Афет Сариев - Индекай - край эльфов Страница 19

Магот пробился сквозь обступившую Грома толпу, поприветствовал странными жестами обеих рук и сказал:

— Ты пришел, как обещал вовремя. Теперь, когда здесь старейшины и других племен первородных, мы сможем обстоятельно обговорить все наши проблемы. — Он жестом пригласил его следовать за ним и повел в середину прогалины, где была уже застелена небольшая циновка, заваленная экзотическими фруктами.

Гром присел на корточки у края циновки, а трое старейшин опустились рядышком друг с другом с противоположной стороны. На Грома уставились три пары черных слезящихся глазищ.

Все остальные аборигены, как и в прошлый раз, встали вокруг плотным кольцом на приличествующем событию расстоянии.

Вновь заговорил Магот:

— Я передал старейшинам твои слова, сказанные мне в прошлый раз. Поэтому, повторять тебе не придется. Но теперь у них к тебе вопросы есть. Попробуй на них ответить.

— Задавайте свои вопросы, уважаемые старейшины, — кивнул Гром.

Тут заговорил справа от Магота старейшина сидящий с бледно зеленым ником Галаго. Он многозначительно ткнул в его сторону пальцем:

— Спаситель должен был явиться к нам из иного мира по велению богов, чтобы исполнить пророчество. Никто не знал, когда оно сбудется. Однако, старейшина Магот утверждает, что ты и есть тот, кого первородные так долго ожидали. Ты сам как думаешь: ты и есть тот Спаситель или он ошибся?

«Вот так вопрос! — ужаснулся Гром. — Не в бровь, а в глаз».

Врать, наверное, им бесполезно, думал он. Скорее всего, есть у этих старцев обостренное чувство лжи. А ему никаких системных заданий по освобождению первородных до сих пор не поступало. Выходит, что это его собственное желание восстановить к ним нормальное отношение эльфов. Его собственная инициатива. И никакой он не посланник админов, то есть по ихнему — богов. Придется так и сказать.

— Меня никто сюда не посылал. Я сам пришел помочь вам, — ответил ему Гром.

Толпа кругом загудела, словно встревоженный улей, а все трое старейшин растянули безгубые рты в улыбке. Что это означало: одобрение или злорадство, Гром понять не мог. Уж слишком чужеродными были их лица.

— А почему ты захотел ради никчемных племен пойти против эльфов? — ехидным голоском спросил Галаго.

Этот вопрос был полегче. Грому нужно было только пояснить им свое кредо:

— Если царит несправедливость, и если есть возможность ее восстановить, то это необходимо сделать. По крайней мере, нужно попытаться.

Тут старейшина Магот воскликнул, обращаясь к своим коллегам:

— Я же говорил, что он и есть посланный богами Спаситель!

Побоку с ним сидящие, с заметно позеленевшими никами, утвердительно покивали. А Гром просто растерялся такому категоричному выводу из его признания в обратном.

Теперь заговорил и, до того молчавший, другой пришлый старейшина. У него был ник старейшины Гверец. И, судя по обилию гофров на лице и больше обвисшим ушам, был старше своих коллег.

— Мы поняли, что ты истинный посланник богов, — проскрипел он. — Ибо, только он должен был так ответить. Но теперь мы еще хотим узнать и твое мнение о смысле справедливости к первородным Индекайа. В чем она заключена в твоем понимании?

— Смысл справедливости? — Никак не соображал, какого ответа они ждут от него. Как им продемонстрировать свое убеждение, если никогда не пробовал этого сделать?

— Если коротко попытаться сказать… то смысл, наверное, в том, чтобы эльфы прилагали к вам те же разумные меры, что к другим расам прилагают.

— Это слишком коротко, — возразил Гверец. — Ты согласен, что есть смысл в справедливости, когда на добро отвечают добром?

— Да, конечно, — согласился Гром.

— Но тогда… — глаза Гвереца хитро сверкнули, — на зло ответить злом тоже смысл этой справедливости.

Гром понял, куда клонит этот старейшина.

Послушай, старейшина, — сердито заговорил Гром. — Для меня было бы омерзительно поедать плоть эльфа. А тебе?

Глаза старика еще больше округлились:

— Поедать плоть эльфа? Как такое можешь говорить?

— Значит, у тебя вызывает омерзение даже думать о таком. Теперь, если увидишь, какой-то безумный эльф убил первородного и поедает его плоть, ты тоже захочешь его убить и в отместку есть его плоть?

Гверец молчал и, как остальные его коллеги, хмуро уставился на него.

