Оборот третий. Яйца Нимиры (СИ) - Криптонов Василий Анатольевич Страница 5

Как-то меня всё это настораживало. И тон Дианы, и это её показное прижимание… Но я по жизни руководствуюсь принципом: «Дают — бери». А потому правой рукой осторожно её приобнял. Ну, ничего так. Искры из глаз не полетели, ничего нигде не сломалось. Едем дальше…

— Руку сломаю, — предупредила Диана, когда я «поехал дальше».

— Понял, поторопился, — сказал я и вернул руку на талию.

— А что если набрать камней? — предложила Фиона. — Побольше! Завернём во что-нибудь. И ночью просто побежим к порталу, разбивая всех яйцекратов?

Сзади стукнула дверь.

— Не надо этого делать, умоляю вас! — обеспокоенно заверещала Яйцерина. — Вы не знаете, на что они способны! Конечно, вы — очень быстрые, сильные и крепкие яйца, но яйцекраты хитры и коварны! Они сидят неподвижно и копят силы. И сил у них очень много! В конце концов, они задавят вас численностью.

Диана резко от меня отстранилась, я убрал руку с её талии, и мы обернулись.

— Э-э, — сказал я. — Хм… Отлично выглядишь, Яйцерина.

— Это что, занавеска? — заинтересовалась Фиона.

Диана обошла меня и влепила ей подзатыльник. Фиона ойкнула по-филеасовски.

— Никогда нельзя говорить про платье девушки, что оно — занавеска, — прошипела Диана.

Яйцерина налилась таким густым багрянцем, что даже мне сделалось неудобно. Посередине её обхватывала и вправду кухонная голубенькая занавеска, свисающая сантиметров на двадцать ниже, собственно, Яйцерины. А самый замес заключался в том, что Яйцерина не стояла на земле, а левитировала на уровне моего плеча.

— Спасибо, — пробормотала она, отвечая мне. — Я рада, что тебе нравится. Мне просто показалось, что ты любишь яйца в красивой обёртке, вот я и…

— Ты про меня? — спросила Диана. — Не-не, не парься! Мы — просто партнёры. Да же, Костя?

— Конечно! — не моргнув глазом, соврал я. — Ты куда-то собираешься?

— Уже восемь часов, — пробормотала Яйцерина.

— А, помню, конечно, — кивнул я. — Идём?

— Да! — обрадовалась Яйцерина и подлетела ко мне. Я, помешкав, положил руку ей на… талию, что ли…

— Удачи! — хлопнула меня по спине Диана. — Если что — мы рядом.

Угу, рядом они. Лучше бы спать ложились, честное слово. Однако это мы уже обсуждали. Диана почему-то категорически не хотела отпускать меня на свиданку совсем одного.

— Слушай, а как ты это делаешь? — спросил я, когда мы отошли от дома шагов на десять.

— Что именно? — спросила Яйцерина.

— Ну… летаешь.

— Костя Старательное Яйцо, ты меня смущаешь!

— Извини, я просто не в теме…

Некоторое время мы шли в молчании. Яичница зашла, на небе белело Ночное Яйцо. Улицы пустовали. Тихо было… Интересно, а где, собственно, гулянка-то? Что-то я своим тренированным шестым чувством никаких признаков не ощущаю.

— Любовь, — тихонько сказала Яйцерина.

— Чего? — переспросил я.

— Когда яйцо встречает свою истинную любовь, оно воспаряет над землёй, и уже при жизни становится ближе к Благословенным Птицам.

Глава 4

Давненько я так не нервничал на первом свидании с девушкой. Собственно, вообще почти никогда. Как-то мимо меня прошли всякие возвышенные переживания и прочие прелести. Но оказывается, мне просто девушки не те попадались. Стоило встретить яйцо, и — пожалуйста! Как быть, что делать? А если она захочет, чтобы я её поцеловал? Как это вообще у них?.. А если она чего поинтереснее захочет — вот это вообще как?! А оно есть? А я зачем интересуюсь? Я что, правда собираюсь с яйцом — вот это вот самое, как бы оно ни было?!

Выручили два разных воспоминания, одновременно пришедшие с разных сторон. Первое — от агента, который вербовал меня на Планете Невест. Как он там хорошо заметил: «Сначала голова — потом член». И второе, из родного мира: женщина любит ушами. Ушей на яйце, конечно же, не было, но это мне не помешает. Вижу цель — не вижу преград.

— Расскажи о себе, — попросил я. — Чем занимаешься?

— Я изучаю яичность в институте яйца.

