Татьяна Славина - Черный дар. Наследник старого колдуна Страница 3

– Ах! – стон сорвался одновременно с губ обеих женщин, открывая выход захлестнувшему их напряжению.

Чуть позже Ибрит лежала, глядя в небо и предоставив подруге возможность выбирать из своих кос песчинки. Высоко – высоко над ними кружил коршун, изредка взмахивая крыльями. В двух шагах струилась река, одаривая прохладой прибрежные кусты.

– Скажи, Рута, ты никогда-никогда не была с мужчиной? – Ибрит заглянула в глаза подруги снизу вверх.

– Зачем тебе знать? – откликнулась та, внутренне содрогнувшись от неприятного воспоминания.

Всю свою жизнь она пыталась забыть ту ночь, когда была изнасилована забредшим в их дом странником.

– Вот я никогда не знала мужчин, – протянула Ибрит, не то, сожалея, не то, гордясь этим.

– Такая красавица не могла быть обделена мужским вниманием.

– Хм, ухажеров-то было достаточно, только все они мне не нравились. У одного был нос курносый, у другого – уши в разные стороны, третий – конопатый. И что же, я должна была отдать свою красоту этим уродам?

– Ты никого не любила? – ревниво обронила Рута.

– Я любила себя – этого было достаточно. А потом и вовсе ушла из деревни – сюда, к Сестрам. В нашей пещере жила настоящая страсть. Здесь был настоящий, единственный, обожаемый баг. Ты пришла позже и не знаешь, каково кружиться в хороводе совершенно голой, изнывая от желания быть выбранным нашим повелителем. Он так ни разу и не выбрал меня, берег мою девственность для совершения тайных обрядов. А я хотела его, пусть он и был уже старым. Ты бы тоже не утерпела.

– Мне не нужны мужчины, мне нужна только ты! – Рута наклонилась и поцеловала подругу в губы.

Ибрит вытерла рот ладошкой и перекатилась на живот.

– А я хочу настоящей близости, понимаешь? Только я дала клятву ненавидеть мужчин, всех, кроме бага. А наш нынешний баг – сопливый мальчишка. Когда он вырастет и будет в состоянии выполнять все свои обязанности, я уже буду старухой.

– Но ведь у тебя есть я! – в голосе Руты сквозило отчаяние.

Казалось, Ибрит даже не обратила внимания на ее слова. Она потянулась, томно закатила глаза и прошептала:

– А не поторопить ли время? Десять лет – не такой уж юный возраст. Если взяться за дело с умом, можно разбудить мужчину и в мальчике. И тогда только я буду его избранницей в хороводе. Только я!

Рута побледнела от этих слов и в отчаянье прикусила губу. Она не могла, не могла допустить, чтобы Ибрит бросила ее ради мальчишки, пусть и юного бага. Она любила это роскошное тело, она млела от одного прикосновения к нему.

– Ну, уж нет, не бывать этому! – прошептала она себе под нос и с остервенением принялась натягивать на себя одежду.

Ночью Руте не спалось. Она ворочалась с боку на бок, задыхаясь от пряного аромата набитой в тюфяк сухой травы, ощущая на губах тончайшую меловую пыль. В двух шагах от нее спокойно посапывала красавица Ибрит. Видимо, ей снилось что-то приятное, иначе, отчего бы ее губам складываться в такую пленительную, такую чудесную улыбку?

Рута почувствовала неодолимое желание прикоснуться губами к уютной ложбинке между грудями подруги, ощутить в руках округлость упругих ягодиц. Быстро окинув взглядом спящих Темных Сестер, она уже готова была перейти к делу, но тут Ибрит открыла глаза и села на своем тюфяке.

Как завороженная, Рута наблюдала за подругой. А та сбросила с себя рубаху и ступила босыми ногами в меловую пыль на полу пещеры. Всего два шага отделяло ее от любовницы, но, сделав эти два шага, Ибрит не остановилась. Вот она миновала ложе строй Каргуньи, вот ее ягодицы сверкнули, отражая пламя единственной свечи у алтаря. Наконец женщина остановилась у возвышения, на котором была устроена постель юного бага.

Мгновение Ибрит медлила, а потом опустилась перед ложем на колени и склонилась к разметавшемуся во сне крепкому мальчишескому телу. Ее роскошные волосы упали на живот бага, а следом и пышущие огнем губы коснулись загорелой кожи.

Мальчуган что-то пробормотал во сне и, отмахнувшись от нарушительницы его спокойствия, перевернулся на живот. Невесомой ладошкой Ибрит провела по спине бага – сверху вниз. Это движение чуть было не разбудило повелителя, но тут вмешалась Рута. Она подлетела к подруге сзади, схватила ее за руку и потащила к выходу из пещеры. Ни одна из женщин не осмелилась закричать, так что последующие сцены ревности, страсти и примирения прошли без единого звука.

