячили лица бородатого мужика, лекаря и, почему-то, Савелия. Бородатый мужик был кем-то вроде медбрата. Он постоянно находился подле кровати, подавал мне питье и помогал лекарю. Лекаря все, от Воеводы до прислуги, называли просто Ильей, или Илюхой. Лицом он удивительно был похож на певца Розенбаума. Если бы не густой бас, то у меня могла бы появиться мысль о знаменитом попаданце. Тем более, что тот по образованию врач. А жаль, что не он. Попросил бы его спеть «Вальс-бостон».

А вот что здесь делал гвардеец, и почему он не сопровождал князя со товарищами — непонятно. Небось, подозрительный Алексашка приставил следить за мной. Ну что ж, будет случай, я этому Савелию припомню все оплеухи. Не, я не злопамятный, но обид не забываю.

А куда, кстати, делся сам Меньшиков? Откуда его собирался забрать Светлейший? Остался в разгромленном имении? Для чего? И как там все сложилось в драке с бандитами? То, что мы победили — понятно. Но хочется узнать подробности. Куда, например, делась та зеленоглазая девчонка?

На большинство вопросов дал ответы тот же Савелий после того, как я наконец-то немного оправился и почувствовал в себе силы, достаточные для разговора.

В первую очередь узнал, каким образом удалось освободиться из плена. Все оказалось до неправдоподобного просто. Плененные нами Савин и Чинига отдали приказ своим хлопцам уходить в заброшенное имение и дожидаться там. Чтобы не выглядело слишком подозрительно, оставили шестерых, включая тех, что уже валялись связанными в сарае. После чего одного заманили в сарай и присоединили к пленникам. Второго, что-то заподозрившего, гвардейцы догнали уже на улице и зарубили. На удачу еще двое грелись в это время в избе. Там их и отправили к праотцам без лишних проволочек. Нет ну, я всегда был согласен с кредо, мол, кто с мечом придет и все такое,