Ингрид Солвей - Имя твоего дракона. Сказание о Тенебризе Страница 5

Здесь было сумеречно, сквозь густые кроны деревьев-великанов не проникали лучи грианда. Где-то в тени стволов могли скрываться Страхи или дракон. В какой-то миг ему показалось, что рядом бродит кто-то невидимый. Несколько раз Арго оглянулся, почувствовав прохладное дыхание в шею и неясное бормотание за спиной. Но нет, никого не было.

Арго углубился в чащу. Некоторое время шел, с тревогой поглядывая на деревья, за каждым мерещился дракон. Прислушиваясь к звукам леса, припомнил, что сказал Зоринго однажды: «Лабиринт – живой и сам решает, кого оставить жить, а кого нет».

Может, Страхи уничтожены? И то, что он сам до сих пор как ни в чем не бывало носится туда-сюда, означает: Лабиринт не желает ему зла?

Мысли были ободряющие, но тревога и беспокойство не покидали.

Вскоре лес поредел. Арго оказался перед взгорьем. Заметив на склоне кустарники с ягодами Сласти, он поднялся к ним. Насобирал красных плодов, перемазался липким сладким соком. Чуть утолив голод и жажду, успокоился, но чувство легкости продолжалось недолго. Снова ощутив тяжелое дыхание сзади и услышав треск ветвей, он обернулся. И опять никого. У Арго появилось нестерпимое желание вернуться домой. Но в какую сторону идти?

Он взобрался на вершину холма, надеясь оттуда увидеть направление, и застыл, удивленный открывшимся видом. Неужели Лабиринт леса закончился?

Внизу тянулась каменистая впадина. Там гремела и рвалась к морю порожистая река. Растительность по берегам была редкой, рыжего цвета, точно опаленная осенью. А потом Арго различил чей-то тихий голос, будто бы позвавший на помощь. Он завертел головой, пытаясь понять, с какой стороны пришел звук.

Но ничего, кроме шума воды, на этот раз не услышал. Решив, что ему показалось, Арго присел на траву передохнуть и всем телом ощутил дрожание земли. Он перепугался, подскочил и кинулся бежать, плутая между деревьев, и очень скоро обнаружил, что заблудился окончательно – то ли уже оказался в другом мире, то ли по-прежнему находился в Лабиринте. На потемневшем небе стали заметны мерцающие искры звезд. К тому же сильно похолодало – время близилось к ночи.

Арго порадовался теплому комбинезону. Сшила его мать. Мысли о ней и чашке огненного чая ирз, который обычно заваривала Иль, когда он бывал не в духе, напомнили о том, что пора бы позаботиться о месте для ночлега, чтобы дождаться утра и поискать дорогу домой.

Впереди возвышался новый холм с пологими склонами, густо поросшими высокими кустарниками. Освещенный лунами, тот выглядел, как летучий призрак. У подножия темнела яма, на дне ее лежал круглый плоский камень, заросший по краям дикими цветами. В центре площадки была отчетливо заметна высокая пирамида из разных по величине, округлых булыжников. Они блестели и переливались, точно заговоренные магией света.

Каким-то удивительным образом хлипкое сооружение держалось и не падало! Воздух вокруг него вздрагивал, как желе.

Решив, что воздух дрожит от тепла нагретого за день камня, Арго воспрял духом: «Там я смогу согреться, а потом поищу убежище на ночь!»

Но не успел он примериться, чтобы поудачнее приземлиться на плато, как перед ним, точно из-под земли, возник настоящий сказочный карлик.

Темные волосы существа свисали прядками ниже плеч. Он был одет в полосатые панталоны до колена и рубашка с вышивкой, гольфы и туфли с пряжкой. На плече незнакомца – брошь клана подземных жителей.

Ворчливым тоном карлик сказал:

– В этих местах надо быть очень, очень осторожным! Для тебя здесь особенно опасно: твой ореол ярче лун – ты привлекаешь к себе чудищ Страхов, что нынче бродят по Лабиринту! Как они на тебя до сих пор смертного ужаса не навели? Пойдем со мной, мальчик мой, я отведу тебя домой. Ведь жуть сказать, какие здесь страхочуды бродят! Идем!

Арго действительно было не по себе, но и доверять незнакомцу он не собирался. Карлики были на стороне мятежницы Имаджи, подобно сильфам! Пока Арго раздумывал, как сказать, ведь голос до сих пор не вернулся, карлик нахмурился:

– Молчишь и упрямишься? Ну и напрасно! Вот схватят тебя чудища, и будешь гордиться у них на вертеле над кострищем! То-то знатный ужин из тебя получится, малыш!

«Малыш? Так меня никто не оскорблял! – Арго сжал зубы, удерживаясь от желания обрушить холодный клинок на голову обидчика. – Коротышка обнаглел! Да как он смеет намекать, что я, создатель оружия, – такой слабак, что не смогу за себя постоять?»

Карлик пробормотал какую-то тарабарщину, нарисовал пальцем в воздухе непонятный знак и исчез. Арго от изумления чуть меч не выронил. С одной стороны, ему стало жутко от угроз карлика, а с другой – уверенность, зародившаяся в нем в момент создания меча, убеждала в собственной неуязвимости. Стараясь не думать о словах чужака, он отошел подальше, готовясь разогнаться для прыжка, и опять услышал голос, на этот раз мальчишеский, ясный.

– Остановись, эй, ты! Не спеши сойти с тропы!

Он обернулся, взмахнул гневно мечом.

«Ну, карлик! Как ты меня достал!»

Никого! А если и есть, то хорошо спрятался.

Лицо Арго побледнело, морщинки прорезались на лбу, а руки крепче вцепились в рукоятку меча. Он неслышно переминался с ноги на ногу на траве, в то же время незаметно оглядываясь.

В какой-то миг Арго охватил липкий страх – его осенила догадка. Пришлось стиснуть зубы, чтобы не застучать ими. Должно быть, его окружили Страхи, что сбежали из оранжереи! Но как они отыскали его так быстро? Арго чуть не заплакал, признаваясь себе, что был недотепой, когда прогнал карлика. Тот мог бы его спасти!

«Кто здесь?» – подумал он, затаив дыхание, и прислушался к шорохам леса.

И услышал в ответ:

– Кто здесь? Кхм… Я – твой наследный хранитель! – в голосе говорившего не прозвучало угрозы.

Арго передохнул, поражаясь способности невидимки улавливать его мысли.

«Какой такой хранитель?» – спросил он, вглядываясь в каждый куст и дерево.

– Я – меч Амбигю, который ты недавно возродил к жизни!

Арго перевел изумленный взгляд на оружие, всматриваясь в мерцающие на лезвии знаки. Разноцветные глаза мальчика потемнели. Он осторожно опустил меч в мох на пригорке, не спуская оторопелого взгляда:

«Так вы что, тоже живой и говорить умеете?»

– Ну ты даешь, Арго! – хохотнул голос, и клинок вспыхнул частыми сполохами, будто внутри металла разгорелся пожар. – Недавно ты помог мне вернуть свой облик. Я и был тем слитком, которому ты напел Песнь Пробуждения.

«Песнь Пробуждения?» – уточнил Арго, не спуская глаз с клинка. В какой-то миг ему показалось, что он и меч остались одни во всем свете. Вокруг них стало так тихо!

«Интересно… А почему я о песне и о вас – хранителе, никогда не слышал?»

– Ты многого не слышал, Арго! – сказал меч. – Настало время поговорить нам с тобой. Но для начала я хочу попросить прощения за то, что одолжил твой голос! Страхи, проникшие в вашу оранжерею, похитили мой голос ночью, и мы с тобой, если помнишь, могли лишь обмениваться мыслями.

«Ах, вот как? Выходит, во всем, что случилось дома, – моя вина, и даже в том, что вы остались без голоса?» – возмутился Арго, почувствовав обиду, и оборвал себя, сообразив, что неправ.

Едва не застонав от досады, он нервно пробежался по склону, раздумывая, как сгладить резкость и извиниться, не унизив себя. Просить прощения ему никогда не приходилось.

Амбигю прокашлялся, сказал спокойно, словно ничего не случилось:

– Что было, то было, Арго. Не будем тратить силы и нервы на то, что невозможно изменить. Скажу только, что я давно тебя ждал, а впереди у нас невероятно много дел.

«Каких дел? Я вас не понимаю», – заинтересованный словами меча, переспросил Арго.

– Да ты садись, поговорим, – предложил Амбигю.

На память Арго тем временем пришли слова Лофтина о том, что в мече живут тьма и свет, и он невольно смутился, не решаясь спросить: «Какая часть меча со мной разговаривает?»

– Не волнуйся… С тобой общаюсь я сам – Амбигю. А тьма и свет – стороны твоего и моего характера. Они помогут нам одержать победу и защититься от врага. Все будет зависеть от твоего выбора – на чьей стороне ты будешь сражаться – тьмы или света.

«А вы еще сомневаетесь во мне?!» – невольно возмутился Арго.

– Пути судьбы скрыты под покровом тайн… – ответил уклончиво Амбигю. – Ты сумел пробудить меня, – значит, время твое пришло. Но нетерпение и ярость, которые пылают в тебе, смущают меня. Не обижайся на мои слова и пойми, что сражаться со мной в руках сможет только настоящий воин – хладнокровный и выдержанный. Болтают и злятся слабые духом и болваны. Воин честен с собой и верен хранителям…

Слушая Амбигю, Арго начал осознавать, что время игр и забав прошло. Ему пора научиться обуздывать свой нрав, научиться держать язык за зубами и стать достойным благородного меча.