Рони Ротэр - Мошки в янтаре. Отметина Лангора. Стена, которой нет. Пробуждение Страница 5

– Где больно, доченька?

– Голова, – стискивая зубы, простонала Вера.

– Сейчас, сейчас Баэлир придет. Он поможет.

Айна осеклась, подняв глаза на Ори, только сейчас поняв, что произошло.

– Она… она говорит! – прошептал Эрмон.

От неожиданности он ослабил захват, и тут же получил от Веры ногой по груди.

– Не трепыхайся, – беззлобно пробормотал Эрмон, снова стискивая руки на Вериных коленях.

Дверь настежь распахнулась, и в комнату вбежал Ирве. Ори оглянулся на вошедшего следом жреца.

– Баэлир!

В голосе танеда прозвучала мольба. Баэлир, бросив взгляд на Ори, быстро подошел к дергающейся на кровати Вере, встал над ложем.

– Прочь все.

Вера почувствовала, как поспешно разжались руки на плечах и коленях.

– Баэлир…, – выпрямившись, нерешительно произнес Ори.

– Все, – повторил жрец, не глядя на танеда.

Ори попятился к двери, с состраданием глядя на то, как приступы боли заставляют его дочь корчиться и стонать. Баэлир не двинулся с места, пока в комнате не осталось никого, кроме него и Веры. Как только дверь закрылась, он склонился над Верой, стиснул её голову, повернул к себе и заглянул ей в глаза.

– Разумеешь ли, что говорю я?

Вера в ответ лишь зажмурилась, так как взгляд выпуклых глаз жреца причинял еще большие страдания. Они, словно спицы, впивались в изнемогающий мозг. Баэлир разжал руки, выпрямился и подошел к столу. Налил из кувшина в кубок воды и вернулся к постели. Вера приоткрыла глаза и увидела, как стоящий над ней человек протянул руку к висевшей на его поясе лапе, как вытянул из неё, словно из ножен, длинное тонкое остриё, отливающее угольной чернотой. Вера завизжала, давая выход страху и боли, попыталась пнуть жреца, но промахнулась. Он же, вытянув руки с кубком и острием над Верой, громко и внятно заговорил.

– Волей Светлого Валкуна и силой Матери Нейны, да очистится сия дева, Вайрой именуемая, и оставят её темь и лихо, и не возымеет власти над ней Темный Лангор, и охранит от зла деву сию дух танока рода её – рода мадвура.

Баэлир окунул тонкий клинок в кубок и, приговаривая, круговыми движениями стал размешивать воду.

– Плод с древа —матери Нейне в чрево,Взросло черное жито,Акилой открыто,Триром добыто,Унией мыто,Сулией смолото,огненным молотомИороса ковано,Кану зачаровано,Локо остужено —станет оружиемНа смерть врагуЖелезо священное,Светом благословенное.В вечном векуСветлому Валкунуславу реку —Жизни хранителю,небес повелителю.Именем Яснобогаоткрываю дорогу,Угоняю хворобув темную чащобу.Камни в песок,река в ручеек,В золото глина,в небо кручина,В землю вода —с девы Вайры беда.

Странные действия и плавная речь жреца произвели удивительный эффект – по мере того, как Баэлир говорил, головная боль исчезала, Верой овладевали покой и умиротворение. Она обессилено вытянулась на кровати, не имея сил не то что пошевелиться, но просто держать глаза открытыми. Жрец закончил читать, убрал клинок и, склонившись над Верой, приподнял её за плечи.

– Выпей.

Вера разомкнула веки, и увидела, что Баэлир поднес к её губам кубок с водой. Она покорно выпила всё до капли, и жрец опустил её на подушки. Отставив кубок, жрец заглянул ей в глаза.

– Разумеешь ли, что говорю?

Вера медленно кивнула, удивляясь тому, что понимает этого человека. Смысл сказанных им слов, слов чужого языка, проступал в её сознании, как симпатические чернила на бумаге.

Баэлир выплел из своей косицы фигурку на тонком кожаном ремешке и туго повязал Вере на левое запястье.

– Оберег не снимай.

Она опустила взгляд на руку. Ремешок больно давил, а деревянная фигурка мадвура натирал косточку над кистью. Но это было сейчас не важно. Важно было то, что ей невыносимо хотелось спать. Баэлир понял.

– Спи. Сон целебен будет для тебя, и моё укрепит заклинание.

И Вера послушалась. Баэлир постоял еще несколько секунд, глядя на спящую девушку и задумчиво поглаживая подбородок. Потом развернулся и вышел из комнаты. К нему тотчас же подскочил Ирве, а Ори, сидевший на скамье, поднялся, настороженно глядя на жреца. Баэлир, поймав взгляд танеда, ответил на невысказанный вопрос.

– Спит дочь твоя, Ори. Долго проспит. Но милостью Валкуна здорова будет по пробуждении. Всё ж совет мой прими – пока спит, жечь ольху и рябину надо в светёлке её. И лики Верхних и Нижних богов поставьте там, дабы оберечь её от козней сил темных.

