Мария Галина - Прощай, мой ангел Страница 3

Тут можно читать бесплатно Мария Галина - Прощай, мой ангел. Жанр: Фантастика и фэнтези / Романтическая фантастика, год неизвестен. Так же Вы можете читать полную версию (весь текст) онлайн без регистрации и SMS на сайте «WorldBooks (МирКниг)» или прочесть краткое содержание, предисловие (аннотацию), описание и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.
Мария Галина - Прощай, мой ангел

Мария Галина - Прощай, мой ангел краткое содержание

Прочтите описание перед тем, как прочитать онлайн книгу «Мария Галина - Прощай, мой ангел» бесплатно полную версию:
Это – Земля.Земля, в чем-то – наша, привычная, а в чем-то – ИНАЯ. Земля, где рядом с людьми веками, тысячелетиями живут представители ДРУГОЙ ветви развития человеческого разума. «Нелюди» – и «сверхлюди». Превосходящие людей..Управляющие человечеством...Их можно убить. Их ХОТЯТ убить.Люди уже нашли смертельный для «сверхлюдей» биовирус – и вот-вот запустят его в атмосферу.Вот только – КАКИМ станет мир, в котором человечество обретет наконец свободу?..АВТОР О СЕБЕВсерьез как-то скучно, но коротко: родилась в Калинине, но считаю себя одесситкой – там училась в школе и университете. Защитила кандидатскую диссертацию по специальности «биология моря», работала в Норвегии, в Бергенском университете, занималась там лососевыми рыбами. На 35-м году жизни и вполне адекватной научной карьеры послала все на фиг и стала переводчиком фантастики. Переводила Кинга, Вэнса, Табба, Баркера (Клайва) и еще кучу всяких для журналов «Если» и «Сверхновая фантастика». Параллельно писала эти повести. И романы – два НФ-романа ждут издателя. А заодно критиковала чужие – и в этом вполне преуспела. Поэтому известна больше как критик, чем как фантаст, впрочем, за повесть «Покрывало для Аваддона» номинирована на премию Аполлона Григорьева, лауреат всяческих сетевых конкурсов.М. Галина, Москва

Мария Галина - Прощай, мой ангел читать онлайн бесплатно

Мария Галина - Прощай, мой ангел - читать книгу онлайн бесплатно, автор Мария Галина

– Спасибо, мы сами...

Я закрыл рот.

– Ну, – сухо сказал сержант, – как хотите...

В его тоне явственно читалась неприязнь – он и сам, должно быть, терпеть не мог мажоров, – особенно тех, которые суются куда не следует, а потом отвлекают честных людей от их прямых обязанностей.

Он забрался в автомобиль и хлопнул дверью.

Я сказал:

– Ну и глупо.

– Мне тут надо... – сказал мажор неуверенно, – зайти в одно место.

– Вы выбрали неудачное время, – заметил я. Место он тоже явно выбрал неудачное, но этого я говорить не стал.

– Я же на такси подъехал, – тоскливо сказал мажор. – За углом остановил... подумал, неудобно. Кто ж знал, что обезьянки...

Я сухо сказал:

– Тебе, похоже, мало врезали.

– Ох, – виновато ответил он, – простите. Я не хотел. Так вырвалось.

– Ясно, – ответил я, – я понял.

– Нет... я, правда... меня зовут Себастиан...

Я подумал...

– Ладно, – сказал я, – проехали. Пьер-Олесь Воропаев, сотрудник Технологического центра.

– Так вы тоже? – обрадовался он.

Я спросил:

– Что – тоже?

Тут уж он явно растерялся. Потом пояснил:

– Я думал, вы в «Човен» идете. Вон в ту галерею.

Я вспомнил, что проходил мимо – дверь под нависающим козырьком, стенка размалевана причудливыми узорами... Галерея находилась за углом, но даже отсюда было видно, что одинокое окошко все еще отбрасывает на булыжник мостовой пятно теплого света.

– Чего мне там делать?

– Наверное, ничего, – вздохнул мажор. – Тогда... не проводите меня? В порядке одолжения?

Ребятишки вполне могли разбежаться не очень далеко, подумалось мне.

Я вздохнул.

