Механик против моря - Алексей Яшкин Страница 5

— Агни, пойдем.

— Нет! Это наша история.

Орель смотрел на крайнюю правую фигуру. Наверняка памятник был поставлен выдающимся людям, у которых много заслуг перед городом. Но об одном из них мнение поменялось. Причем сильно.

Металл местами покрыт вмятинами от ударов. На шею статуи была накинута веревка, завязанная скользящим узлом. Словно на повешенного. А на голову надет грязный мешок.

— Кто это, Готтольд?

— Главы пяти семей, которые основали Наяхафен. Самый первый — Орель Лехтман, именем которого тебя и окрестили. Дальше идут Мейцер, Нульгман, Фоссе. И последний — Карл Виглер. Наш с Агнессой прямой предок.

— И почему с его памятником так поступили?

— Из-за подлости и клеветы, — не оборачиваясь, ответила Агнесса.

Она стащила и отбросила в сторону мешок. Оказалось, что предварительно кто-то метнул в голову статуи несколько тухлых яиц. Женщина начала рукавом оттирать бронзу. В этом время Орель пытался сравнить, насколько лицо памятника схоже с близнецами.

Ничего общего. Но это было ожидаемо — вряд ли сохранились достоверные портреты живших два столетия назад людей. И тем более не пытался сравнивать мнимого предка с собой. Механик сам себе назначил полный запрет на зеркала. Пока не был готов смотреть на новую внешность. Возможно со временем, когда свыкнется с телом, и рискнет. Но не сейчас.

— Эй, что эта девка делает?

Орель обернулся на голос. К ним подходили двое мужчин. Прилично одетые, держались уверенно. На груди висели бронзовые бляхи с отчеканенной бычьей головой. Механик решил, что изображен знак принадлежности к гильдии. Это объясняло и схожесть в костюмах.

Готтольд повернулся к ним. Расставил ноги на ширину плеч и упер руки в бока. Орель привык считать кукольника спокойным и сдержанным человеком. Но сейчас тот заговорил неожиданно резко.

— Порядок наводит. Тебе какое дело?

— Люди старались, чтобы подлеца пометить. А девка твоя все портит.

— Карл Виглер был честным человеком.

— Он-то может и был, — вступился второй мужчина. — Только потомки все испортили. Предали город и веру христианскую.

— Все человечество он предал.

Орель заметил, как Готтольд сжал кулаки. Сам механик осторожно сделал пару шагов в сторону, чтобы занять лучшую позицию. К ним подошла Агнесса, брезгливо смахивавшая остатки яичного белка с пальцев. Она сразу поняла, в чем дело и зло посмотрела на мужчин.

К ней повернулся старший из двух:

— На место все возвращай.

Механик предпочел не ждать развития перепалки. Вряд ли все закончилось бы дракой. Но он решил не сдерживаться. Двигало им больше одной причины.

Орель сделал два быстрых шага вперед и без замаха ударил правой рукой. Метил в скулу, чтобы первым же попаданием сбить противника с ног. Однако координация не восстановилась до конца и костяшки лишь по касательной задел лицо.

Мужчины не стали спорить или выражать удивления. Молча бросились в атаку. Орель успел заметить, как следом за ним включился Готтольд. В драке сильно пригодились полученные еще в прошлой жизни навыки фехтования. Орель отступал от размашистых ударов противника и в свою очередь наносил короткие резкие тычки, когда мужчина открывался.

Выгадав момент, механик попытался ударить носком сапога по колену противника. Но неверно рассчитал дистанцию, подсознательно ориентировался на пропорции старого тела. Ожидал, что нога окажется длиннее. Поэтому лишь махнул ногой и едва не потерял равновесие. Пришлось отпрыгивать и защищаться от кулаков противника.

В конечно итоге тот бросился вперед, не обращая внимания на попытки Лехтмана его остановить. Повалил Ореля на брусчатку. Нанес несколько смазанных ударов по лицу, прежде чем механик перехватил правую руки и зажал кисть в захвате.

Они замерли в патовой ситуации. Мужчина пытался освободиться. Их драку остановили крики со стороны. К ним быстрым шагом приближался патруль городской стражи. Десятник положил ладонь на рукоять сабли и громко рявкнул:

— Прекратить!

Нависший над механиком мужчина тяжело дышал и зло смотрел. Но остановился. Орель разжал пальцы. К ним подошла пара стражников, но их вмешательство не потребовалось. Мужчина первым поднялся на ноги, сплюнул кровь с разбитой губы и отошел.

Следом встал Орель. Провел ладонью по лицу, но рука осталась чистой. Пару ударов он пропустил, но походило, что все закончится синяками. Подошел к Готтольду. На первый взгляд, для него драка прошла без особых последствий.

— Что вы здесь устроили?

Прежде, чем кто-то из мужчин успел ответить, вступила Агнесса. Она быстро проговорила:

— Я очищала статую Карла Виглера. А эти мясники заставляли вернуть все как было. Хотели опозорить основателя города.

Гильдия мясников. Вот что значили бляхи с бычьими головами.

— И что произошло дальше?

— Мой брат и кузен вступились за меня. А потом подоспели вы, господин десятник.

Стражник повернулся к мясникам:

— Она говорит правду?

— Они на слова ответили кулаками, — мрачно проговорил старший мужчина. — Подло и без предупреждения. А чего еще ожидать от детей предателя?

Десятник с большим интересом повернулся к Агнессе и Готтольду. Стало заметно, как резко поменялось его отношение с нейтрального на враждебное.

— Значит, вы близнецы Виглер?

— Да.

Стражник сплюнул под ноги. Повернулся к мясникам и больше не обращался к кукольникам напрямую.

— Господа, к сожалению, закон не на вашей стороне. Мы должны чтить память пяти основателей, чтобы не сотворили их дети и внуки. И эти люди были в праве, когда защитил монумент и не дали его поругать.

Младший мясник собирался возразить, но десятник поднял руку, давая знак молчать.

— Помни: Наяхафен важнее всего, основателей нужно почитать, а море — враг. Никого не задерживаю. Расходитесь.

Первая фраза стражника больше походила на религиозную максиму. Или девиз морской республики. В любом случае, это убедило мясников закончить препирательства. После драки прогулка завершилась. В молчании пошли обратно к мастерской Виглеров. Механик заметил, что Готтольд шел чуть скособочившись.

Прошло достаточно много времени, прежде чем Агнесса нарушила молчание.

— Кузен, где ты так натренировался драться?

— Долго учился фехтовать. И, пока здоровье позволяло, много практиковался. Я обучал боевые механизмы нашего ордена сражаться. А если сам не умеешь обращаться со шпагой, алебардой или копьем, то ничему и не научишь.

— Механических воинов? — переспросил Готтольд. Интерес перевесил обиду.

— У вас разве таких нет?

— Нет. Но давай не будем обсуждать это на улице. Ты понимаешь, что поступил очень глупо?

— Да.

— Все закончилось бы разговором. Пусть и на повышенных тонах. А ты устроил ненужную драку.

Орель не стал спорить.