Андрей Посняков - Кремль 2222. Коломна Страница 13

Ну, ушло и ушло – ладно. Рат перевел дух и, сунув нож в ножны, выбрался на твердую землю метрах в пятистах от уходящего поля. Пора было возвращаться, успеть еще до тризны сделать Ясне подарочек. И хорошенько ее отругать, предупредить, чтоб не шаталась рядом с холмом. Поле – Полем, но ведь появились уже и болотники, пиявки…

Чу! Сделав несколько шагов по узкой, заросшей камышом и высокой буровато-желтой травою, тропе, молодой человек вдруг что-то почувствовал, замер… услышав, как откуда-то слева послышались чьи-то быстрые шаги.

Резко отпрыгнув в сторону, Ратибор распластался в траве, проворно вытащив нож, взял за лезвие, примерился, чтоб удобнее было метнуть…

Тот, кто шел по тропе, тоже его заметил – и сделал точно такой же маневр – отпрыгнул, спрятался в зарослях чертополоха, затаился, выбирая удобный момент для удара. В одинаковой ситуации оба – и Рат, и тот, другой – поступили одинаково, но это вовсе еще не значило, что прячущийся сейчас в чертополохе неизвестно кто – свой. Приемы выживания похожи у многих: услышал шаги неизвестного – спрятался, приготовился к схватке. Так сейчас и поступили оба, и теперь все зависело от того, кто лучше тренирован, у кого крепче нервы… ну и у кого какое оружие, что тоже немаловажно.

С заросшей тиной реки подул ветер, туман, с утра висевший плотным покрывалом, понемногу рассеивался, и в разрывах дождевых туч появились голубые заплатки неба.

Что делать дальше, Рат сообразил первым. Приняв удобную для броска позу, выкрикнул:

– Маринкина!

…и тут же отпрянул, откатился в сторону. Ежели что-то бросят на крик – промахнутся.

Слава Великому Био – зря старался. В ответ тут же послышался отзыв:

– Спасская!

Спасская! Все правильно… Значит, свой.

– Назовись!

– Я Сгон. А ты?

Сплюнув, Ратибор осторожно поднялся на ноги:

– А я – вот он!

– Рад повстречаться, – выбираясь из колючих кустов, ухмыльнулся бригадир-десятник. – Так и знал, что кто-то из своих… Домой?

– Домой, – отрывисто кивнул Рат.

Странно, но Сгон вел себя сейчас довольно мирно, без обычного своего чванства – водился, водился за ним такой грешок. Не пытался наезжать, выспрашивать, что забыл Ратибор в запретном месте. Да и понятно – сам-то он что там делал? Явно ведь, от холма шел, возвращался – и как только не угодил в красное Поле?

– Едва в Поле Смерти не попал, – бригадир неожиданно улыбнулся. – Девчонкам кое-что ходил присмотреть, да зазевался малость – а оно тут как тут! Большое такое, красное. Не успел оглянуться, а оно уже за моей спиной – руку протянуть. Колыхается этак злобненько, дышит… Знаешь, говорят в нем можно прожигать старинные вещи!

– Говорят? – вскинул голову Рат, на дух не переносивший таких вот неконкретных слов – «говорят», «велят», «кормят».

Всегда хотелось знать – кто именно говорит, велит, кормит; почему, с какой целью?

– Ну, волхвы рассказывали, – скривился Сгон. – Говорили, что можно кое-что прожечь. Маркитанты, мол, знают, даже специальные Мастера Полей есть.

– Прожечь? – Ратибор опять переспросил одним словом, не очень-то ему хотелось болтать «за жизнь» со Сгоном. Был бы на его месте кто-то другой, хотя бы тот же Велесий или, увы, покойный увалень Легоша… Эх, Легоша, Легоша, друг… Одно утешает – отомстили за него как следует. Впрочем, не только за него.

– Понимаешь, можно сунуть в Поле старую испорченную вещь, – охотно пояснил бригадир, – и через какое-то время вытащить – ну, хоть за веревку – обратно, уже хорошую, новую. К примеру – оружие. Это и значит – прожечь, мне так рассказывали.

Рат старательно прятал ухмылку: а то он не знал, что значит «прожечь», а то матушка не рассказывала! Просто, раз уж встретились да заговорили, пускай Сгон болтает побольше, а он, Ратибор, лучше помолчит да послушает.

Десятник, кстати, был рад стараться – болтал почти без умолку. Зубы, что ли, заговаривал? Даже предложил присесть на случившийся по пути большой плоский камень – «передохнуть малость». Что-то раньше такой болтливости Рат за Сгоном не замечал… или просто никогда с ним вот так, запросто, не общался?

Ладно, присели… Из-за облаков выглянуло, припекая почти по-летнему, солнышко, отразилось в речной водне, ударило лучом парням по глазам. Сгон прищурился, засмеялся и вдруг вытащил из котомочки объемистую плетеную флягу, протянул Рату:

– Хлебни!

Ах, какой запах пошел, казалось, на все болото! Брага! Настоящая ягодная брага. Ратибор шмыгнул носом – почему бы не выпить, коли предлагают? Кто б отказался-то?

