Владимир Макарченко - В боги взяты. фэнтези Страница 3

Громада корабля, на котором он был всегда командором, покрылась яркой оранжевой оболочкой и мгновенно исчезла в густых чернилах пространства.

– Я сделал выбор. Я остался с вами созданные мной существа, которые еще только зовутся людьми. – Род смотрел в экран-иллюминатор на ту точку планеты, очень напоминающей родную Землю, где уже дважды извещали громким плачем явление новых жизней дети-близнецы рода Адама. Их у Евы и Мары было уже девять. Пятеро у первой и четверо у второй. Здоровые дети заполняли пространство родительского шалаша, который уже пришлось расширить.

– Нужно заниматься делами. – Оторвался он от экрана. – Сад, который мы им создали, для начала жизни скоро будет тесен. Пора делать из Адама добытчика и кормильца. Теперь он глава нового племени людей. Почему племени? Он глава нового народа, который никогда не существовал.

Из-за края планеты начала пробиваться тонкая полоска яркого оранжевого цвета.

– Рассвет. Совсем, как восход солнца. Наверное, потому и вырвалось у меня при разговоре с Адамом такое название этому светилу. Пусть так и будет! Для нас планета станет новой Землей, а светило – Солнцем. Ни от кого я не слышал иных предложений. Доброго утра вам, новые люди новой Земли!

В боги взяты

Гл. 1

Древняя старуха оторвала свое тощее тело от застеленной тряпьем лежанки, оперлась двумя руками о сучковатую палку, чтобы грозившее переломиться в пояснице тело смогло сохранить себя.

– Слышу! Не глуха ишо! – Прокричала она в ответ на настойчивые стуки в такую же дряхлую, как и она сама, дверь, отделявшую ее конуру от внешнего мира. Вырвавшийся из ее уст шепеляво-свистящий голос очень неприятно лег на слух человеку стучавшему в дверь.

– Чего шипишь, как гадина ползучая?! Отворяй! Беды не сделаю, а за ночлег отплачу добром! – Завозмущался ночной визитер. – Чай в нужную избу стучу! Ты бабка Оскариха?!

– Кому изба нужная, а кому бы и мимо тропку проложить! Разно глядеть можно! Открываю ужо…

Едва старуха скинула с двери запор, как она распахнулась, чуть не сбив хозяйку с ног.

– Чего пред дряхлой бабкой силу кажешь. – Заворчала старуха, сумев с несвойственной ее положению ловкостью избежать удара двери. – Ты на площади разгуляйся. Завтрево в самый раз наш голова поединки устраивает для всякого охотника. А первому поединщику топор достанется. Токмо не всяк мощей сыщет, чтобы топором тем махать. Хлипковат ты больно, как мне глянется. Токмо со старухами поединки и вести. Старуху и дверцей зашибить, без напрягу, можно.

– Как это ты, старая, враз все оглядела? Вроде, окромя месяца никто тебе и подствету не ладил.

– Не слепа еще, чтобы глянуть, какой хлюпик в гости наведался. Небось, тоже в поединщики целишь? Надобно заранее снадобий сготовить, чтобы твои поломанные ребра как-то сладить. – Старуха неприятно рассмеялась в лицо гостю своим отвратительным голосом. – Ладно уж. Хватит голову мне морочить. Пущай твой напарник тож заходит, коли в дверь пролезет. Пущай только хатенку мою не разнесет, бугай перекормленный.

– То – брательник мой меньшой. Усилом (1) кличут. Два раз по семь зим перезимовал, а меня и ростом и статью вона как обогнал. Хотя с одного котелка щи хлебали. Умолил меня на поединки сводить. Как слух до нас дошел, покою не стало вовсе. Почитай, два десятка ден топаем. В пути мужичка встренули. Такой же, как и ты, ветхий. Он и сказывал, чтобы в твоей избе на ночлег стали…

– Знаю, о ком речь. Сами того не ведая, весточку дорогую мне принесли… Жив еще, женишок мой бывший. Сам-то заглянет? Не сказывал?

– Велел лишь сказать, что топор, им кованый, кому ни походя в руки лечь не должон. А все иное тебе самой известно.

– Старый хрыч! Знамо дело, не оставлю без пригляду. К сватовству подарок отцу моему ковал… Только все по иному легло… – За разговором гости не заметили, как запылал огонек в покосившейся печурке и лучина озарила избушку скудным светом. Вроде и не отлучалась от них старуха, а как умудрилась огонь развести – не понять. – Сейчас похарчуем. Потом спать ложитесь. А утречком я Усилу твоему кое-какие наказы дам. Чай снадобятся. Соломки со двора принесите. Мягше спать будет.

*****

Не успело солнышко явить свои первые лучи из-за поросшего лесом холма, как старуха разбудила братьев.

