Рони Ротэр - Мошки в янтаре. Отметина Лангора. Стена, которой нет. Пробуждение Страница 9

Варнинги шли напролом, уповая на численное превосходство. Настал день, когда их войско подошло к неширокой, но глубокой и быстрой речке Дерне. За ней начинались самые плодородные и богатые земли. На противоположном берегу их уже ждало войско светловолосых. Довгары не стали подходить близко к реке, и стрелы врага не могли их достать. Разгоряченная близостью противника и предвкушением богатой добычи, конница степняков кинулась в реку. Как только первые ряды захватчиков добрались до противоположной стороны, довгары бросились в атаку. Варнинги дрались как сумасшедшие. Невысокие, коренастые, они были достаточно сильны даже после перенесенной голодовки. Лихие наездники и меткие лучники были не слишком искусны в ближнем бою, и довгары этим воспользовались. Легкие сабли не могли равняться с обоюдоострыми, длинными мечами противника. В тот день неширокая Дерна стала красной, а её берега – скользкими от крови.

Как и пять сотен её соплеменниц, Вайра участвовала в той битве. Ирве бился рядом, ни на минуту не упуская из виду рыжий локон. Наконец поредевшие ряды варнингов дрогнули, и довгары погнали их назад, за реку, и дальше по направлению к границам. Вайрой овладел азарт погони, и она, подхлестнув своего коня, помчалась за отступающим противником. Увлеченная погоней, она вырвалась вперед. В этот момент один из удирающих обернулся, и на полном скаку выстрелил в опрометчиво отделившуюся от общего строя фигуру. Стрела попала в коня. Вайра в последний момент успела натянуть поводья, и немного сбавить скорость. От удара о землю шлем слетел с головы, рыжие локоны разметались по земле, а меч выпал из рук. Падая, конь придавил ей левую ногу. Наездница не успела её освободить, как к ней подскочил варнингский воин, и взмахнул саблей. Вайра успела вытащить кинжал и парировать, но короткое лезвие лишь немного смягчило удар кривого клинка. Удар, долженствующий перерубить ей шейные позвонки, рассек лицо с правой стороны до самой шеи. Подоспевший в этот момент Ирве расправился с нападавшим, затем освободил бесчувственную Вайру от навалившейся туши мертвой лошади, и отвез её в военный лагерь, в шатры целителей.

Никто, кроме разве что Ирве, не верил, что девушка выживет. Большая потеря крови усугубилась начинающимся заражением. Почти шесть дней она находилась на грани, и жизнь её висела на волоске. Целители использовали весь арсенал имеющихся лекарственных средств и заговоров, и виновато качали головами, глядя в вопрошающие глаза Ори и Ирве. А на седьмой день случилось чудо, жар как-то сразу спал, и рана понемногу перестала гноиться. Метавшаяся в больном бреду Вайра заснула спокойным сном. Лекари лишь разводили руками, а отец и сын были вне себя от радости. Но их радость сменилась беспокойством, а потом и откровенным недоумением и страхом, когда Вайра не проснулась ни на второй, ни на третий день после чудесного улучшения. Не проснулась она и через две недели. Сон её был спокоен, дыхание ровным. Рана затягивалась, и больше не вызывала опасений. В таком состоянии и привезли её в Гленартан. Больше трех месяцев, с марта по июнь, ждала семья пробуждения Вайры. А когда, наконец, это случилось, всеобщая радость омрачилась тем, что девушка потеряла память.

***

– Так что отец тебя не учит. Он хочет, чтобы ты вспомнила то, что знала раньше, – закончил Ирве.

Вера провела рукой по лицу, ощущая пальцами неровность шрама.

– А если у меня не получится вспомнить?

– Тогда научит заново.

И Вера стала учиться. Ежевечерние тренировки, сначала недолгие и немудреные, постепенно удлинялись, наполняясь более сложными элементами. Ори понемногу увеличивал нагрузку, сообразуясь с физическим состоянием Веры. Ей и самой было интересней проводить время так, а не с вязанием или шитьем. Нравилось узнавать свое тело, чувствовать его, изучать возможности, на которое оно способно. Наставления Ори, ясные и простые, принимались ею как истина. Он учил её не тому, как фехтовать, а как защитить себя. И уничтожить врага. Приемы, которые он ей показывал, были просты и точны, даже грубы. Никаких лишних движений. Никакой показухи. Только точные смертельные удары. И то, как от них увернуться.

– Не надо в ответ лупить по моему мечу. Я был открыт, оставалось нанести удар. Тебе нужно или убить, или обезоружить врага, а не соревноваться с ним в силе. Я нападаю. Отклони меч. Нет! Не прямой гранью! Лезвие выщербишь, и от него не будет толку в бою. Или хуже – меч сломается, и тебе конец.