— Не будешь, — вздохнул Гром. — Потому что это претит тебе, хотя это было бы, по твоим же словам, справедливым ответом на его зло. Выходит, что если зло претит тебе, как и поедание плоти того безумного эльфа, то такую справедливость нужно убрать из списка справедливостей.

Я не думаю, что старался бы спасти вас, если бы не претило мне то, что с вами сейчас происходит. И не стану спасать вас, если потом уже ваши дела будут мне претить. Ясно ответил на твой вопрос?

Наступившее гробовое молчание нарушали только голоса птиц в кронах деревьев вокруг.

Гром подобрал незнакомый на вид сочный фрукт, надкусил и неспешно жевал. Ждал, пока до тех дойдут его слова.

Наконец, они переглянулись, пошептались, а Гверец сказал:

— Спаситель. В твоих словах есть смысл. Мы готовы отказаться от задуманной мести. Но как же тогда растолковать пророчество, где ясно сказано: пусть эльфы на себе испытают вековые страдания первородных? Их слова веками передавались от одного первородного к другому, пока до нас не дошли.

— А как при этом сложно сохранить точный смысл сказанного самими пророками, сейчас я вам продемонстрирую, — Ухмыльнулся Гром, повернулся к стоящей поодаль за его спиной толпе, пальцем поманил к себе по очереди пятерых аборигенов.

Когда те робко подступили к нему, попросил их в цепочку рассесться между ним и старейшиной Гверецем. Как они выполнили его просьбу, объяснил им правила детской игры в «испорченный телефон», наклонился к уху рядом с ним оказавшегося отчужденного и прошептал: «У лукоморья дуб зеленый. Златая цепь на дубе том».

— Передай на ушко соседу, — улыбнулся Гром.

Молодой отчужденный кивнул, наклонился к торчком торчащему уху соседа, тому прошептал услышанные слова. Так по цепочке последний прошептал самому Гверецу. А Гром поинтересовался:

— Что я передал тебе всего через пятерых первородных?

Старейшина Гверец, недоумевая, пожал плечами:

— Нелепость передал! У моря зеленый лук и золотой дуб на нем.

Гром от души расхохотался.

— А теперь ты скажи, что я передал через тебя, — обратился он к рядом сидящему.

— У лукоморья дуб зеленеет, и золотая цепь на нем висит.

— Даже первый услышавший немного перепутал. Теперь подумайте, уважаемые старейшины, что останется от точности слов пророков, что передавались веками от одних первородных другим. И это не пять ртов и ушей, а много больше.

Восхищенные убедительностью эксперимента Спасителя окружавшие их аборигены между собой бурно обсуждали это событие. Очевидно, отныне детская развлекалка, подсказанная здесь Громом, станет их любимым времяпрепровождением.

Тем временем старейшины долго перешептывались, порой бросая на него испытующие взгляды. Кончилось все тем, что Гверец поднял руку, призывая к тишине. А как она наступила, заявил Грому.

— Мы тебя выслушали. Мы согласны с тобой. Освободи нас, иномирянин, и мы пойдем тобою указанным безобидным путем.

Гром благодарно кивнул им:

— Отныне можете быть уверены, что сделаю все, чтобы ваша жизнь стала не хуже эльфийской. Отныне ваши мучения будут и моими.

Тут поднялся настоящий шквал возгласов кругом. Толпа кинулась к нему, даже не заметив, что спихнули в сторону своих старейшин. Каждый пытался дотянуться, дотронуться до него.

Гром растерянно улыбался им, не знал, как прекратить столпотворение вокруг своей персоны, но оно само быстро притихло, когда из дальних рядов пробежала по толпе весть, что происходит что-то непонятное. Все разом притихли, повернулись в ту сторону прогалины, где между двумя камнями выбивалась из-под земли журчащая струйка вся в радужных переливах.

Только Гром понял что произошло. Облегченно вздохнул, направился сквозь толпу к третьему таинственному магическому ключу, по пути доставая последний пустой хрустальный фиал.

Он склонился над струйкой, чтобы набрать в него сокровенную влагу, заодно прочел возникающие перед взором строки:

  Скипетр власти получишь до сроку —   Что уже душе до яств и брашна!   Молодость твоя! Твоя морока —   Молодость! Твой удел куражный!

С последним прочитанным словом перелила водица за край фиала, а струйка сразу ушла под землю, даже каплю мокроты не оставив на камнях.

Он вложил и этот фиал в сумку к остальным, двинулся на противоположный конец прогалины, к старейшинам трех выживших племен первородных. Шел и видел вокруг себя этих странных на вид разумных Аркадии, но одновременно так похожих на остальные расы своими эмоциями. Наверняка с такой же надеждой в глазах глядели бы на него и сами эльфы, попади они в их положение, а он бы обещал им помочь, как самому себе.