Александра Седых - Башня континуума. Владетель. Том 2 Страница 14

– Вот вернулся мой единственный и ненаглядный… я сейчас, извините.

Когда Виктория из столовой вышла в холл, первым, что бросилось ей в глаза, стала огромная грязная лужа на полу. Посреди этой лужи стоял дражайший спутник жизни, мокрый, помятый, грязный, злющий, как цепной пес. Его охранники выглядели не лучше.

– Добрый вечер, пупсик.

Пупсик явно не считал вечер добрым.

– ГРЁБАНЫЕ ГРИБНИКИ!!! – проревел он страшным голосом.

– Что, прости?

Он уставился на нее. Глаза его налились мерцающим огнем, а с мокрой одежды вместе с каплями стекали, искрясь, крохотные сгустки синего электричества. Сперва Виктория решила, что ей чудится, но нет, когда она протянула руку и коснулась края его тяжелой куртки, ее чувствительно куснуло током.

– Ай!

– Не трогай меня!

– Да что случилось?

– Я ведь тебе все объяснил. Какое из слов ты не поняла? Грибники? Или ГРЁБАНЫЕ?

Гордон хотел прибавить еще что-то, но тут весь позеленел, издал протяжный, исполненный боли и страдания стон, сунул охраннику свой дробовик и, не переставая стенать, бросился наверх, оставляя за собой мокрый грязный след.

– Так. Что случилось? – мрачно поинтересовалась Виктория у охранников.

А случилось то, что место, где грибники обнаружили растерзанную девочку, находилось в глухой чаще, в десяти милях от ближайшей крохотной деревушки, где, собственно, и проживали те самые грибники. В той глуши оканчивались все на свете дороги и тропинки. Проехать дальше, в лес, было решительно невозможно, оставалось бросить механо и идти пешком. Даже в солнечную и ясную погоду прогулка по глухой чаще могла показаться не самым легким и приятным делом, что уж говорить о проливном дожде, превратившим лес в подобие непроходимых тропических джунглей? Но эти мелочи не могли остановить губернатора, зато он несказанно взбеленился, обнаружив, что не все сопровождающие его официальные лица горят желанием совершать марш-бросок в десять миль сквозь заколдованные лесные дебри. После того, как Гордон обратился к сомневающимся с возвышенной, воодушевляющей речью, похоронная команда, наконец, двинулась в путь.

– Но вы все же ходили не зря? – спросила Виктория подавленно.

Зря или не зря, неизвестно, поскольку проливной дождь смыл практически все следы преступления. Кроме двух. Детских костей и крохотного красного башмачка, который лежал неподалеку, утопая в грязи и хвое.

Трогательная улика, немая свидетельница зверского преступления, довела герра губернатора до еще одного припадка бешенства. Вцепившись в следователя по особо важным делам, ответственного за раскрытие убийств, Гордон начал трясти его и поносить последними словами.

– Мы все здесь не кисейные барышни, но я в жизни такого не слышал…, – сказал один из охранников с невольным восхищением.

Остальные единодушно согласились с тем, что словарный запас герра губернатора производит необычайно сильное впечатление. Но дело было совсем в другом. А именно, пока губернатор в присущих ему изысканных выражениях отчитывал следователя, налитые грозной чернотой небеса раскололись и выпустили трезубец в миллиарды вольт необузданного, первобытного электричества. Молния ударила в дюйме от губернатора и поразила следователя, который как раз страстно клялся, что сам ляжет костьми, но разыщет убийцу!

– И что же? – спросила Виктория ошеломленно.

– А вот то, фрау Джерсей. Следователь поджарился, как хороший шашлык. Ну и запах стоял, доложу я вам.

Итого, обратно пришлось везти не один, а два трупа, причем второй труп всю дорогу благоухал жирным, сытным запахом жареного мяса. То ли из-за запаха, то ли вследствие пережитого нервного потрясения, но у губернатора капитально расстроился желудок. Причем настолько серьезно, что, в очередной раз отлучась в кусты, Гордон свалился недалече в глубокий, продолжительный обморок. Пришлось менять маршрут и вести губернатора в госпиталь.

– Что сказал доктор? – спросила Виктория.

– Да ничего серьезного, скорее всего, нервы. Прописал ему таблетки от желудка. Вот.

Виктория забрала лекарство, велела охранникам пойти, передохнуть, а сама поднялась наверх, в спальню. Гордон был в ванной и, судя по всему, чувствовал себя довольно скверно.

– Эээ… пупсик?

– По-хорошему прошу, уйди!

– Не кричи на меня, я совсем не виновата, что ты валялся в кустах без штанов.

– Зато ты теперь довольна и счастлива, не так ли?

