Вадим Сазонов - Режущие слух звуки тишины. Сборник рассказов Страница 5

Я, долго мучаясь, вытащил из пианино струны и теперь с наслаждением изучал ноты, учил наизусть любимые мелодии и играл на беззвучных клавишах, паря в их звучании.

Я нашел работу.

Ее мне посоветовал сосед с первого этажа, он был на год старше меня, я его сразу отнес к разряду идиотов.

– Вадик, там все круто. Выдают черную форму, дубинку, как у ментов. Стоишь, а эти все богатеи ходят и тебе пропуск предъявляют.

Я устроился охранником в огромный бизнес-центр недалеко от метро «Проспект Большевиков». Работа была сменная, но самое главное, что все мое рабочее время я проводил в специальной будке, которая отгораживала меня от всех, она создавала иллюзию безопасности, она успокаивала меня, мне не надо было ни с кем соприкасаться, общаться, я был один в своем убежище, внимательно слушая всех вокруг, сам оставаясь неслышным.

Мне повезло с работой, никогда ее не поменяю, скоро уже должен был быть двадцатилетний юбилей, как я здесь работал.

3.Занедолго до сегодня

Ясный морозный день сменился пасмурным, туманным, влажным вечером, потепление принесло изморось.

Я шел к своему дому от Второго Муринского вдоль длинного серого «сталинского» дома по узкой пешеходной дорожке. Впереди неспешно, аккуратно ставя ноги на местами покрытый льдом асфальт, двигалась пожилая женщина с хозяйственной сумкой в руке.

Прислушавшись к ее шагам, понял, что походка мне знакома.

Из отведенной под эту информацию ячейки памяти считал – живет на девятом этаже, квартира в моем стояке, судя по всему, живет одна, но гости бывают часто (некоторые повторяются, некоторые бывают очень редко), хозяйка не заставляет их переобуваться, ходят по квартире в уличной обуви, иногда она играет на рояле или пианино, телевизор смотрит в большой комнате, в маленькую уходит на ночь.

Обгоняя ее, я почти прижался к стене дома, и именно в этот момент мой слух уловил исходящий сверху легкий треск и еле уловимое шуршание льда о металл. Мозг, настроенный на постоянный анализ окружающей обстановки, мгновенно послал импульс ногам, которые напряглись и откинули мое тело влево от стены, по пути рука ухватилась за ворот пальто женщины, увлекая ее за мной в сугроб за дорожкой.

Мы упали на твердый наст одновременно с огромной льдиной, разбившейся об асфальт на том месте, где долю секунды назад мы шли. Сноп мелких осколков и брызг осыпал нашу одежду.

Я вскочил, женщина со стоном села, ее шапка и сумка лежали в стороне.

– Агрессивная у вас, молодой человек, манера спасать женщин, – она повернулась в мою сторону и улыбнулась. – Подайте, пожалуйста, руку. Помогите встать.

Я напрягся, но руку все же протянул, она у меня дрожала, сердце было готово выпрыгнуть из груди, от пережитого только что страха.

Она оперлась о мою ладонь и с трудом встала, начала отряхивать пальто.

Поколебавшись, я наклонился, поднял и подал ей шапку, положил в сумку вылетевший из нее пакет с батоном и половинкой ржаного, распрямился, протягивая женщине сумку.

– Если вы были столь любезны, спасти мне жизнь, может, поможете добраться до дома? Для моего возраста такие стрессы слишком сильное ощущение. Если признаться, коленки дрожат, – вместо того, чтобы забрать у меня сумку, она крепко взяла меня под руку.

Я не поддался панике, которая готова была начаться от такого близкого контакта с посторонним человеком, я убедил себя, что от женщины опасности пока не исходит. Мы медленно побрели в сторону дома.

Когда я уверенно свернул к подъезду, она удивленно спросила:

– Вы знаете, где я живу?

Я был поглощен анализом создавшийся ситуации, отвечал автоматически:

– Вы живете на девятом, надо мной, через один этаж.

– Откуда вы знаете, вы же обычно ходите, опустив голову, ни на кого не смотрите, не здороваетесь. Вы меня узнали?

– Я узнал вашу походку. Я ее слышу дома. У вас домашняя обувь на жесткой подошве и, по-моему, на каблуке.

– Вы слышите через этаж?

– Да, даже дальше.

– Удивительно. Удивительная способность. Я слышу только дрели у соседей. Действительно, хожу всегда на невысоком каблуке, так привыкла, иначе начинают ноги болеть. Вас зовут Вадим? – спросила она, когда мы уже подходили к лифту.

Я вздрогнул, как она это узнала?

