Александр Хромов - Пламя, объявшее наши крылья Страница 4

– С нее достаточно, – донесся возле юноши грубый мужской голос. Вместо ничтожного зрелища рыдающей девы, перед ним возник чей-то увесистый клеймор, заблокировавший его оружие. Посмотрев направо, Ворон увидел незнакомого мужчину с короткими, но кудрявыми светлыми волосами. Его тон стал чуть тише, и он добавил: – Род Ормус славится своей воинственностью, но на твоей родине не оценили бы такие бездумные срывы на глупых девочках.

– Я сам решу, когда будет достаточно, – раздался незамедлительный, но отчасти неуверенный ответ, и Ворон отпрянул назад, рассматривая незнакомца. На вид ему было чуть больше сорока лет. Он отличался довольно крепким телосложением, но тускло-голубые глаза его были исполнены какой-то колоссальной печалью. Этот трагический вселенский холод во взгляде даже остудил пыл Ворона, заставив его ненадолго смутиться.

– Я знаю. Но позволь мне попросить тебя прекратить. Твоя сестра, кажется, напугана. Давай мы не будем усугублять ситуацию и пройдем в теплую ратушу Кленохлада? – позволить попросить. Сестра напугана. Теплая ратуша. Этот незнакомец словно знал все уязвимости и пути к душе Ворона, проворно пользуясь ими. Это было странным, но, хмыкнув, юноша остепенился и убрал свой клинок в ножны. Оглянувшись на Анну, он увидел слезы, стекающие с ее изумрудных глаз.

– Успокойся, – виновато проговорил он сестре, хватая ее руку. Чувствительная к происходящему вокруг, она была напугана не меньше той захлебывающейся в слезах жалкой девицы. Кучер, что раньше благоразумно предпочел не вмешиваться, теперь пытался утихомирить свою хозяйку. На его кафтане можно было разглядеть отличительный символ Вларста объясняющий причину такого малодушия. Бедный, раздробленный на крошечные части регион, граничащий со столицей и Лорднасом одновременно. Это был край запутанных ясеневых лесов, болот и невежественных людей, цепляющихся за любую ниточку, ведущую к дворянству. Оно было им нужно, чтобы притеснять остальных. Только вот едва страна начала рассыпаться, как они принялись искать новое гнездо. И эта самоуверенная и дерзкая девушка была лишь самым первым гостем на жестоком севере. Но был ли Ворон чем-то лучше них? Для всех он действительно выглядел как какой-то трус. Ради чего он сбежал, а не умер там? Чтобы также жалко хвататься за жизнь? Чтобы спасти сестру? Наследие? Ворон до сих пор задавался этими вопросами, так и не способный отыскать должного ответа.

Вместе с незнакомым мужчиной Ворон и Анна вошли в Кленохлад. Некоторые, сторонясь буйного юноши, негромко выражали свое недовольство касательно того, что он слишком легко получил билет внутрь. Другие же хвалили его, радуясь тому, что таким варварским способом он поставил на место недовольную всем знатную девицу из Вларста.

Глава IV

Небо медленно становилось фиолетовым – на мир неторопливо опускалась очередная ночь. Из еще различимых облаков на землю беззаботно падали белые хлопья снега, и нашедшие пристанище у городских ворот люди искренне радовались ему, как никогда раньше, ибо холод значил теперь слишком многое. Жители Королевства, а уж тем более северяне, способны были перенести студеные морозы, но захватчики, которые выросли на жарком западе, никогда не видели ничего, кроме знойной жары и бескрайних песков. Уязвимые к свирепому холоду, они скорей всего погибнут, если в порыве своей слепой одержимости осмелятся ступить на неприветливые земли вечной зимы.

Похоже, слухи о единственной возможности спасти свою шкуру разбежались по стране с огромной скоростью. Стоило только западному рубежу пасть, как весть о неостановимой беде распространилась на все остальные пять регионов, повсеместно сея панику и подкашивая обороноспособность и без того подавленного государства. Привычка к беззаботному миру и уверенность в собственной защищенности сделала большинство областей абсолютно беспомощными, и теперь, когда через образовавшуюся пробоину основательно хлестала губительная вода, не оставалось ничего, кроме как смириться с безрадостной участью, или же из последних сил отчаянно цепляться за свою жизнь, убегая прочь из родных земель.

