Важняк из двухтысячных. Внедрение в ЦК - Чинцов Вадим Владимирович Страница 7

Я достал из кармана шинели свой сухпай, четверть ковриги ржаного хлеба и грамм двести соленного сала и буквально заставил оголодавших женщин немного поесть — Жуйте медленнее и неспеша, барышни, а то желудок с голодухи не выдержит. Мы сейчас вынуждены уйти — нам нужно в центр города, но мы попозже вернемся. Дождитесь нас, мы поможем вам выбраться из этого ада.

Женщины неверяще посмотрели на меня и неуверенно кивнули. Я подал знак своим проводникам и мы вышли на улицу, направляясь к цели нашего разведрейда. Уже подходя к центру города мы встретили двоих полицаев в такой же форме, только настоящие шюцкоры были рядовыми. Я изобразил злобного служаку и полицаи отдали нам честь. Мы минут двадцать уже наблюдали за зданием финской разведки, когда к входу подкатили пять легковых автомобилей, которые сопровождал грузовик, набитый вооруженными полицаями. Из автомобилей, на ходу разминая замерзшие конечности, начали вылезать немалые чины в форме. Не поверив своим глазам, я в упор разглядывал генерала Юденича, о чем-то разговаривающего с гражданским мужиком в богатой шубе. Меня толкнул в бок один из моих напарников, Кейлви Ярвинен — Господин в шубе — президент Столбер! А рядом с ним — генерал Энкель!

-Интересно девки пляшут! — я нащупал в кармане шинели гранату, раздумывая, смогу ли ею положить большинство фиников, в это время из здания вбежали местные разведчики, подобострастно расшаркивающиеся перед высоким начальством. Граната не решит проблему, всех не положит, да и мы уйти не успеем. — О чем они говорят?

— О какой-то медвежьей охоте. А, понял — они собираются поднять медведя из берлоги, местные обещают за два-три дня найти берлогу, привлекут местного знатока, за ним послали сани и скоро охотника привезут сюда.

На перекресток буквально влетели сани, запряженные саврасовой кобылкой, от которой валил пар. Из саней вылез приземистый фин лет пятидесяти, одетый в черную доху.

— Короче, парни! Кровь из носу, но вы должны выяснить адрес этого охотника и установить за ним наблюдение — мы должны узнать место охоты и сделать рядом засаду. Веса Хирвонен — остаешься здесь, мы ждем тебя на квартире русского подполковника. Все, уходим!

Оставив наблюдателя, мы не спеша шли по улице, проверяясь на наличие хвоста. Проходя мимо рынка под открытым небом, я обратил внимание на сани, запряженные оленем. Оказалось, что их можно купить и довольно не дорого. Как пояснили продавцы, хитро..ые улыбчивые парни лет тридцати, к концу девятнадцатого века (времена голода в Финляндии) лесные северные олени были практически истреблены на ее территории. Только в районе Кухмо еще можно было изредка встретить отдельных особей или небольшие стада. Семья этих оленеводов решила разводить животных, отловив нескольких красавцев, сюда они добрались с севера, пытаясь получить за упряжки приемлемую цену. Недолго думая, я купил упряжку и, выяснив как управлять оленями, мы сели в необычную упряжку. Встречные жители со смехом встречали наши сани, махая руками.

Наше приобретение переполошило соседей Софийских, в чьем дворе мы решили на время спрятать наш транспорт, но несколько марок примирило их с временным неудобством.

Квартирка Софийских встретила нас теплом, мы получили чашки с горячим морсом из клюквы и меня забросали вопросами о жизни в советской России.

Невольные эмигрантки не могли поверить, что ужасы диктатуры пролетариата закончились и расстрелы бывших офицеров прекратились. Я честно отвечал, что проблемы с продовольствием пока еще остались, однако высказывал надежду на скорое решение этого вопроса.

Появление Весы прервало наше общение и я предложил семье убитого подпола покинуть Выборг и уйти с нами за кордон, в Россию. Те, недолго думая, согласились и, собрав в узелок памятные семейные ценности, погрузились в сани.

На выезде из города мы спрятали женщин под соломой, прихваченной из соседнего двора и прошли пост, угостив мерзнущих полицаев папиросками.