Неправда. Виктория предпочитала видеть мужа живым, здоровым и в штанах. Кто-то должен был зарабатывать ей с малышом на пропитание.

– Ты мог погибнуть.

– Да это как раз ерунда; а ведь теперь придется привлекать к делу другого следователя. Потребуется, по меньшей мере, три недели, чтобы он смог хотя бы изучить материалы дела. Что за… невезение!

– Да…

– Я приму душ, переоденусь и пойду поздороваюсь с твоим братом, не волнуйся.

Виктория не волновалась. О чем ей было волноваться? Она стала поднимать его невероятно грязную, мокрую и тяжелую куртку, брошенную прямо на пол, когда во внутреннем кармане заверещала спин-трубка

– Гордон…

Он из-за шума воды не слышал, так что она ответила сама. Это был министр внутренних дел. Он скорбно поведал Виктории, что с ним только что связались из морга и сообщили о пропаже трупа.

– Ребенка? – испугалась Виктория.

– Нет. Следователя! Его, понимаете ли, убило молнией…

– Да, я уже слышала эту историю. Я думала, тело отвезли в морг…

– Вот именно. Патологоанатомы подготовили труп к вскрытию и пошли перекусить, а, когда вернулись, труп таинственным образом испарился. Взял и бесследно исчез!

Виктория поразмыслила.

– Может, следователя молнией только оглушило, а не убило? А потом он очнулся и ушел.

Министр нервно рассмеялся.

– Не хочу терзать вас подробностями, моя дорогая, но это случилось у нас у всех на глазах, поверьте, бедняга умер, попросту зажарился, у него сгорели волосы на голове, на руке расплавились часы и обручальное кольцо, а хуже всего – его прорезиненный дождевик…

– Понятно.

Министр помолчал.

– Я вот тут подумал, пожалуйста, не говорите мужу. Он-то человек золотой, добрейшей души человек, но, как найдет на него, хоть святых выноси. А труп мы разыщем, ведь не может быть так, чтобы пропал? Ну, вы подумайте только! Ушел! Надо же!

– Скажите, пожалуйста… извините за вопрос… а труп следователя настолько важен для расследования этих убийств?

Министр замолчал, наверное, раздумывая над этим заковыристым юридическим казусом.

– Почему вы спрашиваете, Виктория?

– На тот случай, если вы все же не найдете его.

Министр отвечать не стал, а пожелал супруге губернатора приятного вечера, еще раз попросил ничего не говорить мужу и откланялся. Виктории лишь осталось пожелать удачи в заранее бесплодных поисках. Она-то знала, что погибший следователь сейчас тайными тропами, известными только мертвецам, направляется в Топи, к Хозяину, чтобы пополнить армию Спящих.

– Виктория, с кем ты разговаривала? – спросил Гордон из ванной.

– С министром внутренних дел.

– Чего хотел.

– Да просто интересовался, как ты добрался домой, и еще, не станешь ли ты возражать, если мы в воскресенье пригласим его к нам пообедать.

Гордон надолго замолчал, кажется, его опять выворачивало.

– Ты что-то полюбила звать его к нам на обеды, – проскрежетал он, наконец.

– Ну… министр… веселый и забавный… всегда рассказывает такие смешные вещи… про трупы, например, и… Гордон?

– О-о!

– Я поняла, пупсик. Пожалуй, лучше оставлю тебя наедине с твоим ужасным горем.

К утру дождь совершенно прекратился. Кит проснулся, умылся, поцеловал сладко спящую красавицу-невесту, позавтракал и пошел прогуляться. Поместье губернатора производило впечатление размерами, ухоженностью и общим великолепием. За полтора часа Кит едва-едва обошел четвертую часть владений. Он с искренним удовольствием полюбовался цветущими садами, теплицами и оранжереями. Затем с приятностью угостился свежим хлебом, свежим маслом, свежим сыром, свежими сливками, свежими оливками и отменным домашним вином. Выйдя к озеру, он устроился на берегу с удочкой, которую принес один из вышколенных, насмерть запуганных Викторией, служащих. Гладкая, упитанная форель, уставшая от сытой и обеспеченной жизни, сама нанизывала себя на удочку, и Киту оставалось лишь вытащить рыбу из воды, осторожно снять с крючка, чтобы не нанести тяжелых увечий, и бросить обратно в пруд.

Он расслабленно занимался этим, пока не пришел любимый, угрюмый зять.

– Доброе утро.

– Доброе утро, Гордон. Как самочувствие?

– Спасибо, что спросил. Ты вроде со своей дамой хотел полюбоваться достопримечательностями?

Кит бы не отказался проехаться по городу, но Гордон все еще выглядел довольно неважно, да и исторические достопримечательности Санкт-Константина были связаны, в основном, с бескомпромиссной борьбой Салема за независимость от Империи.