– Благодарность наша тебе, Баэлир! – Ори в пояс поклонился жрецу и кивнул стоявшей поодаль Айне. Она поспешно подошла и протянула жрецу сверток белоснежного холста.

– Благодарение Валкуну, – Баэлир принял благодарность вместе с платой, и, сопровождаемый Ирве, покинул дом.

Глава 2

В комнате, несмотря на открытое окно, было жарко и пахло дымом. В очаге, который еще вчера был пуст и холоден, дотлевали ветки. Вера вымученно вздохнула и сбросила ногами одеяло.

– Жарища какая.

Голова не болела, а вот запястье давало о себе знать. Кисть левой руки побелела и затекла – ремешок больно врезался в кожу, став как будто еще туже, чем был.

– Ну что за пытка? – Вера с негодованием подергала оберег, захватила зубами узелок, и попыталась развязать. С третьей попытки, обмусолив весь ремешок и собственную руку, ей удалось ослабить узел. Теперь ремешок с фигуркой мадвура свободно болтался на руке на манер подростковой фенечки. Вера с наслаждением потерла запястье.

– Другое дело. Так и калекой остаться недолго.

Она потянулась, зевнула, скользя взглядом по комнате. С удивлением хмыкнула, отметив появление нового предмета в комнате – двухъярусной полочки с маленькими деревянными фигурками, прикрепленной в углу над сундуком. Вера слезла с постели, подошла и с интересом стала рассматривать фигурки. На верхней полке их было семь, а на нижней – только две. Вера взяла одного из истуканчиков, приглядываясь. В этот момент дверь открылась, и Вера от неожиданности выронила фигурку из рук. Айна заглянула в комнату, и, увидев Веру, заулыбалась.

– Проснулась? Как чувствуешь себя?

Вера несколько опешила, вновь поймав себя на том, что понимает речь, кивнула и нагнулась за статуэткой. Она вертела её в руках и лихорадочно ища подходящее слово чужого языка. Оно нашлось само.

– Х… хорошо, – запинаясь, выговорила Вера, и, не глядя, сунула фигурку на полку.

– Ай, славно! – обрадовалась Айна, и обняла Веру. – Хвала богам! Ну, вспомнила меня?

Вера подумала и отрицательно качнула головой. На лицо Айны легла тень, но она тут же согнала её.

– Это ничего, ничего. Всё образуется, дочка. Баэлир зря говорить не будет, его молитвы боги слышат, они помогут.

Бросив взгляд на полочку, Айна вдруг нахмурилась.

– Ах, скверно. Трир – верхний бог, Вайра, верхний.

Женщина взяла фигурку, небрежно брошенную Верой на полку, и переставила её на верхний ярус. Придирчиво осмотрела, поправила фигурки, обратилась к Вере.

– День спала. За полдень уж, проголодалась, наверное?

Вера кивнула в ответ на её слова, ощутив, как посасывает под ложечкой.

– Ну, так пойдем. Одевайся. Мужчины все в поле, Ирве тоже, ну да ничего. Дел и у женщин много, почитай весь дом на нас. Может, и вспомнишь что.

Пока Айна говорила, Вера оделась, и они вместе пошли на кухню. Там их встретила похожая на Айну женщина. Сидя на скамье, она ощипывала гуся. Еще одна, уже голая, птичья тушка лежала на столе. Поодаль на полу, пристально следя оранжевыми глазами за работой женщины, лежал черный кот.

– Айса тебя покормит, – усадила Веру за стол Айна. – Потом приходи в горницу, работу дам.

Вера молча кивнула, и хозяйка, погладив её по плечу, ушла. Айса отложила гуся, вытерла руки о передник, быстро выставила на стол перед Верой обед – миску с кашей, кружку простокваши, четверть хлебного каравая, и снова вернулась к своему занятию. Вера ела, глядя, как ловкие пальцы Айсы расправляются с перьями. Самые хорошие, крепкие перья из хвоста и крыльев откладывались в сторонку. «Для письма?» – подумала Вера. Остальное ссыпалось в большую корзину. Закончив ощипывать птицу, Айса бросила её на стол, отодвинула корзину в угол и взяла руки нож. Кот перебрался поближе к ногам Айсы, поднял голову, принюхиваясь. Смотреть, как на стол вываливаются окровавленные внутренности, было крайне неаппетитно, и Вера поднялась.

– Спасибо. Я больше не хочу, – пробормотала она.

– А? – молчавшая до этого Айса несказанно удивилась. – Что?

– Больше не хочу, – повторила Вера, указывая на оставшуюся еду. – Куда убрать?

– Вайра! – Айса, бросив нож на стол, радостно обняла Веру. Та покосилась на перепачканные кисти рук родственницы. – Ай да радость! Ну, слава богам, теперь всё будет как прежде! А это ты оставь, я сама уберу. Ну, иди, иди, сестра ждет. Вот радость!