Алексей Кунин - Бэкап Страница 23

– Хорошо, – принял я решение. – Как можно с ним, то есть со мной, то есть…тьфу, в общем, как можно с Рыкофым-вторым связаться? Вы же как-то общаетесь с клиентами.

– К интелвиртам, где хранятся отпечатки…так мы называем личностные копии, – пояснил Накадзава, – доступ есть только из моего кабинета.

– Это мы сейчас проверим, – сказал я, усаживаясь в кресло и входя в сеть «Церебрума».

– У службы безопасности нет к ним допуска, – сообщил у меня за спиной японец. – О существовании отпечатков – так мы называем цифровые копии сознаний – знают считанные единицы во всей корпорации.

– Посмотрим, – я устремился в глубины ссылок и тэгов сети. – Кстати, допуская, что все вами сейчас сказанное – правда, когда я могу рассчитывать на повторную операцию?

Ученый почему-то не торопился с ответом и я повернулся к нему.

– Не уверен, что совет директоров даст согласие на такой вариант, – нарушил наконец молчание японец. – Даже если сделать так, как хотите вы, неизбежно встанет вопрос, что делать дальше? Контракт был заключен на ваше цифровое и физическое клонирование в единственном экземпляре. Но в таком случае у нас появится две цифровые копии. И какую из них прикажете переносить в свое время на биологический носитель?

– Меня, конеч…, – я осекся на полуслове.

– Вижу, вы понимаете, – кивнул Накадзава. – Чем после копирования ваше сознание будет отличаться от другого, более раннего?

– Вы же сами сказали, разным опытом, – размышлял я вслух. – Второй «я» уже некоторое время живет в собственной реальности. Он не приходил в себя в вашем хранилище, не пугал Мику и не тыкал шокером в мисс Бомонт.

– Что вы делали?! – вскричал японец.

– Это наше дело с Амели, – отмахнулся я. – Так что вы скажете насчет различий?

– Для вас они существенны, – согласился Накадзава. – А для вашего более раннего «я»? А для ваших юристов? Сотрудников? Друзей? Или вы считаете, что он, давайте для удобства называть его Мистер Икс, согласится с тем, чтобы навсегда остаться в недрах интела?

– Вы можете сделать два клона, – предположил я. – Пусть у меня будет братик, всегда о нем мечтал.

– Вы слишком поверхностно относитесь к этому, – покачал головой ученый. – Уверен: если вы обдумаете этот вариант более предметно, посоветуетесь с юристами, то поймете, что не все так просто. Но даже при всех прочих обстоятельствах я не думаю, что совет директоров с этим согласится. Разве что у вас не найдется еще ста…то есть, десяти миллиардов амеро.

Чем дольше я обдумывал слова Накадзавы, тем яснее становилось, что он прав на все сто десять процентов. Вряд ли шишки из руководства «Церебрума» упустят шанс получить двойную прибыль по контракту. А если идти в суд, то это – годы и годы тяжб, которых у меня нет. Нет у меня и есть у моего цифрового двойника. С которым, и в этом старикан также прав, несомненно возникнут проблемы. Как бы повел себя я, если бы сейчас сидел облаком цифр внутри интела и мне сообщили, что мой биологический оригинал жив живехонек и качает права? Кто из нас вправе распоряжаться деньгами Питера Рыкофа? Кто владеет контрольным пакетом «Military and tactical Resources Inc»? Кто обладает правом подписи? Кто высаживался в Пакистане в 2011-м и тащил собственные кишки по улицам Луанды в 2033-м? Да уж, и впрямь волосы дыбом встать могут. В любом случае, нужен какой-то козырь для переговоров с руководством корпорации. Думай, солдат, думай.

– Так, ладно, – сказал я, – посмотрев на мигающую алым на экране интела надпись «access is denied». – Похоже, вы правы: доступ к отпечаткам есть только в вашем кабинете. Думаю, ваши соображения о совете директоров тоже недалеки от истины. Что ж, тогда я не вижу иного выхода.

Я вернулся к консоли и начал набирать команды.

– Что вы делаете? – встревожился японец.

– Сейчас увидите. – Я ввел последнюю цифру и где-то под потолком раздался механический голос: «Внимание! Внимание! Запущен протокол «Фукусима». Блокировка входов и выходов состоится через девять минут. Просьба сотрудникам центра действовать по инструкции. Внимание! Внимание! Запущен протокол «Фукусима»…»

На всех мониторы наблюдения алым пошел обратный отсчет: 09.00; 08.59; 08.58; 08.57…

– Вы что творите?! – заорал Накадзава. – Немедленно прекратите.

– А вы остановите меня, – оглянулся я на ученого. – Если сможете.