– Ладно. Только учти, если там есть телефон, ты вызовешь такси. При мне. К подъезду.

Он покорно ответил:

– Договорились.

Двери в галерею были заперты, но сверху свисал шнурок – видимо, от эдакого богемного колокольчика. Я подергал, и, действительно, где-то в глубине двухэтажного домика раздался мелодичный звон. Я прислонился к сыроватой штукатурке, с которой на меня таращились совершенно нечеловеческие рожи, и стал ждать. Мажор тоже топтался на крыльце, стараясь держаться от меня на расстоянии. Брезгует... И какого черта они все время лезут в наши дела, если испытывают к нам почти непреодолимое физическое отвращение, – вот что интересно... Тут он увидел, что я за ним наблюдаю, и слегка придвинулся – видно, неловко стало. Вид у него при этом был несколько напряженный. Господи, подумал я, мало мне Кима с его котом, так еще и этот на мою голову...

Себастиан ни с того ни с сего сказал:

– А я брал уроки живописи. У Горбунова.

Я так и подумал, что малый с претензией. Но из вежливости спросил:

– И как?

– Он сказал, у меня верный глаз, – уныло ответил Себастиан.

– И твердая рука?

Он вздохнул.

– Да, он так и сказал.

В последнее время их молодежь просто помешалась на этой чертовой политкорректности – знай, твердят то «вы ничем не хуже нас», то «мы ничем не хуже вас» и рвутся в области, к которым у них сроду никаких способностей не было – вроде той же живописи. Видел я такую мазню – похоже на заключенную в рамочку иллюстрацию из учебника по начертательной геометрии.

В коридоре раздались шаги.

Себастиан сказал:

– Колер мне не дается.

Даже это, подумал я, не причина, чтобы по темноте посещать галерею в Нижнем Городе. Может, он за дурью сюда таскается? А вся эта живопись так, для отвода глаз? Да нет, не похоже... Парень, вроде, приличный...

Но на всякий случай я спросил:

– Знаешь такого Шевчука?

– Адама? – обрадовался он. – А как же! Он заходит сюда... иногда... Такой человек... А вы откуда его знаете?

– Так, учились вместе...

Дверь приоткрылась – если мужик, который осторожно выглянул в щелку, и был владельцем галереи, то для художника он выглядел слишком нормальным, – не то, что этот придворный шут Горбунов. Из чего я заключил, что он, скорее всего, и впрямь неплохой живописец.

Он поглядел на томящегося на пороге Себастиана и открыл дверь пошире.

– Проходи, малый, – сказал он, – все уже ждут. А это кто?

Мажор явно был ему знаком, а вот на меня он косился с подозрением.

– Это со мной, – повторил Себастиан волшебную фразу.

– Бучко, – сказал художник, – Игорь Бучко. Я вроде как хозяин этого борделя. А вы кто?

Я представился.

– Сотрудник Технологического Центра, – дополнил Себастиан.

– Да ну? – равнодушно произнес Бучко. – Ну, проходите...

Нижний этаж, в сущности представлявший один выставочный зал, тонул в полутьме. Полотна на стенах слабо мерцали пурпуром, золотом и глубокой синевой. Я остановился, приглядываясь.

– Вон та – моя, – сказал Бучко, – слева, внизу.

На полумесяце сидел мажор и болтал ногой. Перекрещенные крылья отбрасывали на очень условное лицо серебристый отблеск. Я сказал:

– Я бы повесил такую у себя дома.

– Это не критерий, – почему-то вдруг обиделся Себастиан.

– Напротив, – возразил Бучко, – это, пожалуй, единственный критерий.

Лестница была крутой и такой узкой, что Себастиану пришлось поднять крылья над головой, чтобы не цепляться за перила.

Бучко шел последним. Я обернулся и тихонько спросил:

– Зачем он вам?

– Как же без них, парень, – неопределенно ответил Бучко, – как же без них?

Я пожал плечами.

– Мажоры – они как бабы, – тем временем продолжал тот, – с ними нельзя и без них нельзя. Верно?

– Насчет баб, верно, – согласился я.

Дверь в комнату на втором этаже – это ее окно светилось – была открыта, оттуда доносились приглушенные голоса.

