Александр Тихорецкий - Выстрел по солнцу. Часть первая Страница 28

Он покрутил в воздухе указательным пальцем, изображая мыслительный процесс, потом этим же пальцем ткнул в сторону Женьки, с любопытством ожидающим, что будет дальше.

– Ты – музыкант! – Игорь с жадным нетерпением смотрел на него. – Да?! Признавайся!

– Я – музыкант! – весело признался Женька, хотя, до сих пор стеснялся этого факта. – А как ты догадался?

– Подумаешь, догадался! – Игорь шутливо фыркнул. – Я же говорю: у тебя руки сбиты так, что сразу видно – дерешься не часто, а пальцы при этом длинные и тонкие. А на чем музыкант?

– На фортепиано.

– Уважаю. Слушай, а на гитаре умеешь?

– Умею.

– А меня научишь? Очень надо!

– Научу.

– Вот это мне с тобой повезло, – довольный Игорь в возбуждении даже вскочил со стула, и стал открывать окно.

Окно не поддавалось, старые шпингалеты были намертво парализованы краской. Наконец, последний из них сдался, и в комнату ворвался свежий ветерок. Игорь оперся на подоконник, спросил, чуть понизив голос:

– Ты мне вот что скажи, музыкант. Ты как троих здоровенных бугаев отметелил? Этому что, сейчас в музыкальной школе учат?

– Я еще борьбой занимаюсь, – пробурчал Женька. Ну вот, снова между ними похолодало…

– Ага! – Игорь прищелкнул пальцами. – Ты у нас прямо вундеркинд! И клавиши перебираешь, и носы ломаешь попутно. Слушай, а это правда, что тебя вчера молнией ударило?

– Правда, – отчего-то насторожился Женька.

Игорь тихо рассмеялся.

– Да ты не пугайся, – успокоил он, – тебя еще тысячи раз потом разные люди будут спрашивать об этом, так что, привыкай. Так, как, расскажешь, что с тобой случилось? Мне это жутко интересно.

– Расскажу, – просто ответил Женька, и, немного подумав, попросил, снова поразив самого себя своим же неожиданным решением: – Только попозже, в другой раз. Давай, завтра, а? Мне самому надо все, как следует, вспомнить.

– Завтра – так завтра, – легко согласился Игорь и отошел от окна. – Значит так, – его взгляд по-хозяйски обежал комнату, остановился на Ленском, – я сейчас ухожу. И надеюсь, что это до утра. Ну, сам понимаешь, не маленький, свидание, поцелуи при луне, – он заговорщицки подмигнул Женьке, заставляя его покраснеть. – Ты, кстати, и сам можешь пригласить кого-нибудь, например, ту самую, из-за которой так славно дрался. Чего стесняешься? Лет-то тебе сколько, герой?

– Шестнадцать, – неизвестно почему, соврал Ленский.

– Ну, вот, – воскликнул Игорь, – целых шестнадцать лет! Возраст вполне подходящий, – он легонько толкнул Ленского в бок. – Ладно, шучу я, шучу! Короче, вернусь я только утром, поэтому тебя закрываю и ключ забираю. Душ с туалетом – за дверью. Захочешь выйти – вот окно. Ферштейн?

– А если эти придут? – Женька не смог скрыть тревоги в голосе.

– Ну, нет! – засмеялся Игорь. – Вряд ли они осмелятся после того, что было.

– А сам ты?

– Что я?

– Сам не боишься?

– Да ты что?! – Игорь снисходительно покачал головой. – Это они меня боятся, брата моего – еще больше. Они меня теперь беречь должны. – он помолчал немного, затем снова заговорил: – Я подумал, в столовую тебе лучше не ходить сегодня, так что, попасись в холодильнике. Найдешь там сыр, колбасу, масло, хлеб, короче, все, что найдешь – кушай, не стесняйся. Вино не пей только, тебе еще рано, и, вообще, оно – для меня. – он задумчиво потер переносицу, вздохнул. – Тебе нервишки подлечить, мой юный друг, не помешало бы, томографию мозга сделать после всех этих передряг. Вот вернусь завтра, в город с тобой съездим. А пока тебе надо поспать, Женя, тебе надо отдохнуть, – медленно и серьезно произнес он и зачем-то снял очки.

