Роджер Желязны - Одержимый магией Страница 8

Маусглов вздохнул и отвернулся.

– Эта гора кажется какой-то зловещей, – произнес он.

– Пожалуй, здесь я согласен с тобой.

Следующим утром, пройдя предгорье и выйдя на гребень пологой гряды, группа путешественников остановилась. По западному склону горы раскинулось что-то напоминающее волшебную страну или город грез: сверкающее нагромождение кремовых башен, золотые купола и пики зданий, дома словно высеченные из огромных драгоценных камней; мостовые венчали блестящие прозрачные арки, то тут, то там высились колонны из черного янтаря, фонтаны, бьющие серебряными струями.

– Боже! Какая красота! – воскликнул Поль, – я даже не знаю с чем ее сравнить!

Он услышал довольный смешок Ибала.

– Что смешного? – с обидой спросил Поль.

– Юность бывает лишь однажды. Удивляйся и восхищайся, – ответил старый волшебник.

Дальнейшее вызвало у Поля недоумение. С разгаром дня город-сон начал терять свое очарование. Первыми исчезли радуги и сияния, затем стали блекнуть краски. Легкая дымка медленно обволакивала здания, вместе с туманом по улицам и стенам домов словно разливалась серая краска. Пики утратили свою остроконечность, купола словно усохли, черно-янтарные колонны таяли прямо на глазах. Зеркальные стены покрылись толстым слоем пыли. Казалось пыль живая и медленно наползает на город. Затем исчезли прозрачные арки, высохли серебряные фонтаны. Было такое ощущение, что смотришь сквозь грязное темное стекло.

За завтраком Поль обратился к Ибалу в полном недоумении:

– Ладно, я поражен, я даже постарел на несколько часов. Но что случилось с городом?

Ибал ухмыльнулся.

– Нет, нет, – наконец сказал он, – дождись обеда, и ты увидишь настоящее представление.

Так он и сделал. Как только солнце стало склоняться к западу, и тень вершины накрыла туманные очертания зданий, вновь возникло неуловимое движение, стены зданий стали глянцевыми и обрели свой прежний блеск. Поль и Маусглов, зачарованные зрелищем, застыли как и при первом знакомстве с городом. По мере того, как вечер входил в свои права, и тени становились все длиннее, казалось, увеличивался и сам город, башни и стены становились выше и утонченнее. Туман стал совсем прозрачным, сквозь него уже проступали контуры высоких сооружений. Приблизившись, они разглядели бьющие в высь струи фонтанов. Очертания зданий обретали свои былые краски. Башни, колонны, арки набрав полную массу, гордо взирали с высоты прежнего величия.

К обеду они почти подошли к городу. Он уже приобрел свое утреннее очарование. Туман совсем растаял. Они сели перекусить.

– Ну что, ты догадался? – спросил Ибал, прихлебывая темный жирный бульон.

– Он меняет свои черты в зависимости от времени, – сказал Поль, – значит, на самом деле он представляет собой совсем иное, что мы видим, и его очарование лишь иллюзия. Но я не знаю, из чего он состоит и почему меняется.

– В действительности там лишь нагромождение пещер, лачуг и шатров, – пояснил Ибал, – каждый раз, по жребию, практиканты отрабатывают навыки по приведению местности в порядок и подготовке ее к проведению сбора. Обычно они посылают вперед учеников и слуг. Они чистят и восстанавливают все сооружения, ставят шатры и возводят всевозможное оборудование. Затем ученики, как правило, начинают соперничать и создавать световые оболочки, чтобы придать месту как можно более красочный вид. Все ученики обладают разными способностями, но тем не менее, вещи лишь какое-то время кажутся первоклассными и очень редко могут просуществовать более длительный период. В результате вся эта красота живет от вечера до рассвета. А днем все очарование исчезает. Труднее всего сохранить оболочки ночью, проделки магии слабеют ночью, и можно увидеть то, что же все представляет на самом деле.

– А эти оболочки внутри так же хороши, как и снаружи?

– Конечно, а как же. Ты скоро все сам увидишь.

Они продолжали наблюдение за новым рождением города-сна. Он приобретал все новые краски, блеск и великолепие.

Под вечер они вышли к подножию Балкина и вошли в яркий красочный город, раскинувшийся у основания горы. Первая арка, которую они прошли, могла быть сделана из двух массивных ветвей, стянутых ремнем. Однако, ветви были одеты в оболочку из белого мрамора с золотистыми прожилками, щедро украшенного резьбой.

