Благородный вор - Алим Тыналин Страница 58

Глава 24

Еще одна группа

Как приятно встретить старых знакомых. Особенно именно тех, кого я искал тут.

И еще приятнее осознавать, что мои расчеты все-таки оказались верными и я недаром так торопился, уезжая из Москвы. Успел поймать боевиков за шиворот, так сказать.

Что же делать? Оставаться тут и торчать посреди прохода не очень разумно. На стенах горели светильники. Тусклые, с дешевым отвратительным маслом, оттого вонючие, но все равно, стоять тут все равно что дубу расти посреди поля. Сразу все видно.

Ну-ка, попробую заглянуть к моим приятелям. Может, у них там есть место для того, чтобы укрыться от нескромных взглядов?

Я отодвинул тканевую занавеску из рогожи, которая здесь, в Сьянах, служила вместо входной двери. Отодвинул только слегка, разумеется. Заглянул, что там внутри.

О, вот это отлично. Оказывается, тут довольно длинный боковой заход. Еще и извилистый. Тут добывали известняк и пробили хорошую запасную нору.

Сейчас я видел перед собой только узкий лаз, сворачивающий влево. Еще здесь царил полумрак, а в стенах имелись небольшие выемки, тоже выбитые когда-то старателями. За ним коридор уже освещался, хотя и тоже тускло.

В основной штольне, через которую я пришел сюда, послышались шаркающие шаги. Они доносились из-за поворота. Сюда вот-вот кто-то придет, а я стою перед шторкой и прислушиваюсь к негромким голосам в ответвлении. Не очень красивое зрелище, сразу выдающее меня с головой.

Поэтому я нырнул за шторку и очутился в коридорчике, ведущему в келью моих беглецов.

— Я слышал, что ночью в Москве подорвали уйму жандармов, — тихо заметил толстяк. — Уж не поэтому ли ваша группа сейчас нуждается в людях? Лучше скажи сразу, Атаман, потому что я должен буду доложить Кощею, зачем он должен впустить сюда еще ваших людей. Честно говоря, это не самое приятное соседство, которое ему нравится, он знает, что после таких случаев охранка и полиция действует с удвоенной силой. Копает подо всех, запрещает любую нашу деятельность. Когда в прошлый раз подорвали царя, у нас тут была облава. Впервые за тридцать лет. Всех выгнали, все перерыли, перекопали, хотели закрыть входы. Пришлось давать большого «барашка», даже не «барашка», а целую «корову».

Не знаю, чего он хотел добиться. Атамана не сбить такими жалобами, он как самурай, не видит препятствий, только цель. Человеку, готовом умереть сегодня или завтра, плевать, что будет послезавтра.

— Комитет партии заплатил вам достаточно, чтобы вы предоставили убежище всем нашим, кто в этом нуждается, — медленно сказал он. Помолчал, чтобы смысл слов дошел до толстяка, осмелившегося предъявлять ему претензии. — Поэтому, Банник, давай больше не будем об этом. Просто сделай то, о чем я тебя прошу. Другого мне ничего не надо. А теперь дай нам отдохнуть. И поспать. И вели принести чего-нибудь пожрать. Если есть пастила или леденцы, дай их тоже.

Банник тяжело вздохнул и уже не решился дальше спорить. Понял, что бесполезно, в его положении это лучший выход.

— Хорошо, я пришлю вам еды, отдыхайте, — скрипуче ответил он. — Как только появятся ваши люди, я сразу приведу их сюда.

Он не стал желать всего хорошего на прощание, а просто вышел, освещая дорогу светильником. Между прочим, к тому времени я уже подошел ко второй шторке, отгораживающей каморку боевиков от главного прохода и нашел себе удобное убежище.

Оказывается, тут совсем рядом со шторкой в стене небольшое углубление. На уровне головы взрослого человека, под самым сводчатым потолком. Я быстро залез в него, укрылся мешком и капюшоном, почти пропал из поля зрения.

Конечно, если приглядеться внимательно, меня точно можно увидеть. Но Банник прошел мимо, погруженный в невеселые думы, у него совсем не было времени и желания глядеть по сторонам. Поэтому он меня не заметил.

Я подождал, пока он уйдет. Банник откинул первую шторку, которая загораживала проход и скрылся из виду. Только теперь я мог пошевелиться и устроиться поудобнее, чтобы наконец выступ сбоку не впивался мне так больно в спину и в плечо.

Кроме того, я потихоньку достал из мешка пеструю накидку, которой иногда прикрывался в поле, маскируясь под кустарники и сейчас прикрылся ею. Накидка подходила под цвет стен и позволяла хотя бы слегка сливаться с нею.

Пока я устраивался, Атаман и Ероха еще болтали чуток, а потом я услышал сильный храп. Это заснул Ероха.

Атаман лежал молча. Я знал, что он не спит. Наверняка думает, как теперь быть. Решает, прикидывает варианты действий.

Я к тому времени уже успокоился. Все это время боялся. Думал, они ускользнули. Я потерял их след.

Ан нет. Все хорошо. Я нашел своих подопечных.

Теперь второй этап. Я уже принял тот факт, что есть вторая группа. И то, что вскоре она придет сюда.

Не знаю, кто там. Сколько людей. Моя главная задача сейчас — выяснить это. Узнать, кто такие. На что способны.

Впрочем, предварительно я уже догадывался. Вряд ли умельцы уровнем выше Кузьмы и Кеши. Такие же. Хорошо подготовленных бойцов не будут ставить в резерв. Хотя, бывает разное.

Но самое главное — это Атаман. Стадо баранов под руководством волка быстро превращается в стаю хищников. Я уже понял. Чтобы предотвратить акцию, надо устранить Атамана.

Устранить надолго и надежно. Необязательно убивать. Его надо арестовать. Желательно, с поличным.

Тогда он пойдет на виселицу за покушение на жизнь царя. Может быть, получит пожизненную каторгу или заключение на длительный срок. Если подаст прошение о помиловании.

В чем я, однако, очень сомневаюсь. Атаман вроде бы сильный духом человек. Несгибаемый. Он скорее погибнет, чем будет молить о прощении. Впрочем, кто его знает. Посмотрим, как будет дальше.

Вокруг наступила тишина. Под землей звуки звучат по-другому. Как будто в вате. Я слышал кашель из других камор. Храп Ерохи заглушал другие звуки.

Тут все походило на Треисподнюю. Такая же гробовая тишина. Ощущение замкнутого пространства. Толщи земли и камня, нависающих над головой.

Если бы я был клаустрофобом, то сейчас извелся бы от страха. Но в нашем деле таким не место.

Я должен уметь превращаться в паука. Терпеливо ждущего на краю паутины. Держащего в лапках кончики сигнальной нити. Как только дрогнет, сразу бросаться на жертву.

Прошло полчаса. Внутренний