Елена Булучевская - Мир меняющие. Один лишь миг. Книга 2 Страница 16

И исчез. Словно его и не было. Лишь багровые потеки на белом выдавали его недавнее присутствие.

– Постой! – закричала Стела – о самом главном-то она не спросила, где Селена, жива ли она.

Наваждение на этом закончилось, показались знакомые коридоры, и навстречу неслась служанка, что оставила ее в купальне, зачастила шепотом, стараясь успеть до того, как из-за поворота появится тот, кто следовал за ней:

– Госпожа, госпожа, молчите. Молчите про сон, про шепот. Ничего не говорите. Иначе худо будет, – молила невнятно, с пришептывающим акцентом, но на мирском языке – получилось даже забавно, несмотря на невеселую ситуацию: «Каспаша, каспаша, молшите».

Стела кивнула и вовремя. Из-за поворота показались двое быстро идущих хирдманнов, несущих в руках угрожающего вида фламберги, волнообразные клинки которых тускло отсвечивали в свете факелов, в изобилии натыканных по стенам коридоров. Стеле еще подумалось: «А до этого было светло?» Хирдманны подошли – женщины оказались ростом едва им по грудь – одинаковые, словно зерна, крепко взяли обеих под локотки и быстро-быстро повлекли своих невольных спутниц наверх. Молча, только подталкивали на поворотах. Стела вспомнила, что сегодня вроде как купцы должны пожаловать, и, возможно, Вальд придет. А может и останется – тогда, по крайней мере, они будут тут вместе, и можно задуматься, как покинуть эту ловушку, что зовется «Крамбар».

Стелу дотащили до ее комнатушки, тычком посадили на постель и знаком велели ждать. Долго ждать не пришлось – пожаловал сам бухан:

– Что тут у тебя приключилось? Все ж было в порядке?

Стела покачала головой:

– Ничего не случилось. Мышь у вас в купальне. Служанка напугалась и убежала.

– А ты почему не напугалась? Все женщины мышей боятся.

– Я – не все. Мышей не боюсь. Я боялась остаться без купанья. Очень жаркое утро выдалось.

– Молодец, ты становишься рассудительной. Пребывание у меня в гостях идет тебе на пользу.

– В гостях ли? – подчеркнула Стела.

– Конечно в гостях. Такая женщина, как ты, нуждается в роскошной жизни. Ты – драгоценность, и тебе просто жизненно необходима достойная оправа. Я нашел для тебя жилище еще более роскошное, чем у меня – подбоченился горделиво.

– Я смиренно ожидаю ваших распоряжений – поклонилась низко, как кланялись крамсонки, стараясь, чтобы Краусс не заметил ее ехидную ухмылку.

– Я был сегодня у Всемогущего, да пребудет в его жизни бесконечность, и он заинтересовался тобой.

Стелу передернуло, она не поднимала глаз, чтобы этого не было заметно: да уж, поистине Всемогущий. Весь Крамбар трепещет от одного только имени Олафа Синксита – с ужасом и вожделением. Его боятся и вожделеют с одинаковой жаждой все мужчины и женщины империи.

– Расскажите мне о вашем Всемогущем? Какой он?

– Он великолепен, прекрасен и поистине всемогущ. Нет такого желания, которое он не может удовлетворить.

– А если я, например, попрошу отпустить меня? – Стела лукаво прищурилась.

– Ты шутишь, девочка? Зачем тебе рисковать собой в песках, жить среди дикарей? Не лучше ли оставаться в изысканных покоях Красных башен среди роскоши и неги?

«Ну да, пока не наскучишь и не попадешь в подвалы ваших пресловутых Красных башен, чтобы последний раз послужить утехой этому вашему «всемогущему», – подумала Стела, она уже достаточно много слышала и поняла из тех разрозненных шепотков, которые доносились до ее покоев.

– Но он же всемогущ, что ему стоит выполнить такое пустячное желание?

– Он не только всемогущ, но премудр, и он ограждает таких неразумных и глупеньких женщин, как ты, от желаний, которые могут принести лишь вред.

Стела снова склонилась, чтобы спрятать огонек, вспыхнувший в ее глазах. Главное, попасть в Красные башни, а там уж она придумает что-нибудь. Может и правда есть эти ведьмины круговины. И они работают так, как нужно ей. Осталось лишь узнать, что же будет с Вальдом.

– Бухан Эрик, а что будет с моим кровником, которого вчера приводили?

– Что, запал он тебе в сердчишко, да ясноглазая? Если столкуюсь с купцами, я его куплю. Он будет у меня обучаться манерам. А потом вы встретитесь у Олафа Всемогущего в покоях – дальнейшие планы бухан озвучивать не стал. Девка спокойная и разумная вроде, но кто ее разберет, как она будет реагировать на их с императором планы.

