Татьяна Соколова - Белые бурки. Рассказы Страница 3

«А мне без тебя, любимый» … Так впервые, после нескольких лет супружества они признались в любви, но больше Пётр ничего не понял.

Когда же Катя сообщила ему о беременности, у него стал такой непонимающе-глуповатый вид, будто ему сообщили совершенно невероятное, чего с ними никак не могло произойти, и никогда не должно было случиться. Он так и стоял, сам не свой, растерянно смотрел на неё и молчал, будто все слова забыл и потерял дар речи. Но осознание сказанного все же стало до него доходить, лицо его оживилось счастливой улыбкой, и стало невозможно красивым. Ее Пётр красивый мужчина – с тайной гордостью про себя всегда считала Катя. Но теперь, прямо на глазах у неё он превратился в красавца писанного.

И ещё она запомнила на всю жизнь, как он бережно, как осторожно обнял ее, – совсем не по-мужски крепко, как всегда обнимал в минуты близости…

Очень осторожно, очень бережно, будто счастливый отец уже берет из рук матери их только что родившегося младенца. Так он обнял ее и, не помня себя, путаясь в мыслях от радости, нахлынувшей из самого сердца, ставшего уже отцовским, он горячо задышал ей в ухо и зашептал, как давно он ждал этого чуда… Ведь ему уже тридцать лет, и он так рад, он так любит ее, что даже перепугался и обомлел поначалу, что он теперь – отец!

Наверное, как и все мужчины, Пётр, хотел, чтобы у него родился сын, но в глубине души у него закралась мечта о дочке, похожей на Катю.

А Катя хотела мальчика, и чтобы похож был на отца, такой же умница, красивый и продолжил бы фамильный род. Пётр хоть и вырос в сибирской глубинке, но был интеллигентный от природы – никогда не ругался матом, как это бывает у железнодорожников, и никогда не повышал голоса на подчинённых. Его и без того все слушались и даже побаивались.

Пётр позвонил маме и сказал: «Как родится малыш, непременно приезжайте». Мама с радостью пообещала обязательно приехать с его младшей сестрой. Средняя была уже замужем.

Беременность Катя переносила хорошо. Лицо у неё не портилось, как часто бывает у беременных. Ела свежие молочные продукты, пила витамины с кальцием. Она стала женственней и даже похорошела.

Был месяц май. Природа давно пробудилась от зимней спячки. Жёлтые одуванчики цвели ковром, зацвела сирень в палисадниках, а возле здания горисполкома красовались разноцветные головки тюльпанов.

Потому ли что Катя сама была медик, или сыграли роль гены, но родила она легко. Ночью забрала ее скорая помощь, утром – родила здоровую девочку с нормальным весом, ростом и длинными волосами.

Одни родственники улыбались – «родилась в мае, будет всю жизнь маяться». Другие – «похожа на отца, значит, будет счастливая». Пётр Васильевич никого не слушал, да и не слышал, он знал, что сделает все, чтобы его дочка была счастлива, и был благодарен Кате.

Принеся ребёнка из роддома, Пётр Васильевич впервые забыл про поезда, вагоны, локомотивы. С интересом и удивлением рассматривал он крохотные пальчики, ноготки и видел, дочурка похожа на него: белокурые кудряшки, большие голубые глаза, пальцы рук. У него были красивые руки с длинными пальцами.

Девочку назвали Танюшкой. На крестины собралось много народу в доме у родителей Кати. Серёгу Пётр не стал брать в крестные отцы. Они все больше отдалялись друг от друга. Конечно, Пётр мог его продвинуть по службе, но не видел в Серёге ответственного работника, хорошего организатора и знал, что иногда тот приходит на дежурство с похмелья.

В роддоме Пётр познакомился с врачом – гинекологом Николаем Ивановичем. Одноклассник Кати, он не принимал у неё роды, но каждый день заходил к ней в палату и показал дочку Петру. Мужчины подружились, и Николая взяли в крестные отцы.

На крестины Танюшке подарили много детской одежды, денег. Петру Васильевичу коллеги достали золотую цепочку и крестик для дочки.

Мать Петра с сестрёнкой Соней привезли варенье, пуховую шапочку и носочки Танюшке. Тётя Нюра передала пузырёк шампуни. Зайдя в квартиру, мать и сестра обомлели: такой красоты они еще не видели. На стенах – ковры, мебель полированная орехового цвета, хрустальная посуда и люстра под потолком.

Каждый вечер Соня и мать купались в ванной, рассматривая разные названия шампуней. Когда Катя стирала или готовила, бабушка с Соней прогуливались с коляской по незнакомым городским улицам, где стояли многоэтажные дома железнодорожников. Люди здоровались с ними, расспрашивали о дочке Петра Васильевича, и мать гордилась сыном. Побыли в гостях у них мать с дочерью недолго, не хотели мешать. Они ехали посмотреть, как живёт сын, и помочь на первых порах с малышкой. Но Катя ловко управлялась с дочкой.

