Николай Ярославцев - Вождь из сумерек Страница 10

Кто-то чистит пудовый доспех, доводя кусочком шерсти до зеркального состояния каждое колечко, каждую пластику, каждую пряжку застежки. А вон и меч правит куском точильного камня, как крестьянин литовку перед покосом. Сыровато железо на здешних мечах. Не зря былинные богатыри друг друга топорами охаживали и пудовыми булавами молотили.

Посередине крепости – колодец с воротом, похожим на колесо от восточной повозки. Тут же деревянные колоды с водой. Ни женщин, ни детей.

На верхних ярусах башен – дозорные в полном доспехе. И крепостные ворота, несмотря на то, что на дворе давно день, до сих пор закрыты.

А вот и Толян. На голой шее золотая цепь – «голдяк» – болтается. И в самом деле, что за бандюг без голдяка? Голдяк для них – опознавательный знак. Как в армии погон. В Толяновой цепи – не меньше пяти десятков звеньев. Такой цепочкой при случае и подраться можно. Не последний человек среди своей братвы Толян.

Вокруг него толпа из нескольких человек. Он посередине. Присел на корточках и руками разводит. Мужики сверху вниз на него поглядывают и переговариваются шепотом.

– Ну, кто следующий, пацаны? Все без обмана. Кручу, верчу… выигрыш плачу, – долетел до Стаса бодрый басок Толяна. – Если видит глаз, выиграешь враз. Все без булды… туды, сюды…

Стас допил вино, пристроил кружку на камень, бесшумно подошел к ним и, привстав на цыпочки, заглянул в центр. То, что открылось его глазам, могло кого угодно повергнуть в шок. Толян крутил наперстки, роль которых выполняли небольшие деревянные стаканы.

– Кто следующий? – глаза Толяна лучились божественным светом, голос источал елей. – Выворачивай карманы, я играю без обмана.

Скосил глаза наверх. Заметил Стаса. И без тени смущения пояснил:

– А я тут детство счастливое вспомнил, командир. Братва вообще тащится. Я свою гайку на кон поставил, так они чуть было не унесли ее. Фартовые пацаны! Еле отыграл.

– Накладут они тебе по шее!

Толян, уловив в его голосе явное осуждение, ответил обезоруживающей улыбкой.

– Они? Да никогда. Они, командир, вообще конкретные пацаны. Где они еще такой кайф словят? И у нас, типа, бабки появятся.

– Ну, смотри, Толян. Потом не жалуйся.

– Чтобы я, да на своих корешей барабанил! – возмутился Толян. – Не держи меня за лоха, командир! Все по понятиям! Я отвечаю.

Содержательную беседу прервал громкий счастливый вой. Со стуком дверной щеколды клацнули челюсти. Стас обернулся. За спиной стоял Леха и с наслаждением зевал во всю белозубую пасть.

– Смотри, челюсть не вывихни, – участливо предупредил его Стас. – А то лепешку нечем жевать будет.

– Со школьной поры так не спал, – отмахнулся Леха. – Понимаю так, что вступаем в пору счастливой жизни. Ни горя, ни заботы. День прошел – и ладно. И над душой никто не стоит.

Лепешка стремительно исчезла в его рту. С челюстью, вопреки опасениям, Стаса, было все в порядке.

– БОМЖ одним словом. И все-таки, с выводами ты поспешил, напарник. Будут тебе еще и горе, и заботы. По самые ноздри.

– Скучный ты человек, гражданин начальник, – Леха с видимой жалостью посмотрел на него сверху вниз и скорбно покачал головой. – Живой, сытый, и солнце над головой светит. А могли на такие галеры угодить, что и во сне не привидится. Правда, Толян?

– Подумаешь! Что, мы солнца не видали, что ли? У нас этого добра и раньше навалом было, в натуре. Вот если бы, типа, затемнение – другой базар. Затемнение – это прикольно, – пренебрежительно фыркнул Толян, повернулся к Стасу и осторожно проворчал: – Весь кайф ты мне поломал, командир. Пацаны только фишку поймали. И мне фарт попер.

– Знаю я твой фарт.

Стас обреченно вздохнул. Бык есть бык. Что с него взять? Весь ум в кулаках сфокусировался.

– Леха, заканчивай туалет. Пойдем начальству представляться. Надо же как-то определяться с положением.

– Подумаешь! – было явно видно, что Леха не склонен драматизировать положение. – Надо будет, позовут. Нам командировочные не отмечать. День приезда, день отъезда… А, ну что я говорил? Вот тот верзила точно за нами торопится.

Совершенно бесцеремонно указал пальцем в сторону торопливо шагающего в их сторону ратника, одетого в полный боевой доспех и с копьем в левой руке, в котором Стас узнал одного из тех, кто уцелел во вчерашней стычке.

– Армия, есть армия. Без вызова к начальству ни ногой. Тебе ли этого не знать, дорогой мой командир? Любая кривая вокруг начальства короче всякой прямой. Аксиома, известная далеко за пределами доблестных вооруженных сил. И смотри-ка, уважают! Не босяка какого-нибудь прислали, а справного бойца во всей воинской красе.

