Генри Барс - Ключевой элемент. Книга 1 Страница 4

Строем, но уже без речёвки, «Энтузиасты» продолжили свое возвращение с уборки. На школьном крыльце им встретился ещё один педагог, Сергей Петрович, учитель английского языка. Дети поздоровались с ним нестройным хором.

– Вись! Вись! – одновременно послышались крики из строя.

Сергей Петрович как-то неловко улыбнулся, махнул рукой, и отправился дальше по своим делам. Он немного горбился и пришаркивал ногами, несмотря на то, что вроде бы был спортивным человеком: с удовольствием бегал, плавал в бассейне, играл в футбол со старшеклассниками. Серый костюм Сергея Петровича уже давно следовало отдать в химчистку, а не менее серые туфли, бывшие когда-то черными, и обувью-то можно было назвать с большой натяжкой.

Диме стало стыдно, и за своих приятелей, и почему-то за себя. Учитель английского языка был одним из добрейших и приятнейших в общении людей, которых он знал. Однако за свою доброту, наверное, и получал сполна, даже от своих учеников. Дело в том, что английские слова «This is…», Сергей Петрович упорно произносил как «Висись», за что и приобрёл нелицеприятное прозвище «Вись-Пись».

Димка показал кулак девчонкам, наиболее активно дразнившим Сергея Петровича, и побрел в «Пионерскую комнату».

– Как приберёшься там, приходи в класс, пойдем обедать! – крикнула ему вслед Наташа, но Дима даже не кивнул ей в ответ, только улыбнулся хитрой улыбкой, предназначенной и понятной одному приятелю Сашке.

В «Пионерской», естественно, ничего не изменилось со времени последнего Диминого посещения этой комнаты. На одной стене висел огромный портрет Ленина, на котором вождь не был похож сам на себя, а напоминал скорее отца советской атомной бомбы Курчатова. С другой стены на вождя мирового пролетариата смотрел советский полководец Тухачевский, напоминавший красноармейца с плаката «Ты записался добровольцем?!». И как-то так выходило, что одновременно оба легендарных коммунистических деятеля буравили глазами Димку, ни на секунду не отрываясь. Посередине комнаты на низком круглом столе стояли медные горны, барабаны, лежали красные знамена с золотым тиснением, прочая пионерская пафосная дребедень. Окна были прикрыты алыми шторами, отчего все предметы в комнате приобретали зловещий красноватый оттенок. И, тем не менее, нельзя не отметить, что «Пионерская» выглядела весьма красиво. Так, возможно, может быть красиво и в обиталище дьявола в самой глубине преисподней. Внезапно воздух дёрнулся и поплыл перед Димкой. На мгновение мальчику показалось, что улыбка Тухачевского сделалась шире, блеснули белым зубы во рту, а Ленин повернул голову и со смертельной тоской посмотрел в окно. Все потускнело у Димы перед глазами, даже пол покачнулся. Но тут в дверь заглянула Наташа, и все сразу вернулось на свои места.

– Как ты тут, справляешься? – спросила она. – Помощь нужна?

– Обойдусь! – грубовато ответил он, вздохнув, тем не менее, с облегчением, и Наташа, пожав плечами, удалилась.

Дима вытер пыль влажной тряпкой со всех доступных поверхностей, даже со вновь замерших на своих законных местах Ленина с Тухачевским. Потом принес из туалета два ведра теплой воды и тщательно вымыл пол, чтобы никто не имел ни малейшего шанса придраться. Что ж, дело сделал – гуляй смело, можно идти к остальным. Димка пнул ногой на прощание самый большой барабан, чуть не проткнув его носком сандалии, с удовольствием послушал быстро стихший громовой звук и вышел в коридор.

Глава 2

Игра

– Дим, а ты что не ешь ничего? Будешь ножку?

– Забирай! – Димка передал жареную куриную ножку Сане. Тому достался кусок белого суховатого мяса с косточками – не повезло, хотя кто-то, наверное, любит – и он сидел с кислой миной на лице и уже минут пять косил своими голубыми глазами Диме в тарелку.

Обед, в отличие от сегодняшнего завтрака, заслуживал всяческих похвал. Давали салат из свежей мелко нарезанной капусты с морковью, заправленный каким-то сладковатым маринадом, гороховый суп с кусочками колбасы, картофельное пюре с жареной курицей и сладкий чай с булкой. Дима вполне наелся гороховым супом, поэтому безропотно расстался со своим вторым блюдом и с видимым удовольствием прихлёбывал горячий чай из граненого стакана. Прожевав кусочек булки, он оглянулся и посмотрел на ребят и девчонок за соседними столами, не в первый уже раз поймал на себе Наташин взгляд и быстро, как и утром, опустил глаза. Видимо Димкина независимость заинтересовала девушку, чего он в принципе и добивался своим вызывающим поведением. Зачем ему это надо? Да просто так, чтобы нос не задирала, красавица. Потешить мужское самолюбие приятно и в одиннадцать лет. Хотя, мало ли что она там думает себе, может у неё есть маленький братик, похожий на Димку, и он, например, болеет. Тут Дима понял, что и сам уже подозрительно много думает о вожатой, и полностью сосредоточился на чае с булкой. После обеда, сидя в классе, Дима заметил, что теперь Наташа упорно не смотрела в его сторону. С удивлением и досадой Димка понял, что это его задевает. «Да что это за ерунда такая, – думал он, – втюрился я в неё, что ли? Ещё чего не хватало, надо предложить Саньку потихоньку пробраться на футбольное поле и погонять мяч!»