Теперь на экранах можно было видеть, как пустынные коридоры лабораторных корпусов превращаются во встревоженный муравейник. Только что я запустил процедуру, разработанную на случай чрезвычайных ситуаций, вроде радиационной или биологической угрозы. За девять минут все сотрудники должны занять отведенные им служебными инструкциями места, после чего все входы и выходы в здания автоматически блокировались. После этого разблокировать их можно было либо изнутри, из офиса безопасности, либо снаружи силовым путем, что представляло собой нелегкую задачу.

Японцы, как всегда, оказались на высоте в вопросах дисциплины, так что обратный отсчет еще не добрался до отметки 03.00, как коридоры вновь опустели. Весь персонал, наверняка пребывающий в недоумении и легком шоке, сидел на отведенных им местах в ожидании цифр 00.00.

– Немедленно остановите это! – бесновался в своем кресле Накадзава. – Да кем вы себя возомнили?! Грязный наемник! Да у вас руки по локоть в крови, а вы лезете ими в работу центра, даже название которого не в состоянии понять. Варвар!

– Почему же? – отозвался я. – Не один вы знакомы с латынью, иси Накадзава[43], так что варвара и грязного я оставляю на вашей совести. А насчет наемника – это вы в точку. Может, прекратите истерику?

Я встал напротив него и демонстративно покачал в руке шокер.

– Перестаньте, – холодно проговорила Амели. – Накадзава-сан – пожилой человек, примите во внимание хоть это.

Я, не отвечая бельгийке, продолжал смотреть в глаза японца, покачивая «Тайпаном». Постепенно Накадзава затих и вжался в кресло, затравленно, чуть покачиваясь, как кобра в такт дудочки укротителя, наблюдая за рукой.

– Вот и славно. – Я спрятал шокер обратно в карман и взглянул на Амели. – Я и не собирался применять его, – похлопал я по карману. – В вашей профессии это называется фасцинацией[44], если я правильно помню?

– Это можно назвать и так, – внешне безразлично пожала плечами девушка, но в глазах ее явно промелькнуло что-то, похожее на уважение.

– Итак, – принялся я расхаживать перед своими пленниками, – все входы и выходы из зданий заблокированы. Отдельным протоколом я запустил процессы, необходимые для уничтожения корпусов. – Накадзава издал сдавленный всхлип и промолчал.

– Да, да, – остановился я перед ним. – Может, для вас и удивительно, что создатели комплекса заложили такую возможность, но, обращая внимание на ваши эксперименты, лично я ничего странного в этом не нахожу. Таким образом, у меня появляется рычаг, которым я смогу воздействовать на ваш совет директоров. Изящно, не правда ли?

– Но это же терроризм, – пискнул ученый.

– Возможно, и так, – пожал я плечами. – Но что-то мне подсказывает, что ваши акционеры вряд ли допустят уничтожения своего золотого гуся, а тем паче – разглашения на весь мир деталей метода Окадо. Иначе может случиться так, что мы окажемся с ними в одном зале суда. На их месте я бы постарался договориться. А по этой части у меня – богатый опыт, уж можете поверить на слово. Что касается…

– Кхм, кхм. Может быть, мне кто-нибудь пояснит, что здесь происходит?

Я завертел головой, силясь понять, откуда идет звук и почему я воспринимаю его словно эхо. И лишь спустя секунду до меня дошло, что слышу собственный голос.

21

Вначале была мысль.

Я думал, что существую. Подобно Декарту, я верил, что существую. Но как это проверить? Только что я летел вниз головой, оставив Джеймса с тигрицей на небольшом каменном пятачке, в ужасе ожидая встречи с темно-багровой лавой, а сейчас меня окружает тьма. Но, возможно, это и не было тьмой? Я не мог ответить на собственный вопрос: открыты или закрыты у меня глаза? Я не ощущал собственного тела. Я пытался кричать, но ничего не слышал. Я пытался вздохнуть, но забыл, как это – дышать. Я лишился всех шести чувств. Больше всего это напоминало те дни в Кэмп-Лежине, когда нас испытывали во флоат-камерах[45]. И что же, я буду находиться в таком состоянии вечность? Лучшие из «котиков» не выдерживали в камерах и двадцати часов. Может быть, именно так и выглядит ад? Правильно ли я понял совет Джеймса? Или надо было остаться на месте и встретить лицом к лицу наступающий огненный шторм? Как понять, что я сделал правильный выбор?

Лишь затем было слово.

– Здравствуйте, Питер, – раздался доброжелательный голос. – Добро пожаловать в Скайленд.

– Кто здесь?!

– Не пугайтесь. Я здесь специально для того, чтобы помочь вам адаптироваться. Рад сообщить, что операция по оцифровыванию вашего сознания прошла успешно и в настоящее время отпечаток размещен в сети «Церебрума» для последующей обработки.