Над головами прохожих сияли бесчисленные разноцветные огни. Поль не успевал следить за происходящими чудесами. В противоположность всем известным ему городам этот город был очень чист и ухожен. Мостовые под их ногами блестели чистотой. Здания казались хрупкими, их венчали полупрозрачные купола. Стены зданий украшала мозаика из разноцветных драгоценных камней, вместо окон были вставлены красочные витражи. Всюду были резные балконы и узорчатые галереи. По ним медленно разгуливали пышно разодетые мужчины и женщины. Открытые витрины магазинов пестрели различными принадлежностями магических ритуалов и чучелами экзотических животных. Магазины встречались всюду, куда не бросишь взгляд. На углу одного из них пристроился одетый в высокий тюрбан маг, он что-то напевал и творил замысловатые чары. От его жаровни красными клубами поднимался дым, он валил густо. Взмыв над улицей, дым оканчивался дьявольским красным ликом. Со всех сторон слышались звуки флейт, перезвон струн, удары барабанов. Следуя внутреннему порыву, Поль вызвал из небытия свою гитару. Освободив ее от пут заклинаний, он заиграл. Внезапно ожило его родимое пятно, оно слабо запульсировало, предупреждая, что они пересекли границу царства магии и колдовства. На гитарные переливы Поля дружным щебетом откликнулись диковинные птицы, сидящие в золотых и серебряных клетках. Прохожие заспешили ему на встречу. В дали слабо мерцал горный пик. А еще выше, в вечернем небе появились первые вестники ночи – звезды. Легкий бриз обдал их холодным дыханием, заполнив воздух благовониями и восточными курениями, дурманящими запахами изысканной парфюмерии.

Маусглов слушал музыку, его пальцы шевелились в такт мелодии, его глаза лихорадочно бегали по сторонам, ноздри раздувались от пьянящих ароматов.

– Господи, до чего же трудно здесь хоть что-нибудь украсть, все здесь кажется не тем, что есть на самом деле.

– А ты относись к путешествию, как к каникулам. Зачем думать о работе во время отпуска.

– Это трудно, – ответил Маусглов, вглядываясь в дьявольскую маску, которая с презрительным оскалом с высоты взирала на них. – Возможно, как семестр принудительного обучения…

Ибал отдавал распоряжения слугам на каждом повороте и перекрестке, казалось знал здесь все как свои пять пальцев. Они шли к отведенным им апартаментам. Как Поль потом узнал, Ибал занимал одни и те же апартаменты на протяжении многих лет. Старый слуга поведал ему, что облик апартаментов и домов все время менялся, поэтому ориентация здесь основывалась скорее на знании месторасположения, чем на внешнем сходстве.

Комнаты Ибала, куда они были допущены как его гости, казались весьма элегантными и просторными, хотя на всем лежала печать лишь внешней привлекательности. Поль без труда заметил, что твердые мощные стены легко продавливаются при нажатии на них, гладкие, словно зеркало, полы изъедены неровностями и трещинами, которые весьма ощутимы под ногами, а стулья совсем не такие удобные, как выглядят.

Ибал распустил свою свиту, сказав, что намерен отдохнуть, а завтра утром официально представить их к посвящению. Поэтому, приняв ванну и сменив костюмы, Поль и Маусглов продолжили знакомство с городом.

Главные улицы были освещены шарами с переливающимся белым светом. Гирлянды из разноцветных огоньков освещали переулки и мелкие улочки. Они прошли мимо группы молодежи, упражняющейся в острословии и философских дебатах, и мимо кучки старичков, решивших тряхнуть стариной шути ради; старые маги подвесили около арки легчайшее облако, которое с грохотом и молниями обрушивало поток воды на каждого, кто проходил под ним. Кратковременные ливни сопровождались дружным старческим хохотом сморщенных маленьких шутников, притаившихся в тени.

Стряхнув мокрые плащи, Поль и Маусглов свернули на узкую лестницу, ведущую к извилистой улочке. Она была плохо освещена; слабо светящиеся голубые и красные маленькие фонарики отбрасывали причудливые тени и создавали ощущение таинственности. Они медленно двинулись вдоль нее.

– Эта выглядит весьма заманчиво, – отметил Маусглов, оглядывая улочку.

– Ну что ж, пойдем, проверим.

Казалось, это было местом отдыха от света и суеты. По обеим сторонам улочки расположились ресторанчики и забегаловки. Они последовательно обошли их, затем повернули назад.

– Мне тут понравилось одно местечко, – сказал Маусглов, показывая на право. – Там есть свободные столики под навесом. Можно понаблюдать за людьми.

– Отлично, – ответил Поль.