Благородный вор - Алим Тыналин Страница 59

Ждать сейчас? Или уйти наружу? Мне ведь надо встретиться со своими парнями. Получить от них нужные средства.

В записке, переданной через извозчика, я написал, куда еду. Приказал туда явиться. Со всем моим оборудованием. С усыпляющими веществами и ядами. Короче, взять весь набор.

Мои помощники должны ждать в лесу неподалеку. Если только они получили послание. И успели все собрать. И приехать.

Полицию и жандармов я звать не стал. Не хочу связываться. В последний раз в доходном доме Павловского они не очень себя показали.

Все испортили. Я думал, что там все закончится. А ничего подобного. Атаман ушел и акция продолжается.

Кстати, надеюсь Рит и Якунчик не пострадали. Во время взрыва. Впрочем, мои люди слишком шустрые. Тем более, что мы с Ритом попадали и не в такие заварушки.

Поэтому я решал, оставаться тут и ждать, пока придет резервная группа. Или выйти и пробраться наружу. Встретиться с моими помощниками и узнать последние новости.

В итоге, решил остаться. Если уйду, всякое может случиться. Сейчас информация самое важное. Надо знать планы врага.

Поэтому я решил подремать. Положение не самое удобное для сна.

Лежу изогнувшись, как кот. Тело затекло. Руки-ноги немеют. Но что поделать, другого места нет. Приходится, знаете ли.

Я постарался устроиться максимально удобно. Нос смазал эфирным маслом. Слегка, чтобы не храпеть. Устроился на боку.

Отгородился пестрой накидкой. Ноги связал, чтобы не вылезли наружу. Приказал проснуться через два часа. Или если кто-то придет.

И уснул. Сном младенца.

Проснулся от шороха. Кто-то вошел со стороны главного тоннеля. Откинул шторку.

Я слышал гул голосов. Еще шаги нескольких человек. Ого, сюда пришла целая делегация.

Я мгновенно очнулся. Пришел в себя. Сразу вспомнил, где нахожусь. И зачем я тут спрятался.

— Тута, что ли? — спросил густой баритон. Довольно музыкальный и мелодичный. Можно арии петь. Кто это у нас такой певец? Что за соловей явился в наши скромные подземные чертоги? — Ну, а теперь куда? А, вот теперь понял. И увидел. Вот они где спрятались.

Ноги затекли. Но судороги не было. Я осторожно пошевелил ими. Совсем чуть-чуть, чтобы не привлекать внимания.

Лучше подождать, пусть они пройдут, только потом можно двигаться. А то любое движение может насторожить этих людей.

Несмотря на благодушный баритон, я чувствовал, что это опасные люди. Голос обманчиво вежливый и даже слегка шутливый. Поэтому не надо дергаться.

— О, какие люди! — мимо меня прошли несколько человек. Судя по звукам шагов и топот сапогов, их трое, по меньшей мере. — Атаман, дружище, ты ли это? Неужели тебе понадобились услуги такого ничтожного человека, как я? Говорят, ты устроил небольшое представление на Черторое? Всем чертям задал перцу!

Они все вошли внутрь. Я видел, как в коридорчике на мгновение просветлело, когда откинули шторку, а потом опять стало темно, когда шторку снова задернули.

Вот теперь я мог пошевелиться. Чем я и воспользовался, расправив ноги. Но сначала осторожно выглянул в коридорчик, убедился, что тут никого не осталось.

— Ты все такой же, Журавлик, — хмуро ответил Атаман. — Болтаешь без остановки, не можешь остановиться. Значит, ты уже узнал обстановку? Кто у нас старший группы? Ты? Тогда докладывай, что там да как.

Нахальный баритон тут же поутих и заговорил потише. Я же говорю, у Атамана природные лидерские качества, он умеет подавлять других людей и беспрекословно выполнять его приказания. Во всяком случае, теперь голосистый Журавлик сильно сбавил тон.

— Значитца, вот, я привел еще двух людей, — начал было он, но Атаман не дал ему договорить. Все, как приказывали, я даже…

Атаман быстро сказал:

— Молчать, Журавль. Любезнейший Банник, я покорно благодарю за принесенные припасы и предоставленный кров. А сейчас не могли бы оставить нас, мне надо поговорить со своими людьми. И прошу передать мою глубокую благодарность Кощею за гостеприимство.

Судя по выговору, он у нас из аристократии. Не скажу, что потомственной, скорее всего, приобретенной, но при необходимости, изъясняться умеет и с простыми людьми, и с дворянами.

Во всяком случае, на Банника это подействовало. Он не стал ничего отвечать, по своему обыкновению, просто вышел.

Я успел затаиться в своем убежище, снова увидел через накидку, как тут опять мелькнул свет, после того, как толстяк откинул штору. Он прошел мимо, размахивая светильником в руке, а я проследил, как он скрылся за поворотом и снова навестил уши.

Начиналось самое главное и важное. Хорошо, что я остался тут.

— Ну-ка, Ероха, глянь снаружи, нет ли лишних ушей, — теперь Атаман снова выражался просторечиво и без любезностей. — Хватит жрать, подожди чуток, скоро все наедимся.

Шорох и возня внутри каморки прекратились, потом раздался тяжелый вздох. Видимо, Ероха с трудом оторвался от подношений Банника с съестными припасами.

— У тебя все равно аппетита нет, ты не будешь ничего кушать, — обиженно проворчал он и зашаркал к выходу. — А они, кстати, опять не положили пастилу и леденцы. Вот помрем завтра, что делать? Я так и не отведаю сладостей.

Он вышел в коридорчик, где я укрывался и быстро прошел к дальнему выходу. Осмотрел все и вернулся обратно. Буркнул:

— Там никого нет, — и снова зашуршал бумагой и загремел посудой, доставая припасы. — Можете разговаривать.

Атаман промолчал, а вот Журавлик не скрыл насмешки в голосе:

— Благодарствую за позволение. Так вот, Атаман, если теперь можно говорить, то я докладываю, что мы прибыли в составе резервной группы. Я с подпольной кличкой Журавль. Двое других членов группы: Никифор и Пугач. Ты их знаешь, состав группы давно уже известен, теперь можешь познакомиться лично. Как я уже докладывал партии, ребята проверенные и опытные, готовы хоть куда, в огонь и воду.

Наступило молчание. Я представил себе, как Атаман подходит к каждому из парней и осматривает, знакомится и заглядывает в глаза, пытается прочитать в глубине души, готовы ли пойти на риск.

Не испугаются ли в последний миг, не дрогнут ли? Это ведь самое важное. У них самоубийственное задание, наказанием будет либо смерть либо каторга.

Есть шанс остаться живым и убежать, но очень крохотный. На него может рассчитывать только неисправимый оптимист, я бы оценил шансы на выживание максимум десять процентов.

— Ну что же, парни вроде надежные, — наконец, сказал Атаман. — Раз вас рекомендовал комитет партии, то я должен принять это указание. У нас, честно говоря, нет особого выбора. В