Сергей Лифанов - Те Места, Где Королевская Охота[Книга 1] Страница 29

— Понимаю.

— Что ж. Тогда действуйте. — Канцлер грузно поднялся с кресла. — В Алкосе и в Арафе действуйте по своему разумению.

— Там мне понадобятся чрезвычайные полномочия, — сказал Рет — Ратус. — Мое теперешнее положение не дает мне возможности…

— Да. Понимаю, — остановил его канцлер. Он полез куда–то под плащ, достал великолепной кожи небольшой бювар и, раскрыв его, долго выискивал там что–то, вынул несколько листков бумаги и, дальнозорко проглядев каждую, отделил один из них и двумя пальцами протянул Рет — Ратусу: — Этого, думаю, будет довольно.

Рет — Ратус мельком глянул на лист. Там знакомым ему твердым почерком было выведено: «То, что делает представитель сего, сделано по моему указанию и во благо Империи» и стоял не менее знакомый росчерк.

— Более чем, — сказал он, аккуратно укладывая листок в свой бумажник.

— Тогда вы свободны, — бросил канцлер. И буркнул: — У вас, Рет — Ратус, есть одно замечательное свойство: вы отлично умеете испортить настроение.

— Не я, ваше высочество, — отозвался Рет — Ратус, остановившись уже почти в самых дверях, — обстоятельства…

Уже в карете Алики несмело спросила:

— Бумага, которую дал его высочество, так уж много значит? Ведь он всего лишь бывший канцлер.

Рет — Ратус усмехнулся.

— Иногда подпись бывшего канцлера значит больше, чем подпись канцлера действующего. Но вы ошибаетесь. На этой бумаге подпись вовсе не его высочества князя Беруджи.

— Чья же?

— Его Императорского Величества, — спокойно ответил Рет — Ратус.

11

Алики чуть не задохнулась от изумления. Небеса! Бумага с чрезвычайными полномочиями от Самого Императора!.. Да человек, имеющий при себе такое письмо, обладает ТАКОЙ властью, что иному герцогу и не снилась!

Карета тем временем катила куда–то по темному городу, едва расцвеченному редкими уличными фонарями и не менее редкими окнами. Свет их терялся в обширных пространствах садов и парков. Экипажи редко попадались навстречу, прохожих на улицах почти не было

— Вот не думала, что в Столице так темно и пусто по ночам, _ заметила Алики.

— Во–первых, не всегда, — ответил Рет — Ратус, — а во–вторых, сегодня просто особенная ночь, вы забыли?

— Последняя ночь зимы? _ пожала плечами Алики. — Так что? У нас наоборот, все не спят, к празднику готовятся, пьют–гуляют впрок…

— Это у вас. А у нас, в Столице, как вы догадываетесь, полно знати и вельмож. Так вот они почти все уже уехали в Арафу. Те, кто хочет, чтобы их считали такими же знатными, как удостоенные Высочайшего приглашения, разъехались по загородным имениям. А прочие просто загодя отсыпаются перед предстоящим карнавалом, припасают сил для праздников