– Коли утренней росицей лица не умыть, то день радости не принесет! Ужель про то мамка вам не сказывала? Идите-ка по росе погуляйте, да рожи свои заспанные ей же омойте. Тогда с Усилом беседу вести буду.

Притворив дверь перед носом воротившегося старшого, старуха пустила в избушку только Усила.

– Слухай в оба уха. Не простым делом заняться решил. Топор, которым овладеть захотел, не простой кусок железа. Кован он самим Хорсом (2), которого в виде старца, по миру бредущего, встренули вы с братцем в прошлый день. Кован для защиты народа от злыдней разных, какие на нашу землицу глаз свой завистный косят. Хотел отцу моему передать, как дар за дочь, с коей свадьбу сыграть готовили, Токмо, не довелось… Злой Повелитель Нави (3) расстроил помыслы наши. Отомстил за отказ ему от отца. Когда Хорс родителем свои в другие края послан был, он упрятал подарок его с глаз людских на полный век, а меня зараз такой сделал, как видите ныне. Едино, чего лишить до конца не смог, так это наших встреч с любимым, кажный год в одни и те же дни…

– Докумекал я, старая, с кем беседу веду! – Внезапно прервал старуху Усил. – Ты же – Купава?! Невеста могучего Хорса!

– Догадлив больно. – Усмехнулась старуха. – Она и есть!

– Прости за поступки наши с братом! – Усил рухнул передней на колени.

– Простила уж. Кабы нет, так и говорить не о чем было бы. Трудный у тебя день будет, сынок. Сто лет ныне минуло, как на топор заклятье положено было. Доступен он стал руке человечьей. Важно только, рука бы нужная подвернулась. Оттого, выходит, жених мой вечный, путь вам сюда указал, да и на меня сослался. В поединке сразу не натужайся. Те, которые первыми по жребию, не очень силенкой балованы. Их попроще одолеть. Твой час настанет, когда предстанет пред тобой силач, что свое лицо под черной тряпицей прятать будет. Он свои победы проведет, ты свои. Тут и меж собой столкнетесь… Одно помни, для чего и время на тебя трачу, к земле-матушке его не клони. На земле его не сомнешь… Для победы прислан, чтобы вновь топор от народа упрятать. Старайся его замять без касания земли, пока не обессилит. Потом брось под ноги старшине. Топор-то твоим ужо будет. Он сам о пощаде молить будет запрежде. А теперь испей вот водицы из того родника, где мы с Хорсом встречи проводим свои редкие. Поможет тебе водица эта свежим силой и духом быть в поединстве.

Гл. 2

Целый век – великий срок – передавал народ из уст в уста историю топора Хорсом кованного. Целый век придумывал народ сказы разные о диковинной силе этой железной штуковине. Коли самим богом ковался, то и силу от него должен был получить необычную. Кто-то надумал, что топором тем от одного взмаха можно дуб пополам пересечь. Другой наградил его способностью десяток голов вражин разных зараз с плеч снести. Третий… Да что там! Хотя и не видел никто топора того, а легенд породили в достатке. Каждый наделил его тем, чего более всего сам желал бы иметь.

Сегодня драгоценный дар Хорса явиться должен был глазам людским, Срок подошел. Оттого-то и кинул клич голова во все стороны для сбора желающих овладеть оружием этим могучим, как и должно было поступить согласно зароку на топор наложенного Повелителем Нави, упрятавшим топор от глаз людских на целый век. Объявиться топор должен был на том самом месте, где и исчез с глаз. Местом тем и была площадь городища, в центре особым валуном, Хорсом поставленным, помеченная. Ровно в полдень увидят горожане и те, кто явился силой помериться, чтобы назваться хозяином топора, каков он.

Чтобы народу удобнее было зреть, как поединщики будут ломать друг другу ребра, сколотили помост-площадку высотой уровня глаз самого низкого из мужиков. Никто не должон упустить время зреть на поединство мужей, силой и отвагой известных в краях разных.

Не только поединщики прибыли из краев других. Вместе с ними торгаши пристроились. Удобно ведь, и защита рядом, и товарец на большом скоплении народа быстрее сбыть можно, и на поединство глянуть не грех. Мужики ведь. Кто же пустит в дальнюю дорогу одного своего героя. Вокруг него всегда желающих дружбу водить куча. Они тоже с ним в путь отправились, чтобы хвалиться потом перед родственниками и земляками, как налаживали боевой дух уставшего в пути богатыря, как поддерживали его боевой задор криками своими из толпы. Кто-то с собой и юнцов прихватил. Им скоро в мужики выходить, пущай поглядят, каковы они – богатыри настоящие в деле. Пущай захочется им такими стать. Может, и прославят родителя своего, да и жизнь иную наладить помогут. Богатырям завсегда при правителях почет. Им и еда повкуснее, и жилье покраше. А уж об одеяниях да наградах и разговору нет.