Юрий Иванович - Война с кентаврами Страница 6

Но на спуск плазмера повторно не нажимал, хотя за несколько секунд до этого уже был готов выпустить сразу три шарика плазмы друг за дружкой. Причем остановили его не слова о союзничестве, которое этот урод вбил себе в голову и теперь повторяет с маниакальной настойчивостью, а упоминание о предельности имеющихся запасов энергии.

В голове пока не было места размышлениям на тему, что здесь делает проклятый Крафа и каким образом он здесь оказался. Зато слова пленника о своей пропавшей супруге подсказали Гегемону, что немедленная месть откладывается и вспыльчивый молодой коллега готов хоть что-то выслушать.

Потому-то нежданный гость, «упавший с неба», снял все покрытия со своей ауры и стал оправдываться:

– Никто твою супругу не похищал, и она сейчас находится в райских условиях, достойных императрицы. Только и всего, что ее пребывание в жуткой атмосфере мира Огненной Патоки показалось мне несовместимым с ее ранимой физической оболочкой. Я был поражен твоим черствым отношением к Александре и воспользовался возможностью пригласить ее немножко погостить у меня. Да и она не расстраивалась, когда осмотрелась на месте, разобралась в ситуации и поняла мои основные жизненные приоритеты. Культурная программа для нее получилась настолько интересная и насыщенная, что она не скрывала восторга. К тому же мы с ней не сомневались, что ты не задержишься с визитом. Я даже пари с ней заключил, каким способом ты доберешься быстрей к моему миру. Я утверждал, что ты раскрутишь тот след, который идет ко мне из мира Ба, от тех ловушек, которые расположены возле гор с туюсками. Тогда как Сашенька утверждала, что ты мне устроишь сюрприз и вломишься в мой главный мир совсем с иной стороны…

«Ну да, она ведь знает о Зеленом Перекрестке и Болотном мире, – сообразил граф Дин. – Так что не сомневается в направлении удара… Но то, что эта гнида называет мою любимую «Сашенькой», – жутко неприятно. Может, все-таки всадить в него еще пару зарядов плазмы? Вдруг у него уже кончились силы для создания нужного щита?»

Заметив, что плазмер опять поднимается в его сторону, Крафа понял, что должного эффекта его речи не произвели. Он скользнул на метр выше и пожурил:

– Вот так умные люди избавляются от надоевших им жен: делают вид, что любят, а когда те задерживаются в гостях, палец о палец не ударят для их возвращения… – И перешел на иную тему: – Но нам надо оставаться союзниками. Ибо в противном случае мы отсюда не выберемся. Ни ты, ни я по отдельности стены изолятора не проломим. Тем более что я хоть знаю, что вокруг нас и чем это нам грозит. Хочешь послушать? Или так и будешь выцеливать самые ранимые и лакомые участки моего тела?

Судя по иронии, Трибун не сомневался, что сумеет себя защитить от залпа из плазмера. Или подняться выше, где удар Дмитрия его попросту не достанет. Так что и в самом деле устраивать войну на уничтожение было делом напрасным. Даже если уничтожить узурпатора, финал окажется не таким, как хотелось.

Следовало послушать, что Гегемон скажет об этом месте и как объяснит свое здесь присутствие. Потому что никак не совпадало со здравым смыслом пребывание тюремщика в одной камере со своим пленником.

– Ну и где мы находимся? – спросил Дмитрий.

– Ты ни за что не догадаешься! – опять переметнулся на радостный, полный оптимизма тон Крафа. – Но я не буду играть с тобой в викторину «Угадай два слова», а сразу тебе открою эту великую для тебя тайну… – и все равно гад сделал артистическую паузу. Правда, долго ее не тянул, потому как заметил шевеление направленного в его сторону раструба плазмера и с патетикой воскликнул: – Мы в глубоких подземельях замка Свинг Реальностей!

– И какая сволочь нас сюда забросила? И почему именно в подвалы?

– Хм! А ты не рад, что оказался в таком легендарном месте? – поразился Гегемон.

– С чего бы это? Тем более что у меня имеется своя тропинка, по которой я могу пробираться в сам замок, а не в его подвалы… – Заметив недоверие во взгляде узурпатора, Дмитрий нехотя добавил: – В ближайший свой поход я собирался вынести с обеих кухонь первого этажа хранящееся там вино. Ну, то самое, которое в дальних шкафах у левой стены. Сам представляешь, насколько оно уникально. Так что давай подробнее: как отсюда выбраться. Только начни, пожалуй, с того, как ты сам здесь оказался.