Сделав долгий пахучий глоток, юноша протянул баклажку обратно и, утерев губы ладонью, сдержанно похвалил:

– Хороша! Бабка Меклемея делала?

– Ха! Меклемея? Сам, – радостно признался десятник.

Вот тут Ратибор по-настоящему удивился, не поверил даже:

– Сам?!

– Тут вот, за болотами, и ставлю, – кратко объяснил Сгон. – Вот и хожу.

Да-а-а… Ближе места, конечно же, не нашел, бражник хренов! Впрочем, не так уж тут и далеко – вон она, звонница, а до Маринкиной башни так и вообще – рукой подать. Другое дело – трясина кругом, болотина.

Хорошая бражка оказалась у Сгона – забористая, пахучая, крепкая. Вскоре и Ратибор разговорился, правда, все равно больше болтал десятник, Сгон ведь был настоящим, постоянным десятником, не как Рат – временный. Вот и рассказывал про свои бригадирские дела, жаловался на придирки воеводы, на стариков да волхвов. Потом как-то незаметно разговор перешел на девок, и тут Сгон вдруг неожиданно признался, что ему очень нравится Ясна, «самая красивая девушка башен».

– Жаль, что она мне – сестра. То есть, не жаль, конечно… но у семеновских таких красавиц нет. Кстати, ты с ней… я же вижу… да все знают. И правильно! Давай-ка еще по глотку.

– Понимаешь, я же по крови – чужой, не пятницкий, – выпив, азартно промолвил Рат. – И Ясна мне – не сестра. Не сестра, а любимая – я воеводу просил, чтоб поговорил с волхвами, чтоб разрешили нам свадьбу сыграть.

– Да-а-а… И я б на вашей свадьбе погулял с удовольствием, – десятник пригладил волосы и озабоченно улыбнулся. – Только вряд ли волхвы вам навстречу пойдут. Хотя и я тоже буду их уговаривать, не сомневайся. А только вряд ли.

– Да почему же вряд ли-то? – обиженно возмутился Ратибор. – Что волхвы – не люди?

– Не люди! – скуластое лицо Сгона неожиданно заострилось и потемнело… или это просто солнышко зашло за тучу?

– Не обычные люди, я хотел сказать. Обслуга нашего славного божества. А Великий Био – об этом все знают – никогда не нарушит традиций. Не-ет, Великий Био не разрешит никогда…

Рат взволнованно соскочил с камня:

– Кто не разрешит? Выживший из ума робот?! Да у него и мозгов-то почти не осталось… если и были, это же не человек, и не бог, а просто машина! Случайно забредшая в наши края боевая машина смерти! Мне мать как-то рассказывала…

– Я тоже знаю, кто такой Великий Био, – с улыбкой перебил Сгон. – Да ты садись, друг. Выпей! Выпей и послушай меня… Хочу, чтоб ты знал: многие наши парни, в том числе и молодые жрецы, очень недовольны таким кровожадным богом… многие догадываются, что это никакой не бог, но молчат, пока молчат… еще не пришло время. Однако, недовольных с каждым днем все больше и больше. Сам подумай, как древняя машина смерти может вершить людские дела? Вот и твоя свадьба… Нет, что ты, пока жив Великий Био – никогда! Знаешь, скажу тебе по секрету, многие даже хотели его убить, что уж совсем невозможно.

– Возможно, – Ратибор сжал кулаки. – И я даже знаю – как. Там бронестекло, заслонка… Впрочем, нашим оружием все равно – никак.

– А не нашим? – Сгон заглянул парню в глаза. – Довоенным… Или прожженным… или тем, что продают иногда маркитанты?

– Тем – можно, – хмыкнув, Рат вздохнул и глянул на небо. – Пора уже, верно, и домой. Время.

Словно в ответ на его слова, с Грановитой башни ударил колокол. Ударил девять раз, отбив по хронометру ровно девять часов утра. Тризна была назначена в полдень.

Рат перехватил Ясну у часовни, подскочил, схватил за руку:

– Пошли к «блюдечку», милая. У меня кое-что для тебя есть.

Девушка обрадовалась, карие глаза ее засверкали:

– И что ж это такое может быть?

– То, что обещал. Ну, пошли. Пошли же!

Взявшись за руки, они побежали к старинному скверу вдвоем, не обращая внимания на взгляды остальных девчонок. Лишь кое-кто посматривал на влюбленную пару с завистью, большинство же – с сочувствием, понимая: счастью этих двоих не быть никогда! По законам башен, по велению Великого Био, Ратибор с Ясной – брат и сестра. Пятницкие! Из одного рода! Какая тут свадьба?!

Так считали все. А вот Ратибор еще на что-то надеялся… и заразил своей надеждою Ясну.

Они уселись на бревно, под сиренью, долго целовались, а потом Рат вытащил из брошенного под ноги мешка вырезанные из коры березы-мутанта дощечки, в которых уже успел проделать дырочки – для ниток, чтоб переплести.