Дарья Кошевая - Жрица Солнца Страница 10

– Отнесем его в мой дом, это ближе всего, – решил Стоян. Спорить не стали. Пока несли, мужчина пришел в себя и застонал.

– Нога! – воскликнул он. – Как больно!

– Ничего, заживет твоя нога! Отлежишься у нас немного и будешь как новенький! – ласково молвила Тарасья.

– Что же с тобой случилось? – вновь не выдержал Старейшина, шедший рядом.

– На нас напали! – голос мужчины задрожал от нахлынувших воспоминаний. – Я ехал по торговым делам из Дубрянска в Лихоград. Вдруг выскочили эти, в черных одеждах. Они… Они убили всех моих людей, и даже лошадей, и собак! Я не помню, как побежал! Только кусты мелькали, деревья; я слышал, они сзади, преследуют меня… Я бежал, что есть мочи! Потом упал в какую-то яму, кое-как выбрался и снова побежал. А потом вы меня нашли.

– Кто они такие? – спросил Стоян, переглянувшись со Старейшиной.

– Нечисть, – уверенно сказал чужеземец. – Вроде людей, но не люди!

И мужчина снова закрыл глаза, погрузившись в беспамятство.

В доме его положили на лавку поближе к очагу. Дубрава заботливо обработала раны колодезной водой и соком подорожника, перевязала чистыми лоскутами, а ногу примотала к чурбачку, чтобы лучше срасталась кость.

– Поправится! – уверенно заявила Злата, переступив порог последней. Олеся только хмыкнула. Тогда жрица сверкнула глазами в сторону сестры и демонстративно встала перед изваянием Миры. Произнесла нараспев:

– О солнцеликая Богиня-Мать, яви милость свою этому доброму человеку! Помоги ему исцелиться от ран, помоги залечить душу от ужасных потрясений!..

Наступила тишина, все ждали чего-то, может быть чуда, смотрели то на больного, то на деревянную Богиню. «Молить о доброй погоде у тебя выходит гораздо лучше!» – решила Олеся. Тарасья прочистила горло и предложила оставить чужеземца в покое.

– Он и так настрадался, небось. Придет в себя – сам все расскажет. Да и, боюсь, не услышим мы ничего нового.

И женщина вышла за дверь. Стараясь не шуметь, за ней потянулись все остальные, тихо переговариваясь между собой. Жизномир растерянно щипал себя за бороду и хмурил брови.

– Меня зовут Игнат Добродуб, – представился чужеземец, когда Олеся вошла в сени и поставила перед гостем обед: наваристый куриный бульон, ломоть хлеба, половину головки пресного сыра и несколько зеленых яблок. Мужчина, кажется, вполне пришел в себя. Он сидел на лавке, опираясь на стену, и с интересом оглядывался по сторонам. Это было на следующий день, родители Олеси ушли в поле, а дочери наказали остаться дома и ухаживать за больным гостем. Девушка была только рада, ей не терпелось расспросить мужчину о крае, откуда он прибыл. Олеся слабо представляла себе, что находится за лесом в одном дне пути. Конечно, она знала, что где-то там тоже живут люди. Случалось, заезжали торговцы (в основном, сбившиеся с дороги), меняли разную утварь и оружие на меха и зерно. С их слов Олеся узнала, что есть на свете города, где живет сто Родов сразу, есть Рода и деревни навроде Олесеного, а есть места страшные, и обитает там одна лишь нечисть, которая питается людскими душами, или чем похуже. Последнее часто повторял отец, дабы младшая дочь не слишком увлекалась чужими россказнями про дальние земли.

– Олеся, – девушка присела на лавку рядом и подвинула угощения ближе к гостю. – Вы кушайте. Вам силы нужны, чтобы поправится.

Игнат кивнул и жадно принялся за еду. Наконец-то Олеся смогла его внимательно рассмотреть. С удивлением она отмечала, как сильно внешность гостя отличается от привычной глазу. Хотя он был так же темноволос и черноглаз, как и все из ее Рода, но волосы на свету отливали медью, а не серебром, борода и вовсе казалась рыжей, а глаза выглядели светлее, и по цвету походили на орехи в меду. Кожа мужчины была розовато-коричневой (весь Род имел снежно-белую кожу, и даже работая под палящим солнцем лица деревенских приобретали лишь слабый песочный оттенок), а черты лица казались непривычно крупными и грубоватыми.

Закончив трапезу, мужчина добродушно поблагодарил Олесю.

– Вы простые и хорошие люди, – добавил он. – Как зовется ваш Род?

– Светозари.

Игнат задумался, потом покачал головой:

– Никогда о вас не слышал.

Олесе стало обидно, что человек, сидящий перед ней, никогда прежде не слыхал имя ее Рода.

