Генри Барс - Ключевой элемент. Книга 1 Страница 5

– Вместо дорог повсюду зазеленеют газоны и лужайки. Пассажиры и любые грузы будут быстро перемещаться по воздуху на огромные расстояния на антигравитационных платформах. К две тысячи девятому году человечество достигнет всех планет солнечной системы, а на Луне, Марсе и Венере будут основаны постоянные поселения, начнется постройка промышленных предприятий. Полным ходом будет идти подготовка к первой межзвездной экспедиции к ближайшей звезде, Альфе Центавра. Исчезнут гидроэлектростанции, ТЭЦ, дымящие трубы заводов. Вместо них широкое распространение получат компактные и безопасные термоядерные реакторы. Производимой ими энергии будет достаточно для удовлетворения любых нужд человечества. Конечно же, в двадцать первом веке останется много неинтересной, однообразной и тяжёлой работы. Однако всю подобную работу будут выполнять специальные роботы, разработанные нашими учёными и инженерами. В общественной и политической жизни также произойдут большие перемены – настанет долгожданный коммунизм.

Маша чуть перевела дух и продолжила говорить, как по писанному, подняв подбородок и как-то умудряясь смотреть на всех словно свысока:

– Развитие науки и технологии позволит каждому человеку получить все, что ему потребуется или захочется, при этом работать каждый будет ровно столько, сколько сможет. Но все люди будут сознательными и трудиться станут на совесть. Тунеядцы останутся в тёмном прошлом. А так как все получат всё, что пожелают, исчезнет и преступность.

– Это она журналов в библиотеке начиталась, я сам видел. А еще с ней Федя из восьмого «а» туда ходит, они за одним столом садятся, и она ему про любовь, а он ей про роботов, космос и коммунизм! – Саня с Димой тихонько посмеялись, заслужив очередной укоризненный взгляд Наташи.

А Маша не останавливалась и продолжала свой рассказ, как по писаному:

– Отдельные государства на планете перестанут существовать. Просто люди всех стран увидят, как счастливо живут граждане первой коммунистической страны, и убедят своих руководителей присоединиться к СССР. На Земле со временем образуется и будет существовать только одно государство КСПЗ – Коммунистический Союз Планеты Земля. Но всё-таки останется одна территория, не вошедшая в этот Союз – современная Новая Зеландия. Люди специально оставят эту страну, чтобы там могли жить все недовольные существующим общепринятым порядком. Туда также будут отправлять сумасшедших, временно, пока не смогут всех их вылечить.

«Да, боюсь, что Новая Зеландия рискует стать самой густонаселенной страной на Земле, – думала тем временем Наташа, слушая девочку Машу, но вслух, естественно, ничего не говорила, – в первые же годы победившего коммунизма туда хлынет поток „сумасшедших тунеядцев“, не желающих трудиться, кто сколько сможет. Да и мало кто захочет ждать, когда врачи наконец-то научатся лечить твоё сумасшествие…».

Наташа передёрнула плечами от вдруг прокатившегося по спине озноба. «Господи, о чём это я, что это я так разволновалась?.. В целом-то девочка все правильно говорит, – успокаивала себя она, – только накидала в одну кучу события, которые, наверное, растянутся на века».

– А ещё, – продолжала Маша, – все дети будут воспитываться не родителями, а в интернатах-коммунах. Там у них будут самые лучшие условия для роста, образования и укрепления духа и тела.

– Ну, это ты загнула! – Дима не выдержал и намеренно мерзким голосом перебил рассказчицу. – В интернатах, ха-ха! Вот тебя первую туда и отправим!

– Дурак ты, Леонов, в это время я уже буду взрослая!

– Ну, тогда твоих детей, доченьку маленькую и сыночка, совсем грудного, туда заберут! Сразу, как только партия примет решение такие интернаты открыть. И лучшие воспитатели там ими будут заниматься, укрепят им и тело, и дух!

У Маши вдруг задрожали руки:

– Ты совсем идиот, или притворяешься? Я все папе расскажу, понял! – голос у Маши тоже дрогнул, и последняя её фраза уже не могла служить образцом ораторского искусства.

– А ну-ка, перестаньте! – Наташа решила потушить скандал, грозящий перерасти в драку, удивляясь, какими дети могут быть жестокими. – Между прочим, Дима, знаменитые советские писатели-фантасты Стругацкие тоже считают, что воспитанием детей должны заниматься не родители, а профессионалы в специальных детских домах-интернатах. На эту тему можно долго спорить, и все будут по-своему правы. Поживем – увидим!

«Ага, вот из-за таких, как эта горе-отличница, и отправят скоро всех в детский дом! Неизвестно тогда, куда бежать, разве что в Новую Зеландию! – тут Дима мечтательно вздохнул, – хорошо, что Ленка моя не такая!..»

Лена была необыкновенно красивой девочкой, на три года старше Димы. Она жила с ним в одном доме, буквально через подъезд. Непонятно, как одиннадцатилетний пацанёнок и четырнадцатилетняя девушка нашли интересные темы для общения, однако виделись они каждый день, болтали обо всем подряд. Димка рассказывал Лене про футбол, про жабу, живущую на даче, про Нину Владимировну. А Лена в основном слушала, смеялась над Димиными нехитрыми шутками, любовалась его по-мальчишески красивым лицом и совершенно белыми мягкими волосами. Потом чмокала Димку в щёку и шла к своим взрослым подружкам. Дима считал Лену своей девушкой и чувствовал себя при этом счастливым и очень взрослым. Он каждый день ожидал показательной взбучки от старших ребят – поклонников Лены, но самое большое, что он получал от них – это снисходительный щелбан, даже и не по лбу, а так, по вихру, и незлые усмешки вслед.

Тем временем Маша успокоилась, сказала, что рассказ её закончен, и она готова ответить на вопросы. В классе воцарилась гробовая тишина. Скорее всего, Машу никто толком и не слушал, кроме Димы, Сани и Наташи. Кто-то рисовал или играл в морской бой, девчонки шёпотом обсуждали какие-то свои секретики и давились от беззвучного хохота. Мальчишки смотрели в окно или по достоинству оценивали Наташины стройные ноги, благо довольно короткая модная юбка позволяла многое рассмотреть и оставляла простор для юношеских фантазий.

– Как говорится, лес рук! – Наташа скривила губы. – Вкатить бы вам всем по паре, да придётся подождать с этим до осени. Ну что, есть еще желающие? Александр, что же Вы молчите? Неужто только в футбол можете гонять, а в голове Вашей одни суховеи да перекати-поле?

Маша с высоко поднятой головой проследовала на свое место, а Саня густо покраснел. Он не имел такого богатого опыта общения с женским полом, какой имелся у Димки, поэтому очень стеснялся, когда с ним заговаривали девушки, тем более в таком тоне и такой манере. Дима ткнул его локтем в бок, давай, мол, чего тормозишь. Саша вышел к доске, занял то же самое место, где только что стояла Маша, и принялся изучать свои кеды. Он даже раскрыл рот, но не вымолвил не звука. Потом поймал насмешливый Машин взгляд, сглотнул сухой комок в горле и заговорил:

– А я думаю, что до две тысячи девятого года мало кто из нас доживет! – из класса тут же послышались сдавленные смешки.

– Да, я так думаю! – продолжал красный, как рак, Саша. – Дело в том, что в двухтысячном году начнется ядерная война. Кто на самом деле ее начал, останется загадкой. Возможно, просто произойдёт случайный пуск тактических ракет – это такие ракеты с не самыми мощными боеголовками, предназначенные для атаки скоплений войск противника. Однако обе стороны, и СССР, и США, будут, конечно, все валить друг на друга. Только это будет уже неважно: миллиарды людей погибнут, от городов останутся одни руины, электростанции, мосты, плотины будут уничтожены. Некоторое время люди в странах, которых не коснётся пламя ядерной войны, будут чувствовать себя в безопасности, многие даже станут злорадствовать. Однако вскоре по всей планете неотвратимо распространится радиация – не только от ядерных взрывов, но и от разрушенных атомных электростанций, что гораздо страшнее. По всем материкам прокатится волна голода и страшных эпидемий. К две тысячи девятому году на Земле, а точнее в Новой Зеландии – наиболее удаленной от ужасов войны стране, останется жалкая горстка людей, не более десяти тысяч человек. Остальные острова и материки превратятся в выжженные радиоактивные пустыни, в которых даже тараканам станет трудно выживать.

– Саша, скажи нам, какие у тебя есть причины давать подобный прогноз? – голос Наташи был очень серьезен.

– А почему вы Машу не спрашивали о причинах, когда она нам рассказывала про роботов и всеобщее коммунистическое счастье? – Саша осмелел, разговорился. Благодаря своей детской наивности, он не заметил в этих словах никакой крамолы. А Наташа моментально поняла, что подобный разговор может завести в совершенно ненужное и неудобное русло, поэтому поспешила сказать:

– Ладно, Саша, продолжай, мы все тебя слушаем, больше перебивать не будем, – всё-таки она не была настоящим профессиональным педагогом, не могла чётко контролировать и направлять ход беседы. Окажись сейчас на её месте та же Нина Владимировна, Санёк так легко бы не отделался, возможно, даже получил бы взбучку за слишком вольное обращение со словом «коммунизм».