Город был готов к тому, что к его вратам прибудут беженцы. Плача и проклиная все на свете, они коченели возле стен, надеясь, что князь Кленохлада проявит милость и впустит их внутрь. Тот же, стоя напротив охваченного морозными узорами окна своей высокой башни, задумчивым и сомневающимся взглядом рассматривал прибывающие издали точечки, столь похожие с такой высоты на каких-то жалких муравьев. Кто помнил о его городе в безоблачные и мирные времена? Никто. Эта дыра среди снега и льда всегда пользовалась дурной репутацией и, в отличие от каждого клочка плодородной земли Королевства, никому ровным счетом не была нужна. Кленохлад всегда был независимым уголком, но за это подчас приходилось дорого платить. Отчаявшиеся люди, жившие здесь, всегда сетовали на голод и тяжелую долю и, зачастую не выдерживая несладких условий, пытались отыскать для себя новой жизни. Часть из них, наивно желая безоблачного существования, отправлялась в злополучный Вларст – унижаться и прислуживать расплодившейся, подобно грибам после дождя, знати. Некоторые же, кто особо ценил свою свободу и верил в чудеса, махнув рукой на все, безвозвратно отправлялись еще глубже на север. Туда, где среди звенящей тиши заснеженных чащоб обитали древние и непостижимые племена Ищущих. По легендам они жили бок о бок с полубогами и старались посвятить всю свою жизнь бесконечному празднеству.

Но Гретир с завидным упорством не желал верить в сказочные легенды и всем своим сердцем ненавидел абсолютно любых богов. Поданные могли воочию лицезреть, как, будучи единственным наследником, он законно заполучил бразды правления Кленохладом, принимаясь устанавливать абсолютно новый порядок и намереваясь превратить увядающее и жалкое северное поселение в процветающий город, которым искренне можно было бы гордиться.

И, с точки зрения обычного обывателя, не ведающего всей подоплеки происходящего, у него это получалось. За несколько лет он сумел восстановить развалившиеся от старости стены при помощи какого-то загадочного раствора, увеличить в несколько раз поголовье скота и предпринять несколько по-настоящему революционных шагов, которые повысили качество жизни и заставили людей поверить в своего нынешнего угрюмого лидера.

Но мало кто знал, что практически все заслуги Гретира на самом деле принадлежали вовсе не ему. Вечно хандрящий, опечаленный и витающий в своих мыслях лидер не только был слабым и безнадежным правителем, но, ко всему прочему, даже не знал древнего рунного языка – сложной письменности, используемой в существенной части трактатов, предназначенных для княжеского ума. Любые его затеи терпели безоговорочный провал, лишь сильней ввергая его в пучину нескончаемых самоосуждений и неуверенности. Не предрасположенный к властвованию, он был подобен незрячему волчьему детенышу, бредущему среди бескрайних зарослей терна, где каждый неудачный шаг его сулил очередную болезненную ошибку.

Гретир давно был сломлен, и масштабы его внутренней слепоты вынуждали его действовать наугад. Не ведая как именно, он упорно старался походить хотя бы на мерклую тень лидера, в глубине своей души не чувствуя ничего, кроме горькой пустоты и какой-то немыслимой вечной скорби.

Все самые успешные ходы были высказаны и предугаданы тем самым мужчиной с короткими кудрявыми волосами и усталыми глазами по имени Магнус. Тем, который вел к ратуше юношу и девушку в приметных черных одеяниях. Глядя на это со своей башни, владыка Кленохлада поморщился. Он вновь почувствовал себя недальновидным, и ему явно не нравилось это мерзкое чувство какой-то гнетущей неясности внутри себя. Все эти успешно подсказанные идеи, удивительная прозорливость и странные действия Магнуса невольно вызывали подозрительность. Да, этот человек был незаменим в вопросе управления городом, но его изворотливость и хитрость наталкивала на совершенно иные, более настораживающие и колкие мысли. Вопреки всему, Гретир почему-то отчаянно боялся утратить вверенное ему предками лидерство, а учитывая то, что один из приближенных превосходит его по остроте ума в несколько раз, надуманная проблема вполне себе обретала более серьезное значение. К тому же Магнус, как назло, отказался от приставленного Гретиром проверенного напарника, указывая на то, что ему нужен «человек, на которого лично он сможет положиться». И неужели этот самый заветный человек шел сейчас рядом с ним, направляясь к ратуше?

Глава V

Они всегда были неделимым целым. Родившись в один день, они всю свою жизнь провели рядом друг с другом, и Ворон не мог вообразить человека более близкого для себя, нежели чем Анна. Подчас ему было сложно признаться в этом или сказать в открытую, но в сущности его отчетливо присутствовал неоспоримый факт бесконечной любви к своей странной сестре. В далеком детстве он достаточно часто не понимал, почему вокруг нее то и дело каждый день кружатся новые незнакомые люди. Не унаследовав дара управления красным пламенем, мальчик мог только лишь наблюдать со стороны, как приходящие целители и маги донимали Анну вечными экспериментами и травили всевозможными дурно пахнущими зельями. А хуже всего было то, что они отнимали драгоценное время, которое можно было бы потратить на игры и сказки. Он до сих пор помнил ту бесследно исчезнувшую книгу с историей о небесном кузнеце, написанную изящным шрифтом и снабженную поразительными картинками – бесценный подарок, прибывший прямиком из столицы.