— О, яичность, — кивнул я с умным видом. — Ту самую, которую отрицают яйцекраты, да?

— Ну, яичность у каждого своя, — робко засмеялась Яйцерина. — Однако принципы, по которым она работает, общие.

А, дошло! Она ж психологию изучает. Ну ясно-понятно, плавали, знаем.

— Так вот почему ты так хорошо разбираешься в яйцах! — воскликнул я.

Вот если попросит пример привести — я немножечко подвисну. Однако, насколько я знаю всяких психологинь, ей такой вопрос и в голову прийти не должен. Так, собственно, и получилось. Только что бледно-розовая, Яйцерина сделалась багровой, как вываренная в яичной шелухе.

— Ты заметил?..

— Ну конечно! Да только слепой бы не заметил.

Смит Гладкое Яйцо, наверное, не замечал. Что ж, и таких я тоже знаю. Думают, что если они — мажоры, то им уже просто по определению все девки должны на шею вешаться. Не, ну они вешаются, конечно, хоть и не все. А потом им скучно становится, и они легко находят того, который за бокалом палёной водки внимательно выслушает жалобы на жизнь нелёгкую.

— А ты чем занимаешься? — спросила Яйцерина.

Я-то? А хрен бы знал, чем я занимаюсь… Последнее время — буквально всем.

— Я — пилот космического яйца, — сказал я, вспомнив, как взлетал и садился под Шарлево нытьё.

— Правда? — ахнула Яйцерина.

— Угу… Истинная. Просто так сложилось, что в данный момент у меня нет космического яйца. Поэтому я временно безработный, рассматриваю различные вакансии…

Яйцерина захихикала:

— Костя, ты такой смешной!

Это ты, дорогая, меня ещё пьяным не видела. О, сколько нам открытий чудных готовит этанола дух!

Тем временем мы, кажется, пришли. Яйцерина остановилась возле одного из спящих домов с сонными окнами и постучала в дверь. Без рук постучала. Просто вдруг раздался «тук-тук», а потом дверь открылась, и на крыльцо вышло яйцо.

— Смит Гладкое Яйцо будет недоволен, — буркнуло оно.

— Ну и что? — дёрнулась Яйцерина. — Я не принадлежу ему. Я — свободное яйцо, у меня есть яичность!

Яйцо сомневалось.

— Проблемы, командир? — слегка угрожающим тоном спросил я.

— Не вмешивайся, пожалуйста, Костя Старательное Яйцо, — тихо сказала Яйцерина.

Услышав имя, яйцо вздрогнуло и решилось.

— Следуйте за мной. — Яйцо скатилось с крыльца и, переваливаясь, покатилось к сараю. Мы с Яйцериной послушно шли следом.

Яйцо открыло двери сарая, вошло внутрь и впустило нас. Сарай изнутри был как сарай. Инструменты всякие на стенах. Вилы, там, грабли висят. Топор… Я уже не задавался вслух вопросами, ну его на фиг, мозги одни на всю жизнь.

— Посторонитесь, — буркнуло яйцо.

Мы посторонились влево. Яйцо подобрало с пола цепь и потащило к выходу. Я, раскрыв рот, следил за этим действом. Нет, руки из яйца не вылезли. Цепь, по сути, просто приподнялась и закрепилась где-то возле яйца. Нет, я, пожалуй, всё-таки задамся ещё вопросами. Погодя немного.

Цепь крепилась к крышке, закрывающей люк в полу. Яйцо стащило эту крышку. Из пола потёк слабый оранжевый свет и послышались звуки музыки.

— Они уже играют! — воскликнула Яйцерина.

— Только начали, — сказало яйцо. — Давайте быстро.

Яйцерина полетела вниз. Я сначала обернулся, и мне почудилось шевеление двух теней в темноте. Диана и Фиона туда за мной явно не пойдут… Ну ладно, пусть на улице поскучают.

Я пошёл за Яйцериной. Когда за спиной у меня с громким звуком захлопнулась крышка, стало немножечко не по себе. Деревянные ступеньки уводили глубоко под землю, воздух становился всё более спёртым, а музыка — всё более громкой. Я робко подумал, что яйца-то, небось, вообще не дышат. Ну, вернее, через поры в скорлупе, может, что-то и просачивается, но лёгких-то у них ведь нет. А что если я сдохну к чертям в этом погребе? То-то будет номер. Так и вижу некролог: «Задохнулся между яйцами на дискотеке…»

— Костя, скорее! — позвала снизу Яйцерина.

Я проскочил последние ступеньки и увидел, что у входа в собственно зал стоят два суровых сторожевых яйца.