Андрей Баженов - 2k66

2k66

Андрей Баженов

© Андрей Баженов, 2016

ISBN 978-5-4483-1122-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Пролог

– Сегодня, – первый лидер Всеобщего Государства сделал неуместный глубокий вдох в середине предложения, – мы хороним идею. Сегодня мы отказываемся верить, что человек – властелин мира. Мы отрицаем его величие и признаем полную зависимость от природы. Впредь человечество не будет эксплуатировать свой мир и разрушать родной дом. Потому что люди наконец-то осознали, насколько они ничтожны. Мы отвергаем прежние устои ради воцарения утопии на Земле.

Миллионы людей смотрели на него.

– Все мы люди. Человечеству свойственно совершать ошибки, и крупнейшая из них чуть не стоила ему жизни. Но Бог милостив. Мы были избраны Господом, чтобы, восстав из пепла, восстановить равновесие в этом мире, которому человек не был нужен, но который его получил. Пришло время расплатиться за ошибки предков, отдать должное планете, Богу и всему, что человек уничтожил! Настал момент, избежать которого мы не в силах.

Надежда теплилась в устремленных на лидера глазах.

– Ходят слухи, что приближается конец света. Они лживы. Для людей конец света уже наступил, а мы – его свидетели, взвалившие на собственные плечи обязанность замолить грехи. Все мы должны найти в себе силы смириться. Человечество покинет этот мир, но мы можем залечить часть тех ран, что оно ему нанесло. Мы вскоре исчезнем, но, уходя, мы будем знать, что наша совесть чиста. Оставляя этот мир, мы будем знать, что он счастлив.

Глава первая

– Вселенной нам дано право утверждать, что худшим из всех грехов людей прошлого была гордыня. В какой-то момент от людей просто-напросто ушло понимание того, что следует заботиться о других и доверять другим заботу о себе. Я… Мы не должны забывать об этом, если не хотим, чтобы ужасы начала века повторились. И, наверное, нам положено помнить: все всегда идет по кругу. Наши шансы…

– Спасибо, – прервал пыхтящего психолога строгий ведущий Второго канала. – Слово предоставляется товарищу Доброву, профессору Всеобщего института истории. Товарищ Добров, вы решитесь согласиться с тем, что война 2034 года началась только из-за того, что люди перестали думать о ближних своих и об окружающем мире? – без видимого труда проговорил столь длинное предложение шоумен.

– Только из-за того? Да осмелюсь я вас заверить, что это совсем не мелочь. Мы лишены права недооценивать важность взаимного уважения и любви друг к другу. Нам с вами дано осознание того, что лишенный какой-либо связи с миром человек долго не протянет. И мы должны понимать, что связь эта представлена не товарами или услугами, не материальными ценностями вроде здоровья и сытости, а самыми простыми человеческими чувствами. Разве в состоянии человек довольствоваться любовью к себе? Неужели мы в силах вообразить себе счастливое человеческое существо без друзей?

– Товарищ Добров, тема отошла от вас. Ответьте, пожалуйста…

– Интроверты и эгоисты оставлены в прошлом? Умоляю вас, у них никогда и не было возможности существовать!

– Добров! Товарищ Добров, Третья война началась из-за человеческого эгоизма?

– Да, – уделил профессор секунду своего времени ведущему. – Но следует считать, что эгоизм чужд счастливым людям…

Голос профессора затих, а в кадре оказался один ведущий. Он говорил медленно, слегка покачивая головой.

– Бог дал нам с вами понять, дорогие телезрители, что жившим до Третьей войны людям не уделялось должного внимания. Не уделялось, очевидно, друг другу. Каждому и от каждого. Они были обречены на страдания в одиночестве. Как и я, вы осознаете всю тяжесть их греха. Вы не обязаны обвинять их в пренебрежении важностью человеческих чувств, но вы должны учиться на их ошибках. Давайте все вместе подчинимся воле Господа. Нам необходимо стать лучше, отталкиваясь от неудачного примера прошлого.

На экране не было видно уже ничего, за исключением глаз ведущего. Бледно-зеленые, они смотрели, казалось, на каждого из миллионов зрителей.

– Давайте отважимся жить не как отдельные существа, но как единый организм, поддерживая друг друга. Давайте все вместе искореним засевшие в глубине нас грехи. Давайте дадим бой высокомерию, уничтожим жадность, воспротивимся трусости и победим эгоизм! Я призываю народ Всеобщего Государства быть сильным! Обстоятельства не оставляют мне выбора, кроме как призвать всех нас…

По Первому Всеобщему каналу транслировалась очередная серия очередного сезона сериала «Товарищи и братья», где стареющая седая мать заставляла своего старшего сына признать ошибку:

– Да сделай ты это уже ради бога! – кричала она, глядя на мальчика сверху.

