Владимир Буров - Рай. Бин Фрай! Страница 7

– Что, ничего?

– Ничего, говорю, получается. Даже в Давосе один выступает. Этот, как его? Японец.

– Ку Ли.

– Ку Ли?

– Да. Талантливый!

– Действительно, лает!.. Как настоящий.

– И вы тоже будете лаять? – спросила И, – и закинула ногу на ногу. Она закурила, хотя думала, что давно бросила.

Тетя вздохнула. Потом еще немного подумала и сказала:

– Если надо будем.

– Да, я тоже согласна, – сказала Мотя.

– Нет, это не обязательно, – сказала И. – Я только для того спросила, чтобы увидеть ваш боевой настрой. Значит, так. Будете ориентироваться по обедам.

– По обедам? – спросила удивленно Тетя.

– Как это? – улыбнулась Мотя.

– Начнете завтра. Завтра у нас щи. Когда будут щи, вы будете фигурами, ну… скажем, Эстэ-Лина и Ле-Нина.

– Может быть, мы лучше будем показывать по праздникам их? Или хотя бы по воскресеньям? – предложила Тетя.

– Хорошо. Завтра как раз воскресенье. По воскресеньям у нас щи.

– Я бы лучше поставила по воскресеньям борщ, – сказала Мотя. – Я борщ люблю.

– А я люблю гороховый суп с вешенками и беконом. Потом, при подаче надо добавить немного молока фирмы Пар. Нет, это вкусно, действительно, – сказала Тетя.

– Да, это вкусно, – сказала И. – Но я люблю щи из свежей белой капусты со свиной лопаткой.

– Вы держите здесь свою свиноферму? – спросила Мотя.

– А вы думали, мы едим людей? – удивилась И. – Нет, конечно, нет. У нас своя свиноферма.

– Капусту тоже сами выращиваете для щей? – спросила Тетя. И добавила: – Морковь, свеклу, лук.

– Нет, это мы покупаем за капусту. Во Франции, в Америке, в Японии.

– Наверное, это дорого? – Кто это спросил? Ну, если не сказано, то это не важно. Ну, как Пикассо сказал:

– Кто-то из них. – Не нравится? Тогда считайте, что это вы сказали. Вы не говорили? Вы сначала хорошенько подумайте. Потом отвечайте.

– На понедельник мы поставим, действительно, суп гороховый с вешенками и беконом, молоком Пар, и, как следствие этого, вы будете показывать Василия Ивановича и Петьку.

– Я бы хотела сыграть Анку Пулеметчицу! – воскликнула Мотя.

– Анку сделаю я, – сказала И. – Ну, что вы смотрите? Я тоже должна когда-то развлекаться. И вообще, давайте сразу договоримся – не бойтесь, – она сделала успокаивающий жест рукой, – я не буду вас бить. Но женщин в нашем музее восковых фигур буду играть я.

– Мы только мужчин?

– Да.

– Почему?

– Ну, не знаю. Просто мне так нравится. К тому же, я знаю, вы любите изображать мужчин.

– Кого, например? – спросила Тетя.

– Толстого, Кой-Кого. Кстати их вы поставите в среду.

– А в четверг?

– В четверг? Бре и Хру.

– Нет, мы занимаемся только художественными деятелями.

– Неправда.

– Хорошо, неправда.

– Нет, ладно, мы сделаем этих ребят, – сказала Мотя. – Нам нетрудно.

– Я буду кукурузой, – сказала Тетя. И добавила: – До обеда.

– А после обеда?

– После обеда буду Венедиктом Ерофеевым, который пьет тройной одеколон. Нет, ну, не только чистый одеколон, а коктейли там разные. Например:

– Мечта Комсомолки.

– Из чего он состоит? – спросила И.

– Я не помню, – сказала Мотя. – У меня там записано.

– У вас есть состав коктейля Василий Иванович, Петька, Анка Пулеметчица? Я к тому, что когда вы будете изображать их, пусть они пьют те коктейли, которые они пили в Гражданскую Войну.

– Ну, я сейчас посмотрю свои записи, – сказала Тетя. – Вот, да:

– Василий Иванович спрашивает Петьку:

– Белая есть?

– Сейчас, Василий Иванович, расстреляем парочку белых – будет.

– А красное?

– Есть, Василий Иванович. Завтра бой, все сдали кровь.

– Зачем? – как бы спрашивает Василий Иванович. Как бы, потому что он в курсе, для чего сдается кровь перед боем. Вовсе не для того, чтобы использовать ее после боя для переливания крови. А чтобы белые, мать их, не видели нашей красной крови. У убитых уже не будет вытекать кровь. Ибо ее уже взяли до боя. Спартанцы надевали красную материю, чтобы враг не видел раненых воинов. Мы пошли другим путем.

– Смешать?

– Смешайте. Но не взбалтывайте. А то скажут, что мы с ними опять братаемся.

– Это из Высоцкого, что ли? – спросила И.

– Почему? – спросила Мотя.

– Ну, я думаю, вы слышали его песню:

– Десерт.