– Блокируй плоскостью. Вот так, запоминай. На худой конец, прими удар на наклонное лезвие. Переведи блок в атаку, нападай сама! Еще раз! В глаза смотри мне! Глаза скажут, куда рука нанесет удар. Но оружие тоже из виду не выпускай. Еще раз.

– На щит прими! Зажимай мой меч, гни, гни вниз мою руку, доворачивай! Лезвие веди вверх, до шеи – она открыта! Хо-ро-шоо…

– В бою важно, как быстро ты поразишь врага. Если он один, добивай сразу. Если их много – нанеси как можно больший ущерб, больше ран, не старайся справиться с одним, внеси сумятицу в их ряды.

Увлеченная обучением, Вера стала замечать странную вещь. Думая о том, как правильно выполнить то или иное движение, она чаще ошибалась. Стоило ей перестать сосредотачиваться на этом, и отпустить себя, как тело само безукоризненно исполняло нужный элемент. Это одновременно и пугало, и вдохновляло. Но, доверившись в равной степени себе самой и своей новой оболочке, она обрела уверенность.

Иной раз приходила Айна, смотреть, как Ори муштрует дочь. Молча вздыхала и уходила. В самом начале она пыталась говорить с мужем о занятии Веры.

– Ей бы замуж, Ори. Детей рожать, а не с железками вертеться. Навоевалась уж, слава Валкуну, что жива.

– Ничего, пусть повертится, – возражал Ори, – крепче будет. Детей защищать опять же надо.

– А муж на что?

– Муж на то и муж. Сегодня жив, завтра на брани пал. Жизнь такая. Вон, на Нерсу глянь. Был муж – и нет его. Как думаешь, Нерса к своему Эригу врага просто так подпустит? То-то. Да и себя девкой вспомни-ка, мать, – и Ори усмехнулся.

Айна только махнула рукой, и больше мужу на эту тему не перечила. Аргумент Ори был правильный – в юности Айна сама была сорви-голова, за что и приглянулась Ори. Да и сейчас, если пришлось бы взять в руки оружие, Айна могла бы постоять не только за себя.

Вера напилась, присела передохнуть на крыльцо. Ирве, утирая пот подолом рубахи, подсел к ней.

– Устала? Да и то верно. Сколько ж можно. Скажу отцу, пусть завтра тебя отпустит со мной.

– Куда?

– Прокатимся верхом, развеешься.

– Ты так думаешь?

– Конечно. Тебе всегда нравилось носиться верхом на своем Громе. Жалко его, отличный конь был.

Вера вымученно уронила голову на руки. Предстояло учиться ездить верхом. Ирве понял её вздох по-своему.

– Ну, не огорчайся так. Могу на время Ветра одолжить, он тоже резвый.

– Спасибо, братишка. А есть кто-то медленный и спокойный?

– Медленный? – Ирве недоверчиво посмотрел на неё. – Ты шутишь, нельзя разучиться ездить верхом!

Вера странно промолчала, и Ирве неуверенно предложил:

– Если только Тучка…

– Отлично, – расхохоталась Вера, – кто еще из стихийных бедствий стоит в нашей конюшне?

– Ты сама давала им имена, – улыбнулся Ирве. – Когда в прошлом году Тучка ожеребилась, ты хотела назвать жеребенка Снежок. Да отец отговорил. Сказал, что снег рыжим не бывает.

– И как назвали?

– Рыжик.

– Как кота, – усмехнулась Вера.

– Так что, завтра Тучку возьмешь?

Вера обреченно кивнула. В юности она, воодушевленная фильмами и книгами, посещала пару раз уроки верховой езды. Воодушевление прошло вместе с синяками на седалище. Но теорию она помнила.

Тучка оказалась огромной, мохноногой кобылой с мощным торсом, широкой спиной и добродушной мордой.

– Бог ты мой…, – у Веры перехватило дыхание, когда Ирве вывел из конюшни взнузданную и оседланную гнедую лошадь. Костистые ноги кобылы были покрыты густыми щетками, спадающими до широких копыт. Увидев Веру, лошадь потянула к ней морду, поводя длинными ушами.

– Узнала, – Ирве похлопал кобылу по высокой шее. – Держи повод, я Ветра выведу.

Вера с опаской приняла из рук Ирве повод. Кобыла несильно толкнула Веру мордой в плечо. Та отошла на шаг. Тучка потянулась и, шумно выдувая воздух, снова коснулась Вериного плеча.

– Она меня толкает.

– Морковку дай ей, – ответил Ирве, выводя своего коня.

– А у меня нет, – огорчилась Вера.

– Возьми, – Ирве протянул Вере небольшую морковку, – Тучка помнит, что у тебя всегда есть чем полакомиться.

Вера, держа морковь за кончик, с недоверием протянула угощение лошади.

– Не укусит?

– Тучка?! – изумился Ирве. – Она самая спокойная лошадь, которую я знаю.

Кобыла, хрустя морковью, укоризненно скосила глаза на Веру.