– Мама! Но он не мог видеть самолет! Самолеты не летают!

– Ты что, не любишь своего брата? Он же маленький! Если хочет видеть самолет в небе, пусть видит. Неужели тебе трудно?

– Он его не видел! Они больше не летают! – Ребенок был готов расплакаться. – Почему я должен сказать, что он прав, если он врет?

– Он не врет, а ошибается. Ты ничего не понимаешь. И вообще! Ты же умнее, потому и должен давать ему побеждать. Покажи свою силу и уступи!

Мальчик на экране заплакал, и ревел порядка пятнадцати секунд, осыпая мать бессвязными доводами, в ответ на которые та ловко находила убедительные аргументы. В это время его младший брат стеклянными глазами смотрел на маму, которая, в свою очередь, с укором глядела на старшенького. Плач, спор, воспитание. Внезапно дверь открылась – в комнате очутился отец семейства, который еще с порога сказал:

– Сынок, ты не видел самолет, а он – видел.

– Папа? Но его там не было…

– Попробуй теперь докажи, что его не было, ведь ты попросту мог его не заметить. Поверь мне, я же отец. Я лучше знаю.

Ребенок несколько раз хлопнул длинными ресницами.

– Хорошо, папа!

Мальчик мгновенно перестал плакать, улыбнулся. Когда запоздалая слеза скатилась по его лицу, встал с пола, и улыбающаяся семья, взявшись за руки, поклонилась зрителям.

На Третьем Всеобщем канале подходил к концу выпуск новостей, где лысеющий старик в дешевом костюме рассеяно читал текст с листа бумаги:

– Таким образом, друзья мои, к нам с вами только что пришел вывод, что мы лишены свободы осуждать владельцев компании «Савин и Кольт» за то, что они демонстративно отказались принять участие в конкурсе проектов нового храма Всеобщего Верования в Городе Востока. Считаю долгом напомнить: Александр Савин и Дэвид Кольт заявили, что их компания «занимается строительством, а не благотворительностью», оправдывая этим свою бездуховность.

На огромном табло за спиной ведущего появилось изображение будущего храма. Шестиугольная в плане башня в сорок метров высотой была окрашена в белый цвет. Над синим куполом поднимался шпиль с перевернутым вершиной вниз равносторонним треугольником – символом Всеобщего Верования.

– Но вы, дорогие наши зрители, не должны их судить. Вам лишь следует помнить, что Бог есть наш отец и спаситель, а те, кто отвернулись от него, будут лишены его опеки. Не нам с вами судить других людей. Вы точно так же не имеете на это права, как я на то, чтобы навязывать вам свое мнение.

Храм исчез с табло. Отобразились часы, которые тут же пробили восемь вечера.

– Спасибо Небесам, что вам выпал шанс оказаться с нами в этот час, дорогие телезрители. Сейчас вас ожидают новости спорта и ток-шоу с участием смотрителей Всеобщего Верования на Третьем канале. Не переключайтесь и помните: чтобы стать преступником, достаточно мыслить как преступник.

Щелкнув пальцем по кнопке, я еще долго смотрел на выключенный телевизор. На стене били часы. Все еще глядя на черный экран, я сказал:

– Дэвид, я их ненавижу.

Мой приятель оторвал взгляд от телевизора и устало повернулся ко мне.

– Они, конечно, катят на нас бочку, но не излишне ли ты категоричен? – Задал он совершенно неподходящий вопрос. Разве не понятно, что я должен быть категоричным? – Ход умный, конечно, с их стороны, но на кой черт им делать из нас врагов народа? Мы-то с тобой знаем, что партийцы вполне могут застрелить нас в переулке, и никто ничего не скажет, так зачем же…

– Знаешь, мне плевать. Я думаю только о том, что мне через неделю выступать на Втором Всеобщем. Что я скажу?

– Можешь не приходить.

Меня не удовлетворил ответ Дэвида. Можно было подумать, что он предложил простой выход из сложившейся ситуации, но пропустить съемки означало не просто лишить себя возможности высказать мнение – это означало показать свою слабость. А я не слабак.

– Выставят трусом и дураком. Надо идти.

– И поедешь в Столицу ради… этого?

– Да, – уверенно сказал я.

Теперь Дэвид стоял у окна и смотрел на улицу. Тридцатью этажами ниже нашего офиса проходил главный проспект Города Востока, по которому сейчас последние работники фабрик возвращались домой.