Андрей Акимов - Хроники Центрального Континента. Книга 3. Стражи Пылающей Ямы Страница 2

Чешуйчатый Призрак чуть склонил набок голову, обозначая внимание. Долтон сплюнул кровь и прокашлялся, после чего прохрипел:

– Когда моему сыну исполнится восемнадцать, если будешь жив, расскажи ему, кто меня заказал. Пусть решит, как быть…

Силуэт убийцы еще несколько мгновений оставался недвижим. Затем голос молвил:

– Да будет так.

С этими словами Чешуйчатый Призрак вогнал в шею офицера стеклянный стержень, мгновенно выросший из его ладони.

Глава 1

Все не ладилось с самого утра.

Ночью Векториусу Дарну приснился какой-то кошмар, наложивший тревожный отпечаток на все последующие часы бодрствования. Самое странное, что он так и не смог вспомнить, о чем именно был злосчастный сон, настолько подпортивший настроение. Не возможно было и припомнить, когда он в последний раз просыпался в поту и с громким криком ужаса. Скорее всего, такое было в далеком детстве, и тогда мама успокаивала его, нежно гладя по голове и приговаривая непринужденные и ласковые фразы, дарящие спокойствие и тепло. Этим утром Рена успешно справилась с ролью мамы, вызволяющей ребенка из останков страшного сна.

День выдался непогожий – серое небо упорно поливало королевство Южных Клочков безостановочным и нудным дождем. Почти сразу же после утренней трапезы, во время изучения очередной начатой картины Векториуса начали донимать приступы изнуряющей боли в желудке. Рена распорядилась, чтобы повара и его помощников непременно наказали и заменили на новых, хотя король этого, в принципе, не хотел.

Как назло именно сегодня предстояло провести прием просителей и спорщиков, который Дарн и так уже откладывал два предыдущих раза, по ряду причин. В этот раз проигнорировать своих верноподданных было бы уже крайне неприлично, учитывая, что Векториус весьма щепетильно относился к собственной репутации в глазах простого люда. Потому он счел расстройство желудка помехой не того масштаба, чтобы создавать неприятное напряжение в кругах жителей, стягивающихся в столичную цитадель со всех концов королевства.

Векториус лежал на кровати и без свойственного энтузиазма неотрывно смотрел на недоработанную сцену на холсте: толпы людей с отсутствием прорисовки мелких деталей стояли перед пока еще пустым постаментом на неоформленном фоне. Пейзаж никак не приходил в голову, ровно, как и целостность сюжета картины. Что-то в картине было не так, что-то тревожило короля и, то и дело наводило на мысль о том, что лучше покончить с ней, и начать новую. Одновременно с этим его терзала жажда непременно довершить начатое, ибо не в его принципах было бросать что-либо на половине пути.

Рена вошла в его покои, как обычно, без стука.

– Любимый, люди заполнили зал, – присаживаясь на край его кровати, начала она. – Похоже, в этом месяце нахлынуло за все предыдущие вместе взятые.

– Не сомневался в этом ни на миг, – нехотя улыбнулся он.

– Как ты себя чувствуешь? Сможешь провести прием? Наверняка, это затянется на весь день.

Он взглянул в ее большие зеленые глаза, которые участливо вглядывались в его изможденное внезапным недугом лицо. Векториус принял сидячее положение и, прижавшись к девушке, нежно потерся носом о ее щеку.

– Обожаю твой запах! – запустив руку в ее черные волосы, блаженно молвил Дарн вместо ответа.

– Может, все же отменишь прием? Хотя бы переложи на завтра. Ты же все-таки король, тебе не нужно оправдываться перед кем-либо.

– Сколько можно уже отменять да откладывать, – шумно вздохнув и поднимаясь с кровати, сказал Векториус. – Большинство из прибывших сюда людей не рассчитывало на ночевку в столице. Да и не какой-нибудь я маленький мальчик, чтобы спасовать перед банальным расстройством желудка. Я же, как-никак, король! В самом крайнем случае, чтобы полегчало, наложу прямо в приемном зале королевскую кучу, и все дела!

Рена хихикнула и, поднявшись с кровати, расправила на нем слегка измятый бурого цвета костюм с множеством металлических элементов, которые он так любил. Она помогла ему накинуть расписную королевскую мантию.

– Уже выбрал перчатки?

– Да, вот такие, – он указал на лежащую на столе пару.

– Ну, тогда желаю тебе хладнокровности и терпения. Не руби сгоряча, будь мудрым и рассудительным, как и всегда, мой любимый король!