– Ладно, дети, – заговорила Наташа, по-прежнему не глядя на Диму, – я обещала поиграть с вами в предсказание будущего. Присаживайтесь поближе и давайте начинать! – она сделала изящное движение головой, и её белокурые волосы рассыпались по плечам, заставив всех мальчишек сделать глубокий вздох. – Только не забывайте, мы с вами взрослые, культурные люди, все мы получаем лучшее в мире советское образование. Поэтому в своих прогнозах мы должны учитывать известные нам тенденции развития науки, политики и культуры. Все знают, что такое тенденции? Ну, вот и хорошо. А не городить подряд, что в голову придёт, как это делали средневековые, так называемые ясновидцы. Всё понятно?

– Да! – протянули хором дети, почему-то в основном девчонки. Всем стало ясно, что говорить надо будет по-умному, как взрослые. Каковы тенденции развития науки, культуры и тем более политики, и что вообще такое эти «тенденции», большинству четвероклассников было невдомёк, тем не менее, уточнять никто ничего не собирался, чтобы не затягивать и без того нудное мероприятие.

– Дима, Саша! Вы куда? – удивленно спросила Наташа, а Димка с удовлетворением подумал, что вожатая всё же обратила на него своё внимание.

– Мы пойдем, мяч немного погоняем! – с робкой надеждой в голосе ответил Саня.

– А ну-ка вернитесь, я вас никуда не отпускала! Живо на свои места!

Друзья послушались и неохотно вернулись за парты.

– А мы не успеем до тихого часа, все не смогут выступить! – сдвинув брови, сказала Маша – отличница.

– Если будете себя прилично вести, можем поиграть и вместо тихого часа.

– Ура!!! – закричали дети, и даже Санек с Димкой не остались в стороне.

– Только тихо, вы что! – заволновалась Наташа, и все поспешно замолчали. – Вот так, другое дело. Давай, Маша, начинай! Расскажи нам, какой будет наша жизнь, лет, скажем, через двадцать пять, то есть ровно через четверть века! Мы тебя внимательно слушаем.

Маша была довольно симпатичной девчонкой, улыбчивой, стройной, высокой. Конечно не первая красавица в классе, но всё же… Каждую весну солнце щедро рассыпало на её пухленьких щёчках сотни ярких веснушек. Но вовсе не они подводили её, веснушки – это, как говорится, на любителя, кому-то не нравятся, а кто-то и голову из-за них теряет. Просто Машенька была умницей, отличницей, председателем совета пионерского отряда, любимицей педагогов. И с учётом всех этих замечательных качеств, становилось неясно, чего ожидать от неё в следующий момент, кто знает, может и доложит обо всех шалостях учителю. Её сторонились, не принимали в игры, не доверяли секреты, на что она, естественно, сильно обижалась, из-за чего постепенно становилась всё более замкнутой и высокомерной. И уж конечно же никто из мальчишек не пытался ухаживать за ней, ведь вот так поцелуешь её в щёчку или дёрнешь за косичку, и окажешься в кабинете директора вместе с родителями.

Согласно кивнув вожатой, Маша встала из-за парты, вышла к доске, как на уроке, и начала свой рассказ:

– Через двадцать пять лет уже наступит двадцать первый век! А точнее, будет две тысячи девятый год. Наша жизнь и окружающий нас мир изменятся до неузнаваемости! Небывалых успехов добьётся наука и технология. Советские ученые изобретут антигравитацию, отпадет необходимость в автомобилях, поездах, кораблях и самолетах. Исчезнет асфальт из городов, станут ненужными автомобильные трассы и железные дороги.

«Вот, чёрт, не хочу я слушать эту ахинею!» – Димка потихоньку повернулся к Саше, в надежде сыграть хотя бы в морской бой или просто поболтать, но с удивлением заметил, что тот внимательно слушает. Поймав укоризненный взгляд Наташи, он сел смирно и прикрыл глаза. «Неужели всё лето будет таким?» – подумал он. С улицы доносился заливистый пересвист каких-то птичек, невидимых в листве деревьев. С Димкиным воображением запросто можно было представить себя в лесу или на берегу реки, если бы не воодушевлённый голос Маши, продолжающей старательно излагать известный всем общепринятый и единственно допустимый прогноз ближайшего будущего.