После этой ночи Рута окончательно поняла, что вот-вот потеряет свою любовь. Спасти ее можно было только одним способом: избавиться от юного бага. Почему-то эта крамольная мысль не испугала женщину. Возможно, она жила еще слишком мало времени в пещере ведьм и не успела проникнуться к повелителю слепым обожанием. Возможно, ненависть ко всем мужчинам поселилась в ее сердце после совершенного над ней насилия. Как бы то ни было, а Рута решила бороться за Ибрит. Кроме того, власть над ведьмами повелителя – мужчины казалась ей несправедливой. Уж если ненавидеть мужчин, так всех без исключения! У Темных Сестер должна быть повелительница, багиня, и ею станет она, Рута!

Теперь одна неотвязная мысль преследовала женщину – как избавиться от юного бага? Просто вонзить кинжал ему в грудь – опасно. Рута была наслышана о магических способностях мальчишки и не желала вспыхнуть факелом от щелчка его пальцев. Организовать заговор и свергнуть бага тоже было нереально: вряд ли у Руты нашлись единомышленницы среди фанатично преданных повелителю Сестер. Оставалось одно – найти сообщников на стороне. И тут ведьму осенило! Остроушки – вот кто поможет ей избавиться от мальчишки.

В голове тут же возникли картинки из далекого детства.

– Не ходи одна гулять на луг – остроушки утащат, – стращала ее бабушка.

Озорная девчонка не слишком-то верила в бабушкины сказки, но всегда любила послушать их вновь.

– А кто они, эти остроушки?

– Я тебе уже столько раз рассказывала!

– А ты снова расскажи. Они маленькие?

– Маленькие, да удаленькие. С ними лучше не связываться.

– Чего мне с ними связываться, мне бы только одним глазком на них взглянуть. Я бы одну остроушку к себе взяла вместо куклы. Вот здорово было бы!

– И не вздумай! – бабушка испуганно махала руками. – Они сами тобой, словно куклой поиграют, позабавятся, а потом и убьют. От них никто не возвращался.

– Враки все это, – девчушка хитро прищуривала глаз. – Никто твоих остроушек не видел, ты все придумала, чтобы меня на луг не пускать.

– Не каждому дано увидеть крохотулек, а вот следы от их плясок на лугу любой узрит, хоть бы и ты. Видела, как трава иногда поутру кругом полегает: не сломана, не срезана, а все в одну сторону согнута? Так вот это – след от хоровода остроушек. Это они ночью на лугу плясали, траву помяли. Кто одной ногой в тот круг ступит – может плясунов увидеть, а кто двумя войдет – того остроушки уже не выпустят, с собой заберут. Так что держись подальше от луга, там частенько те круги появляются.

Рута и верила, и не верила в бабушкины сказки. Все же подходить к вытоптанной кругом траве она остерегалась. Но в ту ночь…

С вечера на дворе то выл, то взлаивал Волчок.

– Не к добру собака воет, ох, не к добру, – вздыхала бабушка, суетясь возле печи. – Уж не по мою ли душу?

– Что ты, бабуля, – утешала ее Рута. – Полнолуние – вот Волчку и неспокойно. А ты – крепкая, ты еще долго жить будешь.

От негромкого стука в дверь вздрогнули обе.

– Кого это, на ночь, глядя, принесло?

Не дожидаясь приглашения, в дом вошел высокий мужчина. Одежда его была сера от пыли, стоптанные башмаки также выдавали странника.

– Не пустите ли переночевать одинокого путника, добрые люди? – густым басом пророкотал незваный гость.

– Отчего же не приютить того, кто припозднился в дороге? Далече ли путь держишь, мил человек?

– Долог еще мой путь, хозяюшка, за седмицу не добраться до родного очага. Да я вас не стесню, устроюсь где-нибудь в уголке. А если и хлеба горбушка для меня найдется, рад буду безмерно.

Бабушка засуетилась, доставая из печи горшок с кашей, наливая из кринки молока. Рута же, пристроившись на дальнем краю лавки, с любопытством разглядывала мужчину. Был он еще не стар, чернобород и белозуб. Заметив изучающий взгляд девчонки, незнакомец подмигнул ей:

– А что, курносая, который тебе годок?

Рута зарделась и опустила глаза, а бабушка неодобрительно нахмурилась:

– Ты, мил человек, девчонку-то не смущай, мала она еще с взрослыми мужиками разговоры разговаривать.

– Да уж, поди, и в девичий хоровод скоро пойдет, – рассмеялся гость. – Вон, титьки уже растут.

Рута вскочила, как ужаленная, и выбежала из избы. Так о ней еще никто не говорил, никто не замечал, что из босоногой девчонки она вот-вот превратится в настоящую девушку. Зарывшись на сеновале в остатки прошлогоднего сена, Рута пыталась унять неожиданную дрожь. Сколько она ни зажмуривалась, перед глазами все равно стояли черная борода и белозубая улыбка странника. Потом мысли сами собой перескочили на хоровод, в котором девушки каждую весну собираются за околицей. Там парни выбирают себе невест. Вот пройдет лето красное, за ним – осень, да зима – и Рута впервые закружится в том хороводе. Кто выберет ее? Может, это будет давно уже приглянувшийся ей Любим?