Ленский хотел было возразить, что выспался на неделю вперед, но, натолкнулся на его неожиданно ставший алмазно-твердым взгляд, широко зевнул. А, может, Игорь прав? Почему бы ему не поспать? Волны смешались в одном теплом, неторопливом прибое, побежали прочь, вдаль, туда, где над горизонтом висят фиолетово-розовые облака счастья. Счастье… Где он это слышал? Все хотят счастья.

Когда он проснулся, Игоря уже не было. День за окном покорно догорал, и душные его ароматы потихоньку растворялись в томной прохладе вечера. Медпункт находился вдалеке от основных строений, наверно, на случай какой-нибудь эпидемии или карантина, сюда почти не долетали звуки лагеря, лишь иногда слышались высокие детские голоса, взрывы хохота, обрывки музыки.

Женька достал из холодильника продукты, соорудил себе ужин. Заметив на самой верхней полке бутылку, вытащил ее, прочитал надпись. Merlot. Женька осторожно положил бутылку на место. Ничего себе, запасы у Игорька! И вина у него импортные, и избранница – наверняка, красотка.

Перекусив, Женька улегся на кровать. Он заложил руки за голову и задумался. А подумать было о чем. Сначала – молния, поднявшая его под облака, потом этот сон про озеро, кишащее гадюками, и в довершение – самое невероятное: он победил, одного за другим, троих парней, каждый из которых старше и сильнее его. Еще вчера для него это было так же невероятно, как полет в космос.

Но, даже и не это самое главное – он больше не трус! Он не чувствует страха, совсем наоборот, риск притягивает его, как магнит, заставляет становиться хитрее, изворотливее, смелее. И он не знает, как этим распорядиться. Пока не знает.

Но, как связаны удар молнии и его видение? И связаны ли они вообще? Наверно, да. Иначе, как объяснить то, что и первое и второе случилось почти одновременно? Нет, в сон, конечно, можно не верить, но тогда как объяснить венок из лилий? Чертовщина какая-то!

Действительно, надо пройти обследование в городе. Как там Игорь говорил? Томография? Ну вот, завтра и пройдем эту томографию. А после, если успеем, можно и домой заехать, бабушка будет очень рада. Наверно, хвороста напечет… Мысли снова сбились на несущественное.

«А, ладно!», – решил он, – «чего сейчас об этом думать? Скоро все станет ясно».

Женька снова вспомнил об Игоре. Интересный человек. И смелый. Про гитару не пошутил? А то, если честно, Женька и сам на ней не очень, но ради друга подтянется, не ударит в грязь лицом. А зачем Игорю гитара? Наверняка, чтобы девушку обаять.

Женька подумал, а, ведь, он и сам мог поиграть Ленке, и ей бы, наверно, понравилась. В отряде была гитара, и мальчишки чуть не круглосуточно мучили ее, изображая то «What can I do?», то «Smoke on the water», безбожно фальшивя и перевирая мелодию. А что? Идея! Захотелось немедленно перелезть через подоконник и помчаться туда, к их корпусу, но он тут же вспомнил о предостережении Игоря. Что ж, придется пока отложить свое триумфальное возвращение.

До этих пор любовь для него оставалась болезненной, назойливой загадкой. Первый горький опыт не охладил Женю, он не перестал мечтать о любви, так красиво описанной в книгах. В них юноши и девушки в порыве страсти забывали об условностях, произносили прекрасные слова и совершали столь же прекрасные безумства.

Так же, как и они, он жаждал испытать это чудесное чувство, в его романтической душе прочно поселилась уверенность в том, что когда-нибудь любовь обязательно встретится на его пути. Он ждал ее каждый день, каждый час, угадывая в замысловатых криптограммах жизни, словно спасительную нить, отыскивая драгоценные следы в запутанных лабиринтах действительности. Сердце его было открыто, распахнуто настежь, и хватило бы лишь приветливого взгляда, лишь теплоты в голосе, чтобы эта благодатная почва дала всходы. Так и случилось. Этой весной он влюбился в преподавательницу музыки, ту самую, что давала уроки на дому.

Конец ознакомительного фрагмента.