Юрий Иванович - Война с кентаврами Страница 7

– Но, но, пиявка ты кровожадная! – осадил его Дмитрий. – Ты моего друга не смей обзывать! А то он тебя в такую пыточную камеру запаяет, что тебе ад раем покажется.

Собеседник хохотнул:

– Ну так и знал, что ты всяких мутантов по всем вселенным выискивать будешь!

«Смотри-ка, а сам не обижается на унизительные прозвища!» – подумал Дмитрий.

Словно подслушав его мысли, Крафа опять хохотнул:

– И на «пиявку» я не обижаюсь, ибо создание это довольно полезное, особенно когда дурную кровь из организма выводит. Но, возвращаясь к нашему обоюдному «надрыву»… Дело в том, что еще и ты оказал такое сопротивление переносу вашей группы, что нас попросту выкинуло из миров взаимно наложившимися силами и должно было оставить навсегда в межмирском пространстве. По всем законам природы. Ну да, и не смотри на меня так, потому что ты этих законов никогда не читал и зеленого понятия о них не имеешь. А они есть! И всегда были! И те, кто построил этот замок Свинг Реальностей, эти законы знали. И чтобы обезопасить жизнь подобных нам придурков, дуэлянтов, соперников, врагов, спортсменов, экспериментаторов (нужное подчеркнуть!), и устроили вот эти штрафные изоляторы, в одном из которых мы сейчас и находимся. Сюда автоматически в древние времена перебрасывало всех, кто в виде бездумных кусков мяса, после того как «надорвались», вываливались в хаос первозданного межмирского пространства. Так сказать, давали этим Торговцам жесткий шанс для спасения.

От непонимания ситуации Светозаров нахмурился:

– Странно! Я ведь не нуждался в помощи и на безвольный кусок мяса никак не походил, когда здесь оказался…

– А все почему? Да по причине своего полного незнания! – учительствовал Трибун, тыкая в мрак у себя над головой указательным пальцем. – А я вот тебе скажу: прежде чем мы очнулись после переноса, прошло ровно десять часов. Именно столько времени изолятор содержит пленников, пока в самом замке решают их участь. Понял?

– И что это значит? – несколько растерялся граф.

– О-о! Это очень многое значит! Первое: что по твоей вине мы находимся здесь, а не там, где в нашей помощи срочно нуждаются. Второе: твоя супруга, которой я по своей наивности и глупости пообещал скорую встречу с тобой прямо от экранов связи, наверняка сейчас в панике и смятении. Потому что ни тебя я ей не предоставил живым и невредимым, ни себя показать не могу. Третье: раз до сих пор нас отсюда не выдернули в Круг Разбирательств, значит, уже и не выдернут. Ибо никого из живых Торговцев в Свинге Реальностей давно нет и быть не может. Ты и сам это знаешь, что бы там ни городил по поводу древних вин. Четвертое: при попытке побега отсюда нас попросту уничтожат существующие для этого специально машины. Хочется верить, что они уже не могут работать, но если они не проржавели насквозь, то нам с ними никак не справиться. Ну и пятое: твоя мать не попадет на встречу со своей невесткой. Эту встречу я по своей глупости тоже пообещал именно сегодня, еще не зная, что ты так близко подбираешься ко мне со стороны Янтарного.

– Мать? – ошарашенно прошептал Дмитрий. – Все-таки она жива? И у тебя в плену?

– Опять ты на слове «плен» зациклился?! Что ты за человек?! Твоя мать попросту живет в ином, совершенно безопасном для себя месте. И виноваты в этом сложившиеся обстоятельства. А чтобы все наши родственники, соратники, помощники и люди, нуждающиеся в нашей защите, не прокляли нас перед собственной смертью, давай прекращать пустопорожние разговоры! Приступаем к форсированию нашего освобождения. Тем более что время, отпущенное нам на переговоры и возобновление пошатнувшегося из-за недоразумений союза, полностью истекло. Все понятно?

Светозаров постарался успокоиться и не фонтанировать крутящимися в сознании вопросами. Кивнул и спросил:

– Ну и как, по-твоему, мы отсюда выберемся?

Это и в самом деле было наиболее актуальным.

Глава третья

Экскурсы в историю

Первым делом Крафа потребовал от восстановленного в правах союзника:

– Ты пока даром не простаивай, а продолжай выдалбливать лунку поглубже! А я тебе тем временем расскажу, что и как тут вокруг нас творится.

Он спрыгнул с «Длинного меча», коснулся ногами стены, и его подошвы прилипли к гранитным блокам.

– Однако у тебя и сапожки, – так и не начиная работу, уставился на него Дмитрий. – Неужели заранее знал, что попадешь именно сюда?