– Как, как… – Трибун скривился, словно лимон надкусил. – По собственной глупости! Конечно, никому другому я эти секреты не рассказал бы, но уж тебе, как союзнику, пусть и стреляющему в меня почем зря, поведаю все без утайки. Начну с того, что возле священного колокола Клоц имеется одна странная аномалия, которую я так и не смог разгадать. Можно сказать, самое интересное место на планете…

– А пещеры Повиновения разве не интересны? – удивился Дин.

– Фи! Союзник, ты меня разочаровал! – Теперь Крафа сидел на световом столбе, обхватив его ногами, лицом к собеседнику. – Неужели тебе так понравился секс с этими немытыми, одичавшими и голодными амазонками? Там же сыро, грязно, слабое освещение…

– Ну почему же! Там… никто не голодает…

– Да брось ты! На мясе диких пещерных животных гурманом не станешь, как и лишний жирок не наешь. И что там в пещерах происходит, я знаю получше тебя, пробежавшего там поступью туриста. Не раз и не десять считывал информацию из сознания вышедших рыцарей. И мне их даже жалко было: нарваться в недрах на то, чего в их матриархальном мире и так полно на каждом углу.

– А-а-а… как же дети? Подарки? – спросил Светозаров, хотя уже понял: ничего толком Гегемон не ведает о чудесах пещер Повиновения. А о таком средстве от старости, как карликовые каштаны, или о дереве тэйг, даже не догадывается. Предположения их компании, которая дошла до Клоца, оказались верными: теряющие память рыцари и амазонки из пещер ничего толком не рассказывали. Да и в сознании у них этого не оставалось. Поэтому Высший Протектор мира Янтарный в недра и не совался. Уж на женщин он в своей жизни и так насмотрелся, любого формата и в любом ракурсе.

Тут и последовало подтверждение:

– Подумаешь, подарки! Да и дети вкупе с горой Нимфа – это последствия деятельности именно этой самой аномалии вокруг колокола. Именно оттуда все управляется, согласовывается, телепортируется и одаривается. И скажу тебе, что та штуковина – нечто более древнее и опасное, чем умалишенный Водоформ Ситиньялло. Поэтому рисковать в ее исследовании нельзя. Ну никак нельзя! Наверное, из-за лишних предосторожностей имеющимися у меня средствами я ничего там разгадать не смог…

– А тела с нижних уровней паутины забвения сумел достать?

На этот вопрос Крафа отвечать не спешил, словно раздумывал: «Если мой враг туда сунется без меня, буду ли я иметь от этого пользу?» И, видимо, решил, что пользы не будет. Ибо ответил вроде искренне:

– Естественно, я не мог оставить такую загадку. И приготовил нужные устройства над ущельем. Сам, правда, рисковать не стал, на это пошли мои помощники, осознанно и добровольно. И, увы, ни их там не осталось, ни устройств, ни средств видеозаписи. А тела иных существ так и продолжали висеть в паутине. Через какое-то время еще три моих соратника напросились на исследования, обезопасив себя самыми мощными, по нашему общему мнению, средствами защиты. Их постигла та же участь: пропали бесследно. Единственное, что можно там творить безнаказанно, так это сбрасывать вниз тела наиболее агрессивных и наглых хамов, которые осмеливаются беспричинно звонить в колокол или требовать после этого несуразные льготы и богатства всего мира. Идиоты!..

Брошенное в сердцах восклицание было принято графом частично и в свой адрес. Ладно, он сам просто лежал на краю обрыва и просматривал, что там, внизу. А вот бесстрашный Прусвет наивно летал возле самой паутины, чуть не касаясь ее щупальцами. Одно неосторожное движение и…

– И многих ты сбросил в ущелье?

– Всего четверых. И то они были настолько сумасшедшими, что бросались на меня с оружием. Остальные там давно зависли, ну, может, еще несколько по дурости вниз сами свалились.

– Понятно… – Как ни странно, в такое малое количество жертв верилось. Вроде узурпатору врать смысла не было. – А в каком смысле причастна эта аномалия к нашему нынешнему местонахождению?

– Да в прямом! – фыркнул Трибун. – Раньше-то я оттуда вообще рыцарей забирал очень и очень редко. Одного, максимум троих, четверых. Но при большем количестве заметил, что сил расходуется слишком много. Списывал это на аномалию, да так постепенно и забыл. А когда вас попытался выдернуть, то банально… надорвался. Вас же там двадцать шесть душ вместе с детками оказалось, да плюс еще какое-то лысое чучело с щупальцами… Кстати, что за чудовище такое странное и премерзкое?

– Но, но, пиявка ты кровожадная! – осадил его Дмитрий. – Ты моего друга не смей обзывать! А то он тебя в такую пыточную камеру запаяет, что тебе ад раем покажется.