Рони Ротэр - Мошки в янтаре. Отметина Лангора. Стена, которой нет. Пробуждение Страница 3

– Небывалое чудо посетило дом твой, танед. Возблагодари Валкуна и Нейны милость скромным даром.

Голос у него был очень низкий и сиплый.

– На подношение я не поскуплюсь, Баэлир. На что укажешь, то тебе и отдам.

– Мне не надо ничего. Сам выбери. Богам жертвуй.

Жрец протянул худую жилистую руку, и, цепко ухватив Веру за подбородок, повернул её голову влево, потом вправо.

– Да что вас всё к голове-то моей тянет! – Вера выдернула подбородок из неправдоподобно горячих пальцев визитера, оттолкнула от себя его руку. – Что здесь вообще происходит, а?

Глаза жреца выкатились еще больше, он отпрянул, резко выпрямился, и повернулся к Ори.

– Что за наваждение! Во имя Верхних богов! Не нашу речь слышу я. Не голосом ли Неназываемого говорит дочь твоя с нами, Ори?!

Айна, почувствовав внезапную слабость, прислонилась к стене. Ори смотрел на жреца, не зная, что сказать, и лихорадочно ища ответ.

– Это нимхийский язык.

Айна удивилась словам мужа, но не произнесла ни слова. Удивился и Баэлир. Недоверчиво и пристально глядя на Ори, он переспросил.

– Нимхийский?

– Да, – твердо ответил Ори. – На нем говорила её настоящая мать. И её соплеменники. Возможно, Вайра потеряла память. Эта рана… чудо, что она вообще жива. Но я не сомневаюсь, Баэлир, что со временем всё образуется.

– Чудо, да, – пожевал губами жрец, косясь на Веру. – Кто же сотворил его только? Не хуже меня ты, танед, знаешь, что не выживают после ран таких. Как же её отпустила Нейна из Нижней обители, из Холодного дома?

– Ты сам говорил, что воля Валкуна выше власти Нейны.

– Но не выше Неназываемого воли. А похищен если Тёмным Повелителем разум приемыша твоего?

Жрец испытующе взглянул на Ори. Айна охнула, Ори нахмурился.

– Это не так! Вайра поправится, всё вспомнит и станет прежней.

Баэлир покряхтел, посопел, вздохнул, раздумывая.

– Не поддавайся искушению, Ори. Хитрость Неназываемого велика, и изощренны обмана способы, с пути прямого сбивающие. Не подвергнуть ли испытанию её? Тогда наверняка знать будем.

– Нет, – вскинулся Ори. – Я не позволю! Вайра перенесла такое… Немудрено, что она ничего не помнит! Я же сказал – она поправится.

– Так быть, – неохотно уступая, качнул головой жрец. – Но я смотреть за ней буду, танед. А там уж моя воля.

Он бросил последний тяжелый взгляд на Веру, и вышел. Ори, нахмурившись, смотрел жрецу вслед. Как только шаги Баэлира затихли, он громко вздохнул и оглянулся на Веру, притихшую на кровати.

– Вайра, Вайра, что ж ты с нами делаешь.

Айна всхлипнула и выбежала из комнаты. Ори остался. Вера всмотрелась в серые глаза мужчины напротив. И увидела в них горечь и тревогу. Она не поняла ни слова из разговора, состоявшегося между ним и тем, другим. Она поняла другое – её жизнь изменилась. Насколько сильно, еще предстояло выяснить.

***

Ирве стоял, задумчиво глядя на спокойно журчащую воду Снети. В прозрачных речных струях, закручивающихся в маленькие водовороты, кружились падающие с береговых ив листья. Неслышно подошедший Ори положил руку на плечо сына.

– Отец, – оглянулся Ирве. – Как она?

Ори не нашелся, что сказать, и лишь молча покачал головой.

– Ох, – выдохнул Ирве. – Не знаю. Не понимаю. Вообще ничего. Уже два дня, как Вайра очнулась, а мне кажется, что её с нами нет.

– Да, – брови Ори сошлись на переносице, – дорого же то столкновение обошлось нашему тану. Четверо. И Вайра…. Всё же для девушки это слишком большое потрясение – видеть, как изуродовано шрамами лицо. Не всякий мужчина быстро смирится с этим.

Ирве протестующе тряхнул головой.

– Дело не в шраме, отец. Вайра сильная. Очень сильная. – Он отвернулся, и снова стал смотреть на воду глазами, полными смятения. – Дело в ней самой. Она никого не узнаёт, все время молчит. Молчит или плачет, или говорит на чужом языке. Я не понимаю, что с ней! Такое ощущение, что в её тело вселился кто-то чужой.

В последних, совсем тихих, словах молодого довгара промелькнул едва уловимый страх. Ори вздохнул. Они были так похожи – отец и сын. Оба высокие, сильные, с открытыми волевыми лицами – как все люди народа довгаров. Седина была почти не видна в светлых волосах Ори, серые глаза смотрели на сына задумчиво. Ирве во всем походил на своего отца, та же стать воина, те же светлые волосы, спокойные серые глаза. Ему шел двадцать третий год, и молодая кровь ещё не успокоилась, разбавленная мудростью и опытом прожитых лет.