– Ни сном ни духом! А причина проста: подобная обувь с такими подметками считается обязательной для каждого Торговца вот уже более трех тысяч лет. Но… как я погляжу, ты тоже обут в нечто подобное. У тебя-то откуда такая приверженность к традициям?

Ну никак не мог граф удержаться от создания тумана вокруг своей биографии:

– Что значит откуда? Когда традиция появилась, с тех пор и ношу.

Подлый узурпатор и тут нашел, чем сразить своего молодого оппонента:

– Ха! И когда же ты престанешь врать? Неужели ты сомневаешься, что я выспросил у твоей матери о тебе все, и даже чуточку больше? Я наверняка теперь больше помню о твоих детских и юношеских годах, чем ты сам!

Как ни хотелось в ответ пальнуть в кровожадную пиявку и лгуна из плазмера, непослушные губы выдавили самостоятельно:

– Ну хоть что-нибудь? К примеру?

– Легко! Их есть у меня! Но ты не стой, время уходит! А я тем временем пару историй расскажу. – И Гегемон пустился в пересказ того, что якобы поведала мать Дмитрия.

Первая история казалась высосанной из пальца. Вторая как-то смутно просвечивалась на задворках памяти, а вот третья и в самом деле оказалась существующей в биографии на все сто процентов. Причем повествовалась она с такими деталями, что Светозаров прекратил работать, навел на Трибуна раструб плазмера и прорычал:

– Ты что, ее пытал?! Или считал ее память?!

– Какой ж ты глупый и наивный, честное слово! – воскликнул тот с досадой. – Зачем пытать любящую мать, если достаточно просто по-житейски поинтересоваться ее обожаемым сыном и поддакнуть при утверждении, что тот умный, способный и вообще вундеркинд. После этого любая женщина будет готова рассказывать о своих детях без перерыва на обед и сон.

Графу никак не хотелось верить, что его мать такая вот доверчивая болтушка, готовая только из-за поддакивания раскрыть все свои тайны первому встречному. Поэтому уточнил:

– А она знает, кто ты на самом деле?

– Скажем так, – замялся Гегемон, – почти знает. А об остальном догадывается…

– Ну-ну! Пусть только окажется, что она тебя хочет лично на кусочки порезать! Я в лепешку расшибусь, но такое удовольствие ей доставлю!

– Уф! Гора с плеч спала! – обрадовался подлый враг и, став на коленки, стал приглядываться к образовавшейся в гранитном блоке ямке. – Слушай, а что-нибудь острое у тебя есть? В виде зубила? А то мне свой фамильный кинжал жалко…

Хотя на его теле вообще не наблюдалось оружия, Светозаров еще раз внимательно осмотрел врага и разглядел нечто в чехле на бедре. Для чего такая штуковина может пригодиться, он и сам понимал, да раньше воспользоваться неким клинком силы или ножом ему не светило из-за неудобства. А тут следовало надавить на неожиданного, пусть и кратковременного союзника:

– Нечего жалеть! Да и в любом случае ты обязан свою лепту внести в наше освобождение.

– А мои знания?

– Тускнеют против моей «кирки». Тем более что я еще толком ничего не услышал. Давай, давай! Снимай свой кинжал с бедра и используй для общего дела. И не молчи, а то я в тебе окончательно разочаруюсь.

Стоило видеть, с какими тяжкими вздохами и сожалением Крафа достал свой кинжал длиной сантиметров сорок. Причем холодное оружие ну совсем не выделялось ни богатством, ни изысканностью линий. Подобных ему можно было купить в любом хозяйственном магазине любого мира за полтинник ведро в базарный день.

О чем Дмитрий и заявил с должными нотами презрения в голосе.

И опять Крафа не обиделся. Только укорил:

– Нельзя хаять то, о чем не имеешь никакого понятия. – Потом, создав два отростка силы из рук, вертикально опустил кинжал в ямку, собираясь использовать его как зубило под ударами «бревнышка». – Сейчас сам посмотришь, что собой представляет мой фамильный кинжал. Бей!

Молотобоец опять задействовал свое таранное орудие и с вырвавшимся хмыканьем заметил, что кинжал не только остался цел и не погнут, но своим острием с первого удара раскрошил гранит на глубину более пяти сантиметров. А еще через десять ударов работу пришлось приостановить, отставив таранную структуру в сторону: Крафа интенсивно, прямо руками, пусть и защищенными перчатками, выгребал мелкий гравий и накрошившийся в песок камень.

– Фамильный, говоришь? Это как, сам делал или от предков достался?

– Конечно, от предков, – проворчал Гегемон, не поднимая головы. – От деда достался, когда тот помирал. Тогда еще совсем мало жили…