Дмитрий Аверков - Парсек. Бастард Вселенной. В поисках своей единственной Страница 3

С трепетом открыв книгу, юноша уткнулся взглядом в крупные заглавные буквы шмуцтитула «АТЛАС ЗВЕЗДНЫХ ПОЛЕЙ». Внизу страницы шла чернильная приписка чьей-то размашистой рукой: «Это обычное собрание небесных карт, но невеждам нужно быть максимально осторожными при ознакомлении с оными». Мишка быстро с замирающим от восторга сердцем пролистал потрескавшиеся и потрескивающие страницы. На каждой из них размещался четкий графический рисунок конкретного созвездия с описанием и на некоторых – чернильные пометки все тем же беглым почерком, что и на титульном листе. Просмотрел до конца, чтобы сразу уточнить: не ожидает ли его в процессе исследования какое-либо разочарование – вырванные страницы или притаившаяся насмешка автора над увлекшимся и поверившим в содержимое читателем. Потом вернулся к началу и погрузился в детальное изучение старинного атласа. Он представил, что парит в невесомости и наслаждался новыми ощущениями. В этот момент все земное, где ему было тесно и неудобно, стало далеким и неважным. Ему показалось, что он стоял на пороге великого открытия, пусть даже просто занимательной игры воображения сумасшедшего астронома, который жил в этом доме в стародавние времена. Главное, Парсек попал в свое пространство.

Первое же созвездие из многочисленных кружочков (Мишка сделал несколько попыток пересчитать их, но всякий раз сбивался со счета) было похоже на бешеного быка: легко угадывались голова и искривленные рога, спина, усыпанная рассеянным скоплением звезд, и более четко просматривались ноздри совсем не домашнего животного. Беглая чернильная приписка на полях страницы радостно сообщала: «Вчера я ухватил Тельца за рога и побывал в его правом глазу. Пятый лист». Мишка перескочил на пятый лист атласа, но там говорилось совсем о другом созвездии, и какую-либо связь между ними найти было трудно. «Наверное, этот полоумный астроном ссылается на некую иную книгу, где он описывает подробности своих фантазий. Если это вообще его заметки», – решил Парсек и принялся рыться в остальных коробках. Перевернув как минимум полчердака, так и не обнаружил ничего заслуживающего внимания.

– Миша, ты где, черт тебя возьми?! – донесся голос Семена Марковича. Парсек бережно опустил атлас в коробок и спустился вниз.

– Мне можно пользоваться всем, что я найду на чердаке? – спросил он хозяина.

– Да, – ответил тот, – как пожелаешь. Хоть на свалку все выброси, но только в свободное от работы время. А сейчас скорее помоги обслужить покупателей.

Мишка, все еще очарованный своей находкой, рассеяно слушал зашедшую в магазин семейную пару, спорящую, как распорядиться средствами семейного бюджета: приобрести микроскоп ребенку или безнравственно израсходовать эти деньги на бинокль для главы семейства, который на охоте бывает раз в пятилетку? А может, все-таки правильнее будет, в чем нет никаких сомнений, купить единственной в семье представительнице прекрасного пола туфли? Но не те, которые она присмотрела два часа назад, а те, что понравились ей вчера, а завтра их может уже и не быть, но сегодня они точно еще стоят на магазинной полке – она чувствует это, а наитие ее никогда не подводило, разве только один раз – в неудачном замужестве. К тому же туфли, что на ней, приобретенные два месяца назад, явно уже вышли из моды и не вписываются в общий ансамбль нынешнего гардероба недооцененной в этом бестолковом семействе бедной женщины. Мучительно ожидая вечера, Мишка уговорил своего шефа разрешить ему переночевать в магазине, и когда во входной двери долгожданно прощелкали закрываемые замочные запоры, он нетерпеливо юркнул на чердак. Только и успел примоститься на перевернутый деревянный ящик, достать и раскрыть манящий атлас – тут как назло зазвонил мобильный. Дашка, бывшая одноклассница, подруга Машки сообщила впопыхах:

– Машка беременна. Вадим ее бросил. Так что не теряйся из поля нашего зрения. Ты нам можешь еще пригодиться.

Телец зло уставился на него огромной звездой-«глазом» с пометкой-подписью «Альдебаран-Лампарус», а Парсек молчал и ничего не видел. Он встал и с трудом сделал несколько шагов к окошку, в которое пробивалась желтизна холодной и равнодушной Луны. В темноте юноша случайно зацепил что-то подвижное словно находившееся в подвешенном состоянии. Это «что-то» отреагировало на Мишкино прикосновение легким шелестом и мелкими энергетическими искрами. Парсек удивленно вытаращился на необычного обитателя чердачного забвения. Раньше он абсолютно не замечал это странное, неизвестное ему, расползшееся в стороны, как сахарная вата, растение, укоренившееся в глиняном горшке в полметра высотой и спрятавшееся за грудами мешков и коробок. Теперь же оно, казалось, в одну секунду стало главным составляющим всего этого хлама, переливаясь и подсвечивая магическими зелено-фиолетовыми огоньками и всецело завладевая вниманием стороннего зрителя.