– Не пугайтесь. Я знаю многих в этом доме, очень давно живу здесь, хорошо знала и Елену Павловну, она же ваша бабушка?

– Да, – я был напряжен, но пока еще сигнала об опасности не поступало, надо было пройти еще одно испытание – проехать в тесной кабине в непосредственной близости с посторонним человеком.

Обычно, если я к лифту подходил одновременно с кем-либо, то уходил по лестнице, вниз всегда ходил пешком, потому что кабина могла остановиться на любом этаже, где нажата кнопка.

Мы доехали до девятого, я дождался, пока она открыла свою дверь, отдал ей сумку и устремился по лестнице вниз.

– Всего хорошего, Вадим. И еще раз спасибо за подаренную жизнь! – голос ее звучал весело, будто она улыбалась или даже смеялась.

– До свидания, – прошептал я в ответ.

На следующий день была ночная смена, поэтому днем я был дома.

Сходил в магазин, разложил продукты в холодильнике, сел перед беззвучным телевизором, смотрел фигурное катание, наслаждаясь подбиранием мелодии под кружение по льду очередной пары.

День был будней, в доме было относительно тихо, все на работе или на учебе, поэтому я легко слышал, как моя вчерашняя попутчица топталась на своей кухне, потом, не переобуваясь, вышла на лестницу, но лифт не вызвала, медленно начала спускаться по лестнице, пока не остановилась у моей двери.

Она нажимала на кнопку отключенного дверного звонка, я слышал, как отсоединенный контакт царапает по корпусу звонка. Она нажимала несколько раз, а потом постучала.

– Вадим, откройте, я знаю, что вы дома. Я видела вас в окно.

С тех пор, как умерла Баба Лена, никто посторонний не бывал в моей квартире. Иногда пытались звонить и стучать в дверь какие-то люди, которые ходили и по соседним квартирам, наверное, представители каких-то служб, но я не открывал. Но ни разу не было, что бы кто-то начинал поднимать шум у моей квартиры.

Это меня напрягало, нервировало, это привлекало внимание к моему жилищу.

Опять раздался стук и уже совсем громкий голос:

– Вадим, у вас все нормально?

Пришлось открыть дверь.

Попутчица стояла передо мной, держа в руке тарелку с румяными пирожками, от которых поднимался пар.

– Здравствуйте, Вадим, я помешала?

– Нет, – выдавил я из себя.

– Я к вам в гости с благодарственным угощением. Позволите, – она шагнула через порог, я непроизвольно отступил назад, выглядело, будто я ее приглашаю, пропускаю внутрь моего укрытия. – Угостите чаем?

Она прошла в комнату, поставила тарелку на стол.

В этот раз я ее разглядел: женщина далеко за шестьдесят, коротко остриженные, редкие, седые волосы, морщины не глубокие, но частые, на носу роговые очки, фигура плотная, синие платье с пояском было явно мало, видимо, из старых запасов, босоножки на невысоком каблуке без задников.

– Это собственного приготовления, – она кивнула на пирожки, – у вас есть чай?

– Да, – я ушел на кухню, включил газ под чайником и вернулся.

Гостья сидела на стуле за столом, с любопытством осматривая комнату:

– Вы тоже играете? – она кивнула на пианино.

– Да, – я присел на краешек стула напротив нее.

– Меня зовут Надежда Петровна. Мы с тобой давно знакомы. Ты же учился в пятьсот тридцать четвертой?

– Да.

– Ты выпуска девяностого?

– Да.

– Я много лет работала в этой школе. Я преподавала математику в старших. В вашем классе я не работала, несколько раз только замещала Валю, когда ты был в восьмом. Я тебя хорошо помню, ты меня тогда просто поразил.

Я молчал, я не помнил ее, или она изменилась за двадцать лет. Нашу математичку несколько раз замещали, один раз даже приглашали учителя из соседней школы.

– Ты меня просто «убил» однажды своим выступлением у доски. Ты отвечал, потом что-то случилось, ты отвлекся, сбился и начал рассказывать нам про интегралы, системы дифференциальных уравнений, выдавая такие вещи, которые и в институте не каждый сможет. Откуда ты это знал? Ты увлекался математикой?

Действительно, у меня было такое свойство. Если при ответе на уроке я слышал какой-то посторонний звук, вызывающий ощущение опасности, то я отвлекался на его анализ, просчет возможных последствий, но при этом продолжал говорить, потому что так полагалось, но уже не мог полностью контролировать, что говорю.

– Нет, не увлекался.

– Откуда же ты это знал?

– Я много читал книг по математике, когда был маленький. Они от папы остались. Я их читал и запоминал, но я не понимал значения того, что читал. Это было очень давно, но я все это помню.