– А может, это за Толяном? – усмехнулся Стас.

– Командир, я не при делах.

– Как это не при делах? – удивился Стас. – А распространение азартных игр? А обман мирных и не сведущих граждан? К тому же – покушение на нравственность совершенно чистых средневековых душ… И накрутят они тебе, Толян, на полную катушку. А полная катушка здесь, в смысле в этом веке, означает только одно – усекновение головы.

– Вот здесь ты, командир, не прав. За мошенничество полагалось четвертование и разбрасывание отдельных кусков преступного организма по всем частям города, – в Лехиных шальных глазах застыла скорбь. – Но ты, Толян, не отчаивайся. Крепость не город. Если и разбросают, то недалеко. Кроме того, можешь надеяться, что мы соберем все до самого крохотного кусочка, чтобы достойно предать их земле со всеми подобающими церемониями. Так я говорю, командир? Но я думаю, суд примет во внимание смягчающие вину обстоятельства…

– Ты что гонишь, начальник! Какие обстоятельства? Какое усекновение? – Толян ошалело крутил головой, переводя взгляд с Лехи на Стаса, и наоборот.

Стас пожал плечами и равнодушно отвернулся, утратив интерес к продолжению беседы.

– А такие, что ты, как человек новый в этой живописной местности, мог и не знать всех законоуложений, а поэтому имеешь полное право на сохранение жизни, правда, с одной единственной рукой.

– Почему с одной? У меня их две всегда было, – не согласился Толян.

– Так шаловливую ручонку тебе, наш юный друг, отрубят во избежание дальнейших соблазнов. И повесят на твою могучую шею рядом с твоим шикарным голдяком.

– За фраера держишь, начальник? – Толян почувствовал подвох в Лехиных словах и снова обратил свой взгляд на Стаса.

Тот недовольно поморщился и дернул бровью.

– Кончай дразнить мальца, Леха. Оденься, а заодно возьми мой бронник. Мне без переводчика пока не обойтись.

– Какого еще мальца? – взбеленился Толян. – За лоха меня держите?

– Толян, заглохни! Успеешь еще сказать Лехе все, что о нем думаешь. Время будет. А сейчас не до разборок. Видишь, с приглашением на завтрак идут.

– Завтрак, это другое дело, – согласился Толян. – Я же не знал. А то лепешки как-то не догоняют. Если на завтрак, то можно и подождать.

Стас, вполне удовлетворенный мирным разрешением разгорающегося конфликта, повернулся к остановившемуся напротив посланцу.

Мужик был роста немалого, с Лехой вровень. Но телом просторней. Могучие руки. Покатые плечи. И железа на себе таскал не меньше двух пудов. Из-под кованого шлема по красному лицу в три ручья стекал пот.

– Воевода требует, – прогудел он в бороду густым гулким басом.

Это Стас разобрал и без переводчика. Вместо ответа он согласно кивнул головой и указал кивком головы за спину в сторону распахнутых настежь дверей, в которых уже появился Леха в полной боевой готовности и с бронником в руках. Сзади его в спину подталкивал Толян, с пистолетом за ремнем.

– Пошли, что ли? А то люди заждались. Опять же, у Толяна скулы от голода сводит. Сколько той лепешки было? Так, на один зубок. А их у него считать, не пересчитать, – Лехины глаза светились радостью, словно его пригласили на шикарную тусовку. – И вообще скажу я вам… лепешка – не еда для мужчины-производителя, как говорил незабвенной памяти дед Щукарь. Вот если бы ковбаса або сало… Правда, Толян?

Но Толян не склонен был так быстро забывать обиду. Вместо ответа он что-то не разборчиво проворчал и заторопился за Стасом.

Долго искать воеводу не пришлось. Ждал он их в таком же приземистом домике, в каком переночевали они сами. Сидел на лавке, привалившись к стене и уперев толстые ладони в колени. Дремучая борода просторно разметалась по груди, затянутой в кольчугу. У пояса в ножнах покоился длинный боевой нож, больше похожий на короткий меч. Стас незаметно оглядел воеводскую «канцелярию». Будь это там, в прежнем мире, он бы сказал, что воевода не чинодрал и не бюрократ. Убранство более чем скромное, и богатством в глаза не бьет. Вокруг стен – лавки. Вдоль одной из них – просторный стол, явно рассчитанный на могучих едоков, таких, которые не только любят покушать, но при случае еще хлопнуть раз-другой по столу в запале вместительной кружкой, а то и грохнуть по нему кулаком. На стенах развешано различное оружие. Мечи на любой вкус, умение и силу. Боевые, засапожные и метательные ножи. Кольчуги и байданы вперемешку с богатыми панцирями и копытными доспехами. В углах привалены щиты для конного и пешего боя. Здесь же как жерди выстроились копья и рогатины. Поискал глазами печь и, не обнаружив таковую, подумал, что хоромина служит скорее оружейной комнатой, чем канцелярией.