– Подождем, Ирве. Прошло еще только два дня. Нужно время. Со временем всё образуется.

Ирве резко обернулся, сжав кулаки и прищурившись.

– Отец, как ты можешь?! Ведь Вайра тебе как дочь! Неужели ты будешь просто ждать? Вот так просто смотреть и ждать?

– Ирве, не горячись, – успокаивающе поднял ладонь Ори. – Ты знаешь, как я отношусь к ней. Она не дочь мне по крови, но я люблю Вайру. Её отец был моим лучшим другом, и даже если бы он не просил позаботиться о ней, всё равно я не оставил бы девочку одну. Вайра – лучшая дочь, какую можно пожелать. И я сделаю для неё все, что смогу. Надо только знать, что именно. А пока нам остается лишь ждать.

***

Шла вторая неделя после того, как Вера проснулась. Проснулась в чужом мире. Невероятно, но сознание её действительно каким-то непостижимым образом перенеслось в другую точку мироздания, в другое пространство, время и в чужое тело, принадлежавшее другому человеку.

Поначалу большую часть времени Вера проводила в своей комнате, лежа на кровати, или сидела у окна, глядя во двор. Первые три дня она вставала по утрам и одевалась с помощью Айны, а по дому передвигалась, поддерживаемая Ирве. Потом дала понять, что в состоянии делать это сама. Силы возвращались, и на пятый день Ирве вывел её на крыльцо. На шестой день Вера вместе с ним обошла двор, после чего несказанно устала. Через неделю истопили баню, и Веру, уложив на деревянный полок, размякшую и распаренную, долго терли, мыли и ополаскивали травяными настоями Айна и еще одна женщина. После чего её, завернутую в чистое покрывало и вконец обессиленную, принес в дом Ори. Тело понемногу восстанавливалось после долгого периода неподвижности. Через десять дней после пробуждения Вера уже могла самостоятельно дойти до уборной на дворе, и успокоить свою совесть тем, что Айне больше не придется выносить за ней ведро.

Попытки говорить с людьми, среди которых она оказалась, не принесли результата – они не понимали её, как и она их. Её не оставляли одну надолго, возможно, опасаясь за здоровье, а может быть, и по другим причинам. Чаще и дольше других с ней оставалась девочка лет восьми – говорливая, любопытная и заботливая. Вера уже знала, что её зовут Савра. И еще тот самый молодой мужчина, который успел подхватить её на руки в первый день. Савра называла его Ирве. Он появлялся по утрам, когда Вера уже просыпалась. Серые глаза смотрели с участием, но за улыбкой пряталась сквозившая в них растерянность. Вера гадала, кто они друг другу, но пока так и не нашла ответа.

Она понемногу привыкала к своему новому облику, хотя всё ещё с некоторым трепетом смотрела в зеркало. Небольшое, в металлической оправе, оно нашлось в сундуке, среди рубах и платьев. Там же отыскалась деревянная шкатулка с гребнями, заколками для волос, бусами, браслетами, пряжками и прочими женскими безделушками. Подолгу сидя по утрам у зеркала, и рассматривая своё отражение, Вера проникалась белой завистью к прежней хозяйке тела. Идеальный овал лица, прямой нос, зеленые глаза с длинными прямыми ресницами, густые яркие медно-рыжие волосы. Даже пересекавший лицо свежий шрам не смог нарушить гармонию облика. Внешность девушки разительно отличалась от всех прочих обитателей дома – светловолосых и крепко сложенных.

Вдоволь насмотревшись на себя, Вера заплела волосы, выпустила прядь рыжих волос, чтобы прикрыть багровый рубец на щеке, надела светло-зелёное платье, перетянутое в талии широким поясом, мягкие кожаные туфли, и вместе со щебетуньей Саврой вышла в общую залу.

Там, накрывая на стол, уже суетилась Айна и еще две женщины, такие же светловолосые и высокие. Увидев Веру, они улыбнулись ей. Савра выдернула ладошку из руки Веры, подбежала к одной из женщин и потерлась щекой о её локоть. Женщина засмеялась, и, легко хлопнув девочку пониже спины, отправила её на улицу. Стоя посреди зала и не зная, чем помочь хозяйкам, Вера чувствовала себя до крайности неловко.

– Вайра, иди, возьми это, – поняв смущение девушки, окликнула её Айна. Вера, услышав имя, которым её здесь называли, встрепенулась, подошла и приняла из рук женщины блюдо с хлебом. Айна ободряюще улыбнулась и указала на стол.

Зашедший со двора Ори увидел, как дочь помогает Айне, и одобрительно качнул головой.

– Смотри, не нагружай её больно-то. Слаба еще.