Обычное сборище: все сгрудились у стола, накрытого с безалаберным размахом, типичным для сугубо мужской компании, – красное вино разлито по граненым стаканам явно из стоящей на почетном месте пластиковой канистры, горы зелени, щедрые ломти брынзы и круги кровяной домашней колбасы – кто-то, завидев Себастиана, поспешно прикрыл ее газетой.

– Уж очень он нежный, – пояснил за моей спиной Бучко.

Я понял, что хочу есть.

– Кого это ты привел, приятель? – спросил кто-то, обращаясь не то к Бучко, не то к Себастиану.

Ответил Бучко.

– Из Верхнего Города. С Себастианом он.

– Милости просим, Лесь, – сказал человек, скрытый канистрой, и я понял, что это Шевчук.

* * *

Я сел за стол – рядом с каким-то мрачным, худощавым типом. Бучко за моей спиной тихонько сказал:

– Поэт-авангардист.

А Шевчук добавил в полный голос:

– На мясокомбинате работает. На разделке туш...

Печальна участь непризнанного поэта. Забавно – мажоры на каждом углу вопят, что поощряют искусство – и впрямь ведь, поощряют. Беда в том, что они консервативны до ужаса... Им нравится, чтобы понятно было... складно... и, желательно, с моралью.

– Доходили до меня слухи, – тем временем говорил Шевчук, – доходили. Ты, вроде, неплохо устроился – там, наверху.

– Терпимо, – ответил я, – ничего особенного.

– Научник?

– Да.

– А я, вот видишь, – Шевчук покрутил головой, – на станции очистки. И еще в поликлинике местной... подрабатываю.

– Угощайся, – Бучко явно был тут за хозяина. – Тут все базарное. Вина налить?

– Валяй.

Черт бы побрал Кима с его котом. Я чувствовал себя полным идиотом. Но, на всякий случай, сказал:

– У тебя ж изо всех нас самая светлая голова была...

– Индекс толерантности, – угрюмо ответил Шевчук, – их штуки... так оно и пошло. Ты-то всегда был соглашателем...

– Брось. – Под его мрачным взглядом я чувствовал себя неловко. А поэт-мясоруб покосился в мою сторону и презрительно хмыкнул. – У тебя выходит, что девяносто процентов человеческой популяции – коллаборационисты. Если тебе уж так не нравятся мажоры...

– Я ничего не имею против мажоров. – Шевчук ткнул пальцем в сторону Себастиана. – Вот он – мажор. Мне другое не нравится. Кто дал им право...

Пошло-поехало...

Я давно уже не имел дела с людьми с низким ИТ, отвык как-то. Если верить пропаганде – кто ж ей, правда, верит? – у них с головой не все в порядке. Асоциальные типы, ригидная психика, сверхценные идеи, то-се... Сначала их даже пытались лечить, но американцы шум подняли, кое-что просочилось в прессу, пришлось прекратить эту практику. Говорят, кое-кто из мажорской верхушки тоже был против... Я и сам, помню, возмущался. Но из-за чего тогда Шевчука опустили... какая-то темная была история.

Я отпил вина – кисловатое... явно домашнего изготовления.

– Какое там право, Адась? Исторически так сложилось...

– Сложилось... Подавили они нас, с самого начала подавили. Теперь несут эту бодягу, что, мол, человечество к технике неспособно, обезьяны, недавно с деревьев слезли... Да не прижми они нас тогда, мы бы...

Я подумал про Кима и Наше Общее Дело. А вслух сказал:

– Сослагательное наклонение – штука коварная, Адам... Что было бы, если...

– Америка... – Шевчук подлил в стакан. – Вон, вместо процентовки у них квота согласно численности... не лицензированные исследования... и сразу – какой технологический скачок... а мы плетемся в хвосте... да еще немного, они нас так обгонят... Нет у людей традиций научного поиска? Чушь! Консерватизм это, а не традиции.

Перейти на страницу:
Вы автор?
Жалоба
Все книги на сайте размещаются его пользователями. Приносим свои глубочайшие извинения, если Ваша книга была опубликована без Вашего на то согласия.
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии / Отзывы
    Ничего не найдено.