– Это очень древнее имя, – назидательно, словно маленькому ребенку, объяснила Олеся. – Давным-давно Богиня Мира очнулась ото сна на этом самом месте…

Игнат нахмурился, словно не поверил, словно слышал это впервые, а девушка продолжала:

– Она подняла голову и увидела на небе прекрасного, сильного Трога, и, конечно, тут же влюбилась! Тогда Богиня Мира полетела на небо, сверкая так сильно и ярко, что от божественных искр родились люди. Это была первая на свете заря.

– Красивая легенда.

– Это не легенда! – возразила уязвленная Олеся. – Так все и было! Искра Богини есть в каждом из нас!

– Значит, вы принадлежите к древнему и могучему Роду?

– Да.

– Что же тогда не разобьете ту нечисть, что разбойничает возле ваших границ?

Олесе пришлось задуматься, прежде чем дать ответ. Староста Жизномир часто повторял:

«Мы не воины! Испокон веков живем земледелием и охотой, а не убийством!» Девушка сказала чужеземцу то же самое.

– Тогда вас давно должны были завоевать ваши же соседи! – хмыкнул Игнат.

– У нас сильная Верховная жрица! – возразила Олеся. Потом осеклась. Сильная ли? Ярина была сильной жрицей. Но Злата?..

Но оказалось, что Игнат удовлетворен ответом. Олеся поднялась, убрала со стола, поставила перед мужчиной кувшин с хмельной березовицей, дабы гость мог утолить жажду. Выпив, Игнат порозовел лицом, размяк и начал неторопливый рассказ о дальних краях. Олеся слушала с интересом и пыталась себе представить то, о чем ей толковал рассказчик. Игнат был родом из Дубрянска, по его словам это крупный город в трех неделях пути к северу. Олеся узнала, что в этом городе у всех такие же чудные имена из двух слов, как у Игната Добродуба.

– Первое дают родители, второе – народ, – важно объяснял мужчина. – Правит Дубрянском князь Ермолай Студеный, по жилам которого течет ледяная кровь, а кожа и волосы белее муки. Ни огонь, ни женщины, ни хмельные напитки не могут его согреть.

– А ваши жрицы пытались его вылечить? – пытливо спросила девушка.

– А то как же! И целители, и травники. С детства князя пользуют. Но сколько не пытаются – все без толку! – развел руками Игнат. Помолчал. Чуть погодя продолжил: – Есть у князя красавица-сестра Калинка, которой уже двадцать, а замуж все не вышла, – тут в голосе рассказчика послышалось легкое осуждение.

– Как же так? – заинтересовалась Олеся. – Вы же сказали – красавица!

– Всех сватов прогоняет. И нет на нее управы, родители померли давно, а брат во всем потакает. Так и сидит Калинка девкой незамужней…

«Вот бы мне оказаться на месте этой княжны! – с завистью подумала Олеся. – Чтобы только я сама свою судьбу решала! Чтобы никто не указ!..» Вспомнив о собственной скорой свадьбе, девушка поскучнела и потеряла интерес к беседе. Да и Игнат утомился, допил березовицу и прилег на лавку.

Теперь вечер за вечером в дом приходили почтенные мужи деревни и о чем-то толковали с Игнатом Добродубом. Завидев гостей, отец сразу отсылал Олесю наверх к матери, и запрещал спускаться до той поры, пока гости не разойдутся. Так что услышать, о чем они говорят и спорят (иногда снизу доносился нестройный хор возмущенных, перекрикивающих друг друга голосов), не было никакой возможности. Дубрава изматывала Олесю долгими наставлениями по домашнему хозяйству, которые непременно пригодятся девушке, как только она станет замужней, потом заговаривала о свадебных приготовлениях и том, кого куда лучше посадить за праздничным столом. Олеся бралась за маленькое круглое пяльце из дерева, и принималась вышивать, пропуская большинство слов мимо ушей, только иногда кивала, чтобы мама не сердилась.

– Хорошо, – улыбнулась Дубрава, когда в очередной раз не услышала от младшей дочери возражений. – Доброй женой будешь, покладистой!.. А Горислав-то избу для вас ладит, знаешь?

– Избу? – переспросила Олеся, подняв голову.

– Ага, у Старейшины испросил разрешение, рябинку прикопал посередке сруба, все как положено… Рубит с братьями деревья и строит потихоньку. Так что будете своим домом жить! – она улыбнулась, но вышло как-то не весело, – Хорошо хоть у меня скоро деточка родится, а то бы я совсем загрустила… Сама ведь знаешь, у нас места много, так что всегда можете жить у нас. Вместе веселее!

«Жить своим домом», – подумала Олеся и почувствовала прилив нежности к своему будущему супругу. Мысль приятно волновала. Кроме сундука с приданным у Олеси никогда ничего своего не было.