В дороге до охотничьей избы я от нашего финна узнал — охота намечается послезавтра, завтра же с утра местный Соколиный Глаз проведает известную ему берлогу и своими санями проторит к ней дорогу. Добравшись до отряда, я приказал своим сибирякам вместе с Весой в маскхалатах завтра утром затемно добраться до дома охотника и проследить за ним, не выдав своего присутствия — мы должны точно знать место охоты для подготовки засады. Оленя освободили от упряжи и покормили ягелем, пару мешков которого взяли у продавца.

Поужинав шашлыком из лосятины, женщин положили поближе к горячей печке, определили время дежурства, избавив от него троих разведчиков и легли спать.

Я встал пораньше, около трех ночи, проводил разведку, которую на оленьей упряжке отправил с Кейлви, который должен был вернуться назад, оставив разведчиков на окраине Выборга. Проверив секреты и поменяв на них бойцов, опять уснул.

После проведения инспекции работы выборгских разведчиков и просмотра рапортов и донесений штабистам был накрыт шикарный стол: lohikeitto (молочная уха) сводил с ума своим ароматом, аппетитный бульон на сливках с крупными кусками лосося без костей, картошки, лука и небольшого количества зелени и душистого перца не оставил ни кого равнодушным; мustamakkara ( кровяная колбаса), рoronkäristys pottuvoilla (жаркое из оленины) таяла во рту, оленина получилась очень нежной, подавалась с брусничным соусом и лучшим гарниром к этому блюду — картофельным пюре; graavilohi из семги и форели мариновались в течение нескольких дней, а потому приобрели неповторимый вкус; kalakukko выглядил не слишком привлекательно, потому что напоминал обычный ржаной батон, однако внутри скрывалось настоящее гастрономическое чудо — это традиционный финский рыбный пирог из форели с беконом; копченный угорь; медвежатина в глиняных горшочках, котлеты из лосятины и все это запивалось горячим Glögi (Глёг), похожим по происхождению и рецептом на глинтвейн, безалкогольный напиток из виноградного сока, или сока других ягод; нефильтрованное пиво сахти стояло по соседству с французскими коньяком и арманьяком десятилетней выдержки.

Утром следующего дня большинство офицеров встало с похмелья, которое лечилось заранее оставленным пивом. Наскоро перекусив остатками вчерашнего застолья и выпив крепкого кофе, охотники разбирали ружья и грузились в сани, устланные медвежьими и оленьими шкурами, последними грузились полицаи охраны. Наконец санный поезд из пятнадцати саней потянулся из Выборга, финны в дороге хвастались своими охотничьими победами и мерялись размерами добытой ими ранее дичи, заключались пари, чей выстрел свалит хозяина леса. За километр до берлоги , когда лесная дорога практически затерялась среди соснового леса сани остановились и народ начал подходить к важному, буквально надувшемуся от сознания значимости, охотнику.

— Господа, прошу вести себя потише, лес любит тишину! — важно произнес устроитель охоты и в это время раздался винтовочный залп, Юденич успел бросить свое тяжелое тело в сугроб, второй залп накрыл охотников буквально через пару секунд. Стоявший столбом президент Столбер вышел из ступора и рухнул среди трупов и раненных, третий залп уложил большинство оставшихся в живых, пытавшихся дать отпор невидимым нападающим и по выживших стали выбивать одиночными выстрелами. Из леса появлялись призраки в белом, добивая раненых.

Раненного в плечо охотника, Юденича и Столбера подняли пинками, я указал на президента — Этого отпустить вместе с местным, перевяжите ему рану. Оставьте им ножи и пусть валят обратно, лошадок добить, нехрен оставлять финам подарки, генерала связать и на нарты, уходим! "Интересно, как прошла зачистка Разведпоста в Выборге? Все ли живы, не попали сами в руки полицаев?"

Через десять минут, собрав все патроны и документы офицеров, а также приглянувшееся их личное оружие, отряд растаял в лесу, оставив лошадиные и человеческие трупы. Столбер наконец-то выдохнул и потянулся за фляжкой с коньяком — следовало обмыть свое второе рождение.