– Слушаюсь, моя королева! – улыбнулся Дарн уже более правдоподобной улыбкой.

Напоследок его взгляд скользнул-таки по незаконченной работе на холсте. Странная сцена с пустующим постаментом так и закинула в почву его сознания плодовитое зерно нервного напряжения.

Войдя в огромный приемный зал, Векториус первым делом почувствовал перенасыщение воздуха запахами грязной и мокрой одежды и немытых тел. Просторное помещение с тремя рядами толстых колонн было забито простолюдинами до отказа. Все они разом прекратили свои разговоры и преклонили головы перед появившимся королем.

Правитель опустился в возвышающееся над площадью зала вытянутое кресло и сделал разрешающий жест ограждающим его от толпы стражам. Караульные разомкнули скрещенные алебарды, и на пустующий перед королем пятачок, обозначенный рыжим овальным ковром с крупным ворсом, вышли двое – мужчина и женщина. Оба были в почтенном возрасте, одеты скромно, мужчина – худощав и сгорблен, женщина – полна, но осаниста.

Женщина явно была главой семьи, она и начала причитать о том, что Незримый не дал им с мужем за всю их жизнь возможности заиметь чада. А они так мечтали о ребенке, и именно благородного происхождения (такой себя мнила женщина). Просьба этих людей заключалась в том, чтобы король позволил им усыновить кого-либо из детей дворцовой знати, чтобы они смогли растить его и оставить свои владения в наследство. Владениями оказалось вполне приличное поместье на окраине столицы.

Векториус слету не мог распорядиться чьим-то ребенком, хотя имел в голове несколько вариантов жителей цитадели, которым их дети были явно в тягость. Дарн обещал удовлетворить просьбу стариков, но на следующий день, так как они являлись жителями столицы, и нужно было подумать внимательно, чье именно дитя отправится жить к этим людям.

Следующими перед ним предстали двое мужчин, оказавшихся караванщиком и торговцем, которые не могли решить, на чьи плечи падут расходы за погибшего в пути коня. Торговец, естественно, уверял, что по всей логике вещей не обязан отвечать за коней караванщика. Его поставщик в свою очередь уверял, что товар, за которым уговорил его отправиться торговец, находился в непроходимых местах, о чем изначально тот умолчал. В результате, по мнению владельца животного, оно погибло именно по вине заказчика товара.

Правитель внимательно выслушал каждого из очень принципиальных и решительно настроенных мужчин, после чего мгновенно решил этот вопрос, повелев им поделить расходы напополам. Дельцам ничего не оставалось, как подчиниться воле короля, не смотря на уверенность каждого из них только в собственной правоте.

Следующей была юродивая молодая девушка, служащая при храме Незримого в удаленном от столицы поселении. Она просила у короля разрешения и средств на возведение небольшого предела для беспризорников, которых в их краю стало слишком много. В случае успеха ее затеи, девушка обещала следить за несчастными, обучать их, чему сможет, и отчитываться про результаты перед настоятелем храма, а тот, в свою очередь, будет держать ответ перед королем или его послами.

Это дело правитель, немного поразмыслив, решил одобрить и направил просительницу в сопровождении одного из стражей к главному казначею с лаконичной запиской, содержащей указания на этот счет.

Просители и спорщики сменяли друг друга, а их общее, количество в зале, казалось, не убывало. Королю даже начало казаться, что их, наоборот, становилось все больше и больше. Его состояние заметно ухудшалось с каждым часом, проведенным в приемном зале. Боли в желудке стали все более продолжительными, а перерывы между ними становились все короче. Векториуса пробивал пот. Мышцы его напрягались и превращали его тело в подрагивающий камень.

Пытаясь скрыть скверное самочувствие, Дарн перестал думать трезво, и начал выносить нелогичные и несправедливые решения. В зале начал нарастать недовольный рокот. В какой-то момент правителю показалось, что кто-то шепнул в толпе про него какую-то гадость. Векториус поднялся с кресла, превозмогая желудочную боль. Он пытался высмотреть наглеца посмевшего оскорбить своего короля в его собственном доме.

Правитель искал злобным взглядом своего обидчика, но каждый из присутствовавших спешил опустить глаза. Внезапно он понял, что люди, излагающие в данный момент ему свои проблемы, не могут понять причину такого его поведения. Дарн так же обратил внимание, что стражи косятся на него с заметным недоумением. Было похоже, что кроме него, никто больше не услышал крамольного высказывания из толпы.