Проводить сватов приехали Катины родители. Приготовили много продуктов в дорогу, а Катя собрала узелок с гостинцами: пуховый платок для свекрови, кофточку для Сони, три пузырька шампуни и пахучее туалетное мыло. Пётр Васильевич завернул в старую простыню белый тулуп, который ему выдали на работе. Мама заплакала. Никто в жизни не дарил ей столько и таких подарков. И видя, как все хорошо у сына, она скорее хотела уехать домой, в свою низенькую хатку, чтобы рассказать все соседям. К себе она сватов не приглашала – даже сына. Что она может им предложить: печка, колодец с водой, да корыто.

И только проводив мать и вернувшись домой, Пётр вспомнил, что забыл подарить матери белые бурки, о чём мечтал ещё в детстве.

После окончания декретного отпуска Кати Танюшку отдали в детский сад. Катя снова стала работать в поликлинике. Детский сад рядом с их домом, считается самым лучшим в городе. Пётр уходил на работу рано утром и приходил поздно вечером, и только иногда мог попасть на утренники в детсад к дочери. У Танюшки было самое красивое платье, колоском заплетены волосы, а на висках – светлые кудряшки. И с возрастом самые длинные стихи, роли Белоснежки, Снегурочки – все доставалось ей. Ее красотой любовались и воспитатели, и родители. Когда Катя рассказывала об этом по телефону отцу, тот говорил: «Бабушка наказывала приколоть булавку внучке, а то сглазят, люди разные, даже если и не желают зла – оно само привяжется. Зависть – это тебе не родная мамка». Но Катя хоть и слушалась советов матери, но повторяла: «Как же я ей булавку приколю, пап, чтобы укололась?»

На день железнодорожника профсоюзный комитет организовал прогулку по Дону. Пётр Васильевич с женой и дочкой тоже поплыли на катере. Катер большой. Пассажиров много. Пели песни, танцевали, участвовали в конкурсах. Катя чувствовала, каким уважением пользуется ее муж, диспетчера старались ему угодить. На обратном пути внезапно налетел ветер. Пошёл сильный дождь. Пётр Васильевич снял рубашку, чтобы укрыть дочку. Все заметили, что девочка очень красивая и как две капли воды похожа на отца.

Таня родилась, когда Петру Васильевич было уже за тридцать. Она для него была подарком судьбы. Таня была беспроблемным ребёнком. Ее воспитанием, конечно, занималась Катя, Пётр Васильевич сутками пропадал на работе. Но вечерами он не спускал ее с рук, с ней отдыхал, часто купал и укладывал спать. Рассказывая ей сказки, засыпал с ней в обнимку, как бы защищая малышку от будущих бед. Он очень любил свою дочку.

Общительная, доброжелательная, Таня легко потом нашла общий язык с одноклассниками. Когда дочке исполнилось восемь лет, Катя отвела ее на прослушивание в музыкальную школу. Музыкой надо заниматься час-два ежедневно. Так в квартире появился музыкальный инструмент.

Нелегко было учиться в двух школах, быть отличницей и старостой класса. Поначалу Таня уставала, не высыпалась и одно время даже хотела бросить музыкальную школу. Но со временем втянулась и замолчала.

Однажды Пётр Васильевич возвращался с работы. Таня шла из музыкалки не одна, с мальчиком. Шли не спеша, о чём-то увлечённо говорили, возле дома остановились. Таня не торопилась идти в подъезд. Пётр Васильевич, зайдя домой, сказал жене: «Полюбуйся в окно, не рано ли ухажёры стали провожать нашу Таню?» Но когда дочь вошла в комнату, оба сделали вид, что ничего не видели. Таня весело рассказывала про новую песенку, которую выучила в музыкалке.

Катя выписала бесплатный железнодорожный билет и поехала в Москву. Накупила дочери красивых вещей: кофточки, платья, обувь, колготки цветные, каких еще ни у кого не было, и даже духи польские. Правда, за всем этим пришлось выстоять громадные очереди.

Таня сначала радовалась модным нарядам, а потом сказала: «В школу я это носить не буду, потому что ни у кого нет такой одежды, а в музыкальную – надену». Она выделялась своей красивой внешностью, фигурой, походкой. Ее любили учителя и подруги, она гордо держала голову, но никогда не заносилась. Со школы девчонки, как всегда, возвращались вместе, из музыкалки Таню всегда сопровождал до подъезда Сашка.

Выпускной у них в восьмом классе совпал с выпускным в музыкальной школе. Таня спросила родителей: «Можно девочкам собраться у нас в квартире, ведь не все идут дальше учиться в девятый класс? А можно прийти Саше?» – Дочь никогда не огорчала родителей. Они не отказали ей.