Восхождение лорда Темпера - Касим Страница 9

«Сколько же денег я упустил из-за своей тупости, проворонив такое количество добычи» — от этих мыслей моя рука сама собой приземлилась на лицо, сделав классический в моём родном мире жест. О том интересном факте, что отец участвовал в подавлении восстания и бился в обеих битвах при Тарбекхолле, я узнал лишь полгода назад, и то случайно. Не любит он это упоминать из-за своего нового прозвища, полученного в бою. Какого к сожалению не известно.

Наш хутор располагался недалеко от Речной дороги, на равном расстоянии от Эшмарка, Сарсфилда и Золотого зуба, поэтому путь до нужного места занимал всего полдня. Выехав на повозке из дома утром, к вечеру на горизонте уже показался замок принадлежащий роду Марбранд.

Сам Ясеневый рубеж располагался на высокой скале, попасть на которую можно было лишь пройдя все три уровня укреплений, в виде трех рядов высоких стен и глубокого рва. Только тогда можно было вступить в донжон и основные помещения замка.

Но нам туда не нужно было. Мы держали путь в Ясеневую деревушку — придаток к любому замку, где жили простолюдины, обслуживающие лордов и всех приезжих. Ярмарка будет длиться неделю, и завершится турниром, на который съедутся все окрестные рыцари и вольные всадники.

Оставшись на ночевку у родственников матери, которые за символическую плату в несколько гроутов предоставили нам комнату в постоялом дворе, мы стали готовиться

И если глава семейства сейчас начищал и проверял свои доспехи, готовясь к турниру через 7 дней, то я был занят более социальными вещами. Нужно было поговорить с постояльцами — узнать цены, последние новости, интересные слухи, недавние события — одним словом всё, что может помочь в завтрашней ярмарке. Необходимо заранее выяснить, кому и за сколько можно выгодно продать наш товар.

Из-за постоянных тренировок, вместе с братом, и индивидуальных, и моего полу-Северного происхождения, уже сейчас для местных я выгляжу как четырнадцатилетний парень. За ребенка, при котором болтать можно всё что захочешь, уже не примут. Пришлось целый вечер, терпя непередаваемое амбре из запаха грязных тел, гнилых зубов, дешевого вина и паров алкоголя, расспрашивать пьянь, то есть торговцев и местных крестьян, насчёт цен на мясо и меха. И если с первым проблем пока не было, то шкуры можно было продать достаточно выгодно.

Приближалась новая зима. Новости пришли с севера. Прошлый год был очень жаркими — так называемое «духово лето». Зимы идущие после них — одни из самых жёстких и во время них погибало больше всего народу. Цены на одежду и зерно вскоре взлетят. Главное не продешевить и выгодно продать все, что уже накопилось. Вернувшись в нашу комнату уже за полночь, я увидел лишь храпящего во всю глотку отца, так и уснувшего с секирой в обнимку. Военная привычка. Сам я лёг лишь когда в очередной раз замочил самые дорогие шкурки в растворе из сока яблок, мандрагоры и яблочных лепестков. По словам Хлои, мех приобретет лёгкий яблочный запах, который очень нравится женщинам. Их можно будет продать жене лорда за хорошие деньги.

«Привычка — вторая натура» — думал я, как всегда просыпаясь за час до рассвета. Поднявшись с кровати и отряхнувшись от местных блох (брр, у нас дома я их давно уже вытравил), пошёл на улицу, к колодцу. — «Где бы ты ни был, но тренировки прекращать не стоит».

Спустившись во двор, в центре которого был прорыт колодец, я принялся за водные процедуры и легкую разминку. В таком виде меня и застала местная официантка. Соблюдая все штампы какого-то второсортного кино, она сначала покраснела, потом побледнела, а после, опять вспыхнув румянцем, унеслась в дом.

«Что за девушки пошли? Раздетых людей в своей жизни не видела?» — подумал я, обливаясь очередным ведром холодной воды. И подумаешь, что это время я был в одних штанах. Мы все люди. Отличаемся только вторичными половыми признаками. Средневековье, что тут скажешь.

Через полчаса ко мне присоединился отец, став на пару со мной смущать местных крестьянок. Дальше последовал лёгкий спарринг на затупленных мечах, завтрак, который по сравнению с едой матери был так себе, и наша отправка к месту проведения ярмарки.

Если кто надеялся, что эта ярмарка была похожа на те, что показывают в мультфильмах и сериалах, то он глубоко ошибается. Не было стройных и аккуратных рядов лотков, встречающих расхваливающими свой товар торговцами, не было менестрелей поющих свои песни, о великих героях и принцессах, не было людей устраивающий в танцы вокруг костра. По факту это был просто огромный пустырь, где куча народа, под надсмотром местной стражи, заняла строго отведенное место и начала торговать. Танцев здесь никто не устраивал, а менестрели, если и были, то сейчас отсыпаются после вчерашней пьянки. Это братия всегда была поголовно алкоголиками.

Потянулись серые скучные дни. Если кто-то думает что жизнь торговца — постоянный спор с покупателями, планирование сделок, разговор с клиентами и попытки их обмануть, то он может быть прав, но не в моём случае. Первые пять дней прошли очень скучно. Только сиди и смотри, чтобы мелкие воришки ничего не украли. А единственными островками радости были сами моменты торгов, происходящие не часто. О-о-о… Это было прекрасно. Сразу вспоминаю прошлую жизнь, когда я торговался на рынках в Багдаде и Тегеране, посещая эти города по работе. Этот вечный спор, нагнетание цен, игра в оскорблённую невинность… Еврей в моей душе пел. А ведь всего-то надо не отказывать напрямую, делать легкие и ненавязчивые намеки, осторожно сравнивать товар с чужим в пользу своего и давать покупателю иллюзию, что он сам установил цену. Как же мне это нравилось. На местных это шоу действовало стопроцентно. Они уходили и не понимали, как умудрились купить мясо или клыки, используемые здесь в ремесле или знахарстве, раза в 2 дороже, чем у остальных. Разность менталитетов решает. Но были и тертые калачи. Купцы из Ланниспорта и Речных земель не повелись на мою игру. Вот с ними пришлось торговаться серьёзно.

За одну только «беседу» с торговцем из Староместа, происходящую сейчас, под конец пятого дня, пожелавшего купить рога гигантского оленя, были вспомнены все предки до 7 колена, вся болеющая и бедная родня, все мыслимые и не мыслимые виды обид, все