Макс Барри - Человек-машина Страница 12

— Это вы обсудите с психиатром. Не моя область.

Она взглянула на культю. Выражение ее лица напомнило мне эпизод школьной поры, когда девочка, которую я едва знал, вдруг заявила: «У тебя красивые глаза». Ее следующими словами были: «А толку-то?»

— И когда он придет?

— Скоро.

— А точнее? — Ответа не последовало; я сменил тактику: — Могу я получить свой телефон? Не вижу в нем ничего опасного.

Анжелика Остин щелкнула ручкой и что-то записала в мою карту.

— А Лола Шенкс придет?

— Может быть, позже.

— Почему я всех раздражаю?

Доктор Анжелика Остин опустила свой планшет:

— Ничего подобного.

Она раздраженно сверкнула глазами и ушла.

Ночью я почувствовал сильнейший зуд в обеих ногах. Меня должны были уколоть в полночь, но на часах уже было 12.17, а лекарств не принесли. Я потел, дрожал и в итоге удерживал кнопку вызова нажатой, пока не пришла сестра Вероника — через девять минут. Она взглянула на меня, как на слякоть.

— Извините, — сказала она. — Я была занята с пациентами, которые пытаются выкарабкаться.

Шли дни, но ко мне никто не приходил. В этом смысле все оставалось как в прошлый раз. Разница была в том, что теперь я желал посещений. Не всяких. Ее. Я мечтал, чтобы в палату ввалилась Лола Шенкс с охапкой ног в руках.

Я не решался спросить о ней. Поскольку сестры держались враждебно, уведомить их о каком-то своем желаний было бы стратегической ошибкой. Мой рацион служил тому доказательством. Но и ждать я тоже не мог. На пятый день я составил план вылазки через весь этаж к телефону в коридоре. И тут свершилось чудо: она явилась. Никаких протезов при ней не было. Она пришла сама по себе, в свободной больничной блузке и спортивных брюках. Она остановилась в дверях и уставилась на меня сквозь очки.

Я подтянулся и сел:

— Привет! Привет.

Лола приблизилась, не доходя до кровати:

— Ты раздавил себе вторую ногу.

— Ага.

— Нарочно.

— Да.

— Зачем? — Слово упало, будто имело немалый вес. Ударилось об пол и осталось там лежать.

— Потому что… — Я не знал, как объяснить. Все казалось очевидным. Она видела опытный образец.

— Ты хочешь умереть?

— Да нет же!

— Ты ненавидишь себя?

— Нет. Хотя… — Я задумался. О некоторых своих составляющих я был невысокого мнения. Но я не испытывал к ним ненависти. Я просто считал, что они могут быть лучше. — Нет.

— Тебе нравится боль?

— Что? Конечно нет.

— Тогда я не понимаю.

— Когда люди соглашаются на лазерную коррекцию зрения, никто не думает, что они пытаются себе навредить. Они лишь терпят недолгую боль ради усовершенствования тела. Ты занимаешься лечебной физкультурой. Ты заставляешь людей потеть, напрягаться и выполнять болезненные упражнения. У тебя самой… уши проколоты! Ты проколола мочки потому, что ненавидишь себя? Ты катишься к суициду? — Лола втянула в себя воздух, но я нашел правильные слова и хотел их высказать. — Боль не является моей целью. Моя боль — побочный эффект, так как человеческое тело настолько несовершенно, что радикально улучшить его можно, лишь выбросив все, что есть, и отстроив заново. Я только хотел апгрейда. В этом нет ничего странного. Люди ходят для этого в спортзал. Разница лишь в том, что у меня есть доступ к передовой технологии.

Тут я понял, что зашел слишком далеко. Лола пришла в движение.

— Подожди, — сказал я. — Давай я сформулирую иначе.

Но она склонялась все ближе. Не успел я понять, что происходит, она уже поцеловала меня.

Однажды на студенческой вечеринке мы с некой девушкой сидели на драном кожаном диване и я рассказывал об альтернативных вселенных. Она подалась вперед, словно желая что-то сказать, приоткрыла рот и повалилась на меня. Не знаю, как это вышло. Зрачки у нее были расширены. Наверное, в том и была причина. Я был потрясен и не знал, что делать. Все время, пока мы целовались, я боялся, что сделаю что-то не так и она перестанет. Голова у нее отяжелела, поцелуи становились все менее пылкими, и в итоге она заснула. Я понял это не сразу. Мне следовало сообразить. Я обнял ее, лег рядом, и это было по-настоящему здорово.

Я говорю об этом потому, что до поцелуя Лолы Шенкс тот случай оставался самым страстным переживанием в моей жизни, а произошло это двенадцать лет назад, то есть весьма и весьма давно.

— Лола, — произнес кто-то в дверях.

Губы Лолы оторвались от моих. Потеря была ужасна. Я увидел моего хирурга, доктора Анжелику Остин, источавшую ярость.