– Это про что? – спросила Тетя.

– Ну, про кровь. Кровь сосать решили погодить, ну, потому что вкусное на третье. На десерт, то есть. Так. – Продолжала И. – По субботам, у нас будет рассольник. А к нему… к нему, – она задумалась на секунду, – будут Ры, продающий ботиночки у Детского Мира, и Ма, сеющий плевелы в русскую землю. Да. Да? Да.

Глава десятая

Адам на химии.

Хина и Вол. Хэм с клубникой. Хедди Ламар и Барбара Стрей. Партизаны. По плодам их – узнаете их.

Музей восковых фигур.

Партизанские противоречия. Он слишком мал, чтобы быть великим. Уже – думали. Давным-давно.

Дети Со. Кон Лиза Ра. Нано. Где наша Чаша Грааля?

Миллиард так миллиард.

Фокусник номер два – Энигма. Немецкие и японские жены… для всех.

Русская тушенка. Из-под Вишеры на Любань. Танковая Бригада Гайда. Ученья идут.

Монтесума. Ученья Два. Гайд – написание курса евро на сегодняшний день. С Гайдом в соседнем Тигре. Корпус Гайда уже пошел на Берлин.

Адаму, как это часто бывает с умными людьми, опять не повезло. Он попал в горячий цех. Здесь руками таскали из печи диски для колес, и вешали их на проволоку сушиться. Здесь работали два партизана. Хина и Вол. Хина не надо путать с Хи, который воевал с нами в открытую. Этот парень был партизаном. Вместе с Волом. Их поймал иностранец, прибывший в Дабл с концертом. Здесь для почетных гостей предоставлялась услуга под названием:

– Хэм. – Как-то:

– Ловля форели, чай, кофе в лесу у костра. Утром свежая клубника. Вино, пиво, бой быков и прекрасная леди. Мужеподобного вида. Ну, как это принято у богатых. Хедди Ламар и Грейс Келли здесь были не в моде. Кстати Ксе и Капитанская Дочка загримировались при входе в Зону. Одна в Хеди Ламарр, другая в Барбару Стрейз. Ксе была недовольна. Она считала, что не похожа на Барбару.

– Абсолютно не похожа. С таким некрасивым лицом можно только петь. Но я ведь не пою. Как ни пыталась, пока у меня не получается. Максим Максимыч оказался удачлевее меня.

Гость закинул спиннинг и вытащил партизана. Как в песне:

– Эх, хвост-чешуя! Не знал он, бедный, что закончилась война.

– Со дня я вытащил живого партизана! Не знал он, бедный, что закончилась война. Эх, хвост-чешуя! Не поймал я ничего.

Ничего-то ничего, но партизан оказался реальным. Сначала он был поставлен мастером на сбоку Даблов, потом не прошел тест, который устроил ему Нано, приехавший на завод для внедрения новых нанотехнологий.

На вопрос:

– Хорошо ли поступил Горби, что разрушил СССР. Партизан ответил, что плохо. Зря, мол, он это сделал.

– Какие ваши доказательства?

– Несмотря на то, что я теперь живу хорошо, командую даблами, – он показал на рабочих, управляющих конвейером, – начал теоретик кибуцизма, – это была большая ошибка со стороны Горби.

Как говорили древние турки:

– Садись – два.

Почему? Явно нарушается народная поговорка:

– По плодам их – узнаете их!

В самом деле. Что сказал Партизан Хина? По сути дела, он сказал:

– Плоды хорошие, но создатель их все равно баран. Или проще:

– Плоды большие, а создатель их, как был маленьким – так и остался. – Здесь наблюдается явное противоречие.

Такое же противоречие находится в речи бывшего профессора по имени Вол. Он говорит:

– Был великий Наполеон – и дела его были велики. Был большой Ле-Нин – и дела его были большими. А Горби, как был маленьким – так и остался. Великие дела, которыми заправлял Горби были ему не по плечу.

В Библии речь идет не о том, что не надо ходить налево – направо ходите, когда пишется:

– По делам их – узнаете их. – Речь здесь идет именно об ошибке Партизана Хина и Партизана Вола. Эти ребята думают, что первую и вторую часть этого послания можно записать в одну строку. Как только встречаются большие дела, то всегда можно найти человека, которому они были по плечу. И человек этот обязательно должен быть большим. Нет! Он так остается маленьким. Если бы он был большим, то его увидели бы и так, без приметы. Без плода.

Плод и человек разделены. Человек – герой Романа. А плод его находится на полях. На полях книги, а не в тексте, как герой. Именно этого разделения и не видят партизаны. Они видят большой плод, и начинают подыскивать под этот плод большого человека. Это происходит потому, что ребята внушают себе посылку:

– Большому кораблю – большое плаванье. Большой плод может находиться только в большом человеке. Здесь убирается Вставка. Вставка, объединяющая первую и вторую часть этого Божественного Послания. Ребята хотят создать одну длинную нить, чтобы шить правильно и быстро. Не получится. Быстро шить надо двумя короткими нитями. Но возникает страх: