М. Ерник - Душегубы. Хроника гонки на выживание Страница 3

– Нет! Вы рассуждаете как европеец. Ну, напрягите свою фантазию. Вспомните название этого городка.

– Неужели от грибов?

– Совершенно верно! Как Мадлен это сделала, осталось загадкой. В её доме не обнаружили ничего подозрительного. Впрочем, здесь, скорее всего, постарались здешние знахари. Уж они-то знали толк в местных грибах. Очевидцы рассказывают, что покойный супруг Мадлен перед смертью испытывал невероятные галлюцинации, пытался порхать как бабочка и даже исполнил на французском языке басню Лафонтена. Это при том, что французского они отродясь не знали-с.

– Здорово! – не удержался от восторга Кордак.

– Суд присяжных её оправдал, не обнаружив в смерти мужа Мадлен ничего предосудительного. Заметьте, не подозрительного, а предосудительного. Так говорилось в вердикте.

– Просто замечательно! – повторил Кордак и даже остановился. – Но неужели этим всё и кончилось?

Господин Борке перевёл дух и снизил пафос своего повествования.

– Нет, разумеется. За мужем последовал молодой любовник, поскольку появился любовник ещё моложе. Затем новый любовник вместе со служанкой, с которой он изменил Мадлен. Затем ещё один молодой человек. И, наконец…

Господин Борке остановился и покачал головой:

– И, наконец, сама Мадлен. Будучи четвёртый раз под следствием и безнадёжно страдая дурной болезнью, которая досталась ей от последнего любовника, она покончила с собой так же, как с остальными.

– Да, – согласился Кордак, почёсывая в затылке. – В этом, несомненно, есть элемент драматургии. А в искусстве решать проблемы грибным ядом Мадлен могла бы соперничать с Клеопатрой.

– И при этом, заметьте, никакой корысти.

– Никакой? – недоверчиво переспросил Кордак.

– Никакой! – подтвердил Борке. – Позвольте утверждать это как участнику этих событий.

Постороннему человеку могло бы показаться несколько странным услышать рассказ участника событий времён Александра Третьего. Вполне возможно, посторонний человек счёл бы за благо поскорее удалиться, чтобы более не испытывать психику собеседника. Но графа Кордака последняя фраза его спутника ничуть не удивила. Более того, она вызвала у него полемический задор:

– Вот вам, как очевидцу и хорошему знатоку этих мест, и карты в руки. Убедите меня на деле. После столь увлекательных ваших рассказов мне самому захотелось увидеть что-нибудь не менее захватывающее.

– Именно для этого я вас сюда и пригласил. Уверяю вас, что ни время, ни цивилизация не в состоянии изменить психологию местного жителя. И травить вас здесь будут по-прежнему грибами.

– Замечательно! – совершенно искренне воскликнул Кордак. – Я уже готов!

Беседуя, спутники преодолели просторы частного сектора и вошли во двор, образованный шестёркой невысоких двухэтажных строений – апартаментов. Так в Мухоморах именовались любые многоквартирные дома. Большая часть двора была занята разномастными строениями. Если бы не огромные висячие замки, развешенные повсюду, эти строения вполне могли бы сойти за свалку отходов пиломатериалов. Но на самом деле это были стратегические хранилища, где владельцы апартаментов держали неприкосновенные запасы картофеля и овощей. Кроме того, здесь можно было обнаружить бывшие в употреблении кирпичи, откатавшие не одну тысячу километров велосипеды, старые, описанные ещё родителями хозяев матрацы и многое другое, что, несомненно, пригодится следующим поколениям мухоморовчан. С недавней поры к этим запасам добавилось много полезных вещей из строящейся больницы.

Лишь запасов самогона на этих складах никто не держал. Кто-то считал эти хранилища не слишком надёжным местом для столь ценного продукта, а кто-то его просто не хранил. Не имел такой привычки.

Чуть в стороне в окружении акаций можно было различить странное металлическое сооружение, отдалённо напоминающее детскую беседку. Когда-то оно служило для забивания козла, отчего металлическая поверхность стола прогнулась, как корыто, а всё сооружение основательно вросло в землю. Позже, когда Мухоморы были подвергнуты унизительному переименованию и большая часть мыслящего мужского населения ушла в запой, эта беседка служила местом их философского уединения. Здесь они искали смысл жизни, обсуждали насущные проблемы бытия и клеймили позором власть душегубов.