– Ты сегодня последнюю ночь ночевала в моих покоях. Я пришлю служанок, чтобы они привели тебя в самый что ни на есть сияющий вид. К вечеру ты отправишься в Красные башни, – напустил на себя строгий вид, о цене этого жеста умолчал – рабынь повидал бухан немало, некоторое гордились тем, что за них назначается невиданная цена, и с ними потом сладу никакого не было. Стела снова молча склонилась, кивнув, что поняла.

Бухан порадовался видимому благоразумию и покладистости своей пленницы, но все же держался насторожен – многолетний опыт подсказывал, подозрительно это все. И не такие спокойные бузили, когда им о смене хозяина сообщали. Но, однако, задерживаться здесь тоже было недосуг – надо было приготовить соответствующие туалеты и драгоценности для Стелы – в цену ее входило все это. Огранить красоту, подчеркнуть достоинства, сотворив из женщины богиню. Бухану пришла в голову мысль: а как отреагирует нынешняя божественная подруга на появление соперницы? Да еще и такой соперницы. Все крамсонки были похожи друг на друга, отличаясь лишь ростом и оттенком кожи, все были темноволосые и темноглазые, тонкие в кости, но с возрастом становились толсты, неповоротливы и сварливы. Нынешняя божественная подруга была из семьи Лундов, которые отличались и среди крамсонов своей несговорчивостью, крайней жадностью, ненавистью к своим врагам. Эта девушка звездочетов – имела все шансы стать фавориткой для божества, а если так – надо постараться сохранить и ее хорошее расположение, предусмотреть возможные опасности, не наживая попутно врагов среди Лундов. Поэтому следовало подготовиться особо тщательно.

А Стела судорожно перебирала варианты, которые помогли бы ей встретиться с Вальдом, или хотя бы передать ему весточку. Оставался лишь один выход: попробовать пробраться на обед. Пожаловали обещанные служанки – не двое тех, которые уже были знакомы, а новенькие, и много их. Болтали что-то на крамсонском, беспрестанно хихикая. Стела решила пока не торопить события, расслабилась в их руках, творивших поистине чудеса. При помощи каких-то травяных паст они заставили кожу стать светлее, волосы приобрели насыщенный оттенок, засияли, словно по ним пробегали лучики светил. Кожу мазали потом еще какими-то кремами, от которых она стала нежнее нежного и начала благоухать незнакомыми ароматами – тяжелыми, сладкими – от которых у девушки заныл в висках. Ногти на руках и ногах обточили и покрыли оранжевым составом, который сначала мерзко пах, но потом высох, став ярким и блестящим. Ногти переливались и подчеркивали изящную форму кистей и ступней. Потом болтушки притихли – вошла еще одна, не так плотно закутанная в темные покрывала. Принесла с собой коробку, в которой чего только не было. Расчески разных форм, щипцы, заколки, гребни, ленты. Посадила Стелу на стул, отвернула от всех зеркал и принялась что-то делать с ее волосами. Девушка не привыкла к тому, чтобы ее волосы были стянуты, и попыталась воспротивиться, но нет – ощутимо получила по затылку массивной расческой и успокоилась. Попросила лишь тех, которые пришли первыми, чтобы позвали бухана. Ну как попросила, повторила несколько раз: «Бухан, бухан» на ломанном крамсонском, одна из девиц и отправилась из комнаты.

Вскоре отодвинулись занавеси, и вошел бухан. Он увидал Стелу – прикрытую простыней, с почти законченной прической – и едва не ахнул, в глазах загорелся алчный огонек: «Надо было больше просить!». Такой красоты он никогда не видел в жизни, несмотря на свой обширный опыт работорговли. Если бы в юности он встретил подобную женщину, не факт, что стал бы Краусс спинолюбом. Та, что причесывала Стелу, была в своем роде гением. Она так искусно уложила волосы, что они выделили лицо, подчеркнув необычные глаза девушки. Чистая, гладкая кожа, чувственные пухлые губы, слегка подкрашенные алой помадой, небольшой прямой носик. Точеная шея, все остальное целомудренно скрыто складками простыни. Бухан не удержался, сорвал ткань. Стела возмущенно подняла на него глаза, прикрываясь руками. Краусс извинился, укутал девушку вновь – это было ему вообще не свойственно. Велика сила красоты! Бухан уже было собрался уходить, но Стела его остановила. Ее голос вкупе с обновленной внешностью – у бухана мутились мысли.

– Бухан Эрик, позволено ли мне будет присутствовать на обеде с вашими гостями? Я хотела бы попрощаться с кровником. Ведь, возможно, я никогда и никого из своего клана больше не увижу, – ломанный крамсонский исчез, став правильным.