— Я только… — Плечи Лолы поникли.

Анжелика Остин поманила ее пальцем. Лола бросила на меня взор, исполненный вины и обещания. Она отвернулась. Рука ее соскользнула с моего плеча. Доктор Анжелика стояла поодаль, и Лола тяжело прошла мимо. Мне хотелось сказать «подожди», или «вернись», или даже «спасибо», но взгляд доктора Анжелики меня остановил. Тебе не видать моей девочки — как бы говорила она. Потом взялась за дверь, как будто хотела хлопнуть ею, но передумала, так как я пребывал под надзором из-за попытки самоубийства.

Лола не вернулась. Когда Кейти принесла мне обед, я спросил, нельзя ли увидеть Лолу, и Кейти пообещала выяснить, но тон ее выдал: она уже знала, и ответ — отрицательный. Позвонить я не мог: у меня не было телефона. Выбраться из кровати я тоже не мог: у меня не было ног. Даже если бы я дотянулся до кресла-каталки, мне помешала бы сеть трубок и пакетов. Я оказался в ловушке.

Утром меня навестила Кассандра Котри, кризис-менеджер из «Лучшего будущего». Поверх полосатой блузки с широким воротником и короткой юбки она надела приталенный серый пиджак. Все вместе, вероятно, называлось: «школьница с Уолл-стрит». Ее желваки гуляли от сострадания.

— Ох, Чарли. — Она приложила руку к груди. — Ох, Чарли. — Она придвинула к моей постели стул и посмотрела на меня увлажнившимися глазами. — Вы не представляете, как я огорчена. Всем случившимся. Самой собой. Всей этой ситуацией.

Я вспомнил, как Кассандра Котри и Д. Питерс обсуждали меня, покуда я истекал кровью на полу четвертой лаборатории. Память подводила, и я не мог вспомнить сказанного. Но у меня было чувство, что мне следует рассердиться.

— Я искренне думала, что мы оказывали вам всю необходимую поддержку. Но я ошиблась. Конечно же нет. Мне очень жаль. Я обязана выяснить: чем еще вам помочь?

— В каком смысле?

— В смысле… — Она положила ладонь мне на руку. Ее пальцы были удивительно теплыми. Мне почему-то думалось, что они окажутся холодными. — В том смысле, чтобы вы почувствовали себя нужным.

Мне понадобилось время, чтобы разобраться. Я плохо понимаю иносказания. Я все воспринимаю буквально и лишь позднее осознаю услышанное.

— Говорю вам, я не пытался покончить с собой. Твержу об этом снова и снова. Я не хотел покончить с собой. Я просто хотел сменить ноги.

Кассандра Котри разинула рот, как будто собираясь что-то сказать, затем закрыла его, наклонила голову и прищурилась.

— С одной ногой неудобно, — объяснил я. — Приходится пользоваться заменителем, копирующим оригинал, что невозможно в принципе и навязывает вам все недостатки протеза. Или же сделать действительно приличную искусственную ногу, но тогда начинает мешать настоящая, которая не поспевает за ней. Все равно что в машине заменить одно колесо ногой шофера. Наступает момент, когда природа начинает мешать прогрессу.

— Не уверена, что понимаю, — сказала Кассандра Котри.

— Могу показать. Мои ноги на работе.

— Ваши… — Она прикрыла ладонью рот. — Чарли, у вас нет ног. Их расплющило.

— Я не о тех ногах. Я говорю о новых. О тех, которые сделал сам.

Она расслабилась.

— Тут нет ничего сложного. Сначала я изготовил протез. Потом понял, что в паре он будет лучше. Поэтому я избавился от натуральной ноги.

— Чтобы… суметь…

— Чтобы носить искусственную пару.

— Искусственную пару… ног.

— Именно.

— Потому что… потому что…

— Потому что искусственные — совершеннее.

Кассандра Котри окаменела. Ее рука лежала на моей мертвым грузом. Я поежился от неловкости. Я не понимал, как объяснить доходчивее. Секунды текли. Я кашлянул. Кассандра Котри вскочила со стула. Лицо ее не изменилось. Когда она заговорила, двигались только губы:

— Вы… мне нужно подумать. Позвольте… Я вам перезвоню… насчет этого.

Она поворотилась и пошла прочь, движениями напоминая марионетку.

— Постойте, — сказал я. — Вы можете прислать ко мне протезиста? Лолу Шенкс?

Кассандра Котри медленно обернулась. Время шло. Она смотрела на меня, но мыслями витала далеко. Потом судорожно кивнула. Но я не думал, что она действовала осознанно, а по отсутствию Лолы Шенкс понял, что не ошибся.

В дверях нарисовался незнакомый мужчина. Его шея вырастала из ворота, подобно древесному стволу. Руки его походили на черные лопаты. Серая рубашка лопалась от мускулов, каких у меня никогда не было. Охранник.