Вот и сейчас на одной из лавочек, прислонившись для устойчивости к стволу дерева, сидел человек и философски изучал смятую пачку из-под сигарет у своих ног. Это был Пётр Тихомирович Излоханков, младший из троих братьев Излоханковых, проживавших в близлежащем селе Кочки. По профессии Пётр Тихомирович был механизатором и работал в хозяйстве своего старшего брата с гордым названием «Агропуть», бывший «Путь Ильича». Но в последнее время Пётр Тихомирович вступил в идейные разногласия со своими братьями, которые считали, что в эту осеннюю пору место механизатора – на полях. Со своей стороны, Пётр Тихомирович считал, что на свете важнее всего мужская дружба и солидарность. Проявляя мужскую солидарность, он третий день гулял на очередной свадьбе своего бывшего односельчанина и одноклассника, имя которого к этому моменту он, впрочем, уже не помнил. Доводы старшего брата о том, что его одноклассник женится чуть ли не каждый год, казались ему несостоятельными, а идейные разногласия разжигали в нём классовое чувство ненависти к старшему брату – эксплуататору.

Не замеченные Излоханковым, граф Кордак и господин Борке поравнялись с беседкой.

– Мне кажется, что мы уже проникли в самое сердце Мухоморов, – заявил Кордак, осмотревшись.

Незнакомые голоса заставили Излоханкова оторваться от своих тягостных мыслей. Он поднял свой утомлённый взгляд на пришельцев.

– Мне не терпится познакомиться со здешними формами жизни, – не унимался Кордак. – Давайте начнём прямо отсюда. Давайте начнём прямо с этого господина.

– Несколько неудачный выбор, – не поддержал его Борке.

Подойдя поближе и лучше рассмотрев свой выбор, Кордак счёл необходимым поправиться:

– Да, – согласился граф. – Это не господин. Это всё же товарищ.

– Злоупотребление алкоголем, низкий интеллект, больная печень. Следствие перечисленного – немотивированная агрессия, – констатировал Борке. – Такое вы найдёте в любой провинции.

Слово «провинция» болью отозвалось в сердце Излоханкова. Придерживая беседку, он тяжело поднялся.

– А-а-а, – издало его горло хриплый рычащий звук. – Оккупанты припёрлися.

Тяжёлый, исполненный ненависти к любому оккупанту взгляд лёг на пришельцев, а не менее тяжёлая рука – на пустую бутылку из-под пива. Этого оказалось недостаточно. В глазах оккупантов не читалось ни страха, ни желания бежать без оглядки. Излоханков поднял бутылку над головой, как дубину. Это тоже не помогло. Чтобы наказать непрошеных гостей, необходимо было идти в атаку. Для разгрома противника нужно было сделать три шага. Всего три. Тогда Излоханков сделал первый шаг.

– Дойдёт ли? – задался вопросом Кордак. – Ставлю один к десяти, что не дойдёт.

Не отрываясь от беседки, Пётр Тихомирович сделал второй шаг.

– Не принимаю, – отозвался Борке. – Бессмысленно даже спорить.

К моменту, когда господин Борке закончил фразу, Излоханков уже оторвался от беседки и сделал третий шаг. И этот шаг оказался для него роковым.

Противно заскрипело стекло. Нога, опустившись на пустую пивную бутылку, как на роликовых коньках, покатилась вперёд, и Пётр Тихомирович, широко раскинув руки, пронзил диким взглядом верхушки деревьев и, словно сражённый пулей врага, упал на спину. Глухо, как арбуз, ударилась об стол голова. Беседка загудела, застонала, будто испуская последний вздох, и затихла. В установившейся тишине прозвучал голос Борке:

– Кровоизлияние в мозг. Я могу это определить по звуку черепа. Смерть почти мгновенная.

– Пожалуй, – согласился Кордак. – Но, должен заметить, коллега, трюк не новый. То же самое вы демонстрировали в Лондоне, помнится, в одна тысяча семьсот седьмом году, возле одной из забегаловок. Вспоминайте.

– Не новый, но действенный, – подтвердил Борке, не утруждая себя воспоминаниями.

– Жаль, что наш первый контакт закончился слишком быстро.

– И всё же я уверен, что с этим… товарищем мы ещё встретимся, – выразил надежду Борке.

– Полагаю, нам всё же следует вызвать врача. Просто из этических соображений.

– Не возражаю. Тем более что путь наш всё равно лежит в больницу.

Спутники аккуратно переступили через тело Излоханкова и продолжили свой путь, словно ничего не произошло.

– Жаль, что наш первый контакт закончился слишком быстро.

– Всё намереваюсь спросить, да как-то не выпадает случай…

Господин Борке завернул за угол и сделал паузу, а для многозначительности даже ненадолго остановился.