«Ты нам можешь еще пригодиться», – едко отзывалось в висках Парсека, а его руки сами собой протянулись к светящемуся декоративному деревцу. При контакте с пыльным лепестком Мишка почувствовал тонкий укол в палец и инстинктивно отдернул руку, хотя больно ему не было. Он снова повторил попытку – теперь растение не оборонялось, распознав в Мишкиных действиях дружеские намерения. Деревце выглядело как искусственное, но на деле оно единственное на чердаке в этот момент могло похвастаться своей полноценной жизнью. Парсек, ошарашенный новым известием о Машке, сейчас походил на шевелящуюся мумию – все чувства в нем, свернувшись в защитный клубок, окаменели. Он не желал ни каким образом реагировать на полученную информацию, ни как-либо ее обрабатывать и анализировать в уме. Мишка выволок глиняный горшок на открытое место и принялся механически стирать пыль с темно-зеленых листьев куском какой-то тряпки, подвернувшейся под руку. «Первый… второй… третий… четвертый… пятый…» Пятый листок неожиданно заиграл в руках новыми расцветиями и на нем проявились светящиеся жилки и точки. Мишка вгляделся и различил на поверхности листка точь-в-точь такой же рисунок, похожий на бешеного быка, как и в атласе, только миниатюрнее. Вдруг крохотный Телец ожил, из его ноздрей с шумом вырывался искрящийся пар; он выгнул, словно готовясь к атаке, мощную спину, усыпанную переливающимися звездочками, и, оторвав от плоскости листа свои искривленные рога, поддел ими палец Парсека. Юноша машинально ухватился за рога этого карликового Тельца и осознал, что земля в буквальном смысле уходит из-под его ног. Мишкина кожа мгновенно затвердела и стала поблескивать каким-то непонятным металлическим отливом явно неземного происхождения. Парсек оторвался от поверхности, непонятным образом очутился на улице и с инерцией как будто от ракетного старта устремился ввысь. Когда вокруг почернело, он стал чувствовать себя совершенно по-иному и даже ощутил, как от его тела словно горошины отскакивают встречные бозоны Хиггса. «Ну, здравствуй Вселенная!» – мысленно улыбнулся Парсек и провалился в беспамятство.

II

Мишка очнулся оттого, что больно стукнулся, упав на спину точно мешок с песком. Будь он в сознании, то, наверняка сообразил бы хоть как-то сгруппироваться. А сейчас оставалось лишь морщиться и постанывать, поднимаясь на ноги. Ярко-красное свечение буквально вырывалось из-под земли. С непривычки оно слепило глаза, но ничуть не согревало. Было протяжно сыро и холодно. Поеживаясь, Парсек неуверенно зашагал наугад к какой-то возвышенности, темным пятном маячащей на горизонте. Постепенно Мишка привык к свечению и стал пристально осматривать окрестности – простирающуюся во все стороны пустынную равнину с редкими одинокими валунами будто ориентирами-отметинами для экстремального туристического маршрута по пересеченной местности. Ничего примечательно он не обнаружил, пока не добрел к горе. У покатого с красно-синеватым отливом склона в удобном и скрытом от мучительного ветра искусственном углублении его ждала первая встреча с местными обитателями. Вернее, с одним. Тот лопотал что-то на непонятном языке, тыча руками в кучу барахла, лежащего перед ним. Затем он, видимо, смекнул, что Мишка его не понимает. На лице аборигена появилась довольная улыбочка, он достал из-за пазухи скомканный кожаный мешочек, надул его как воздушный шарик, и неожиданно треснул им юношу по голове. В ушах Парсека сразу прояснилось. Он теперь легко разбирал речь туземца.

– Ты прилампарусился, приветствую тебя, иноземец! Хороший у тебя комбинезон. Красивый! Согласен на пять рукопожатий?

– А одного разве не достаточно? – удивился Парсек, еще не понимая: сердиться на этого типа за удар по голове или нет. Хотя в понятие «нападение» – произошедшее вряд ли вписывалось. Возможно, в этом действии скрывалось нечто унизительное, но, учитывая сияющее по-доброму лицо туземца, обвинять его ни в чем пока не хотелось. К тому же не исключено, что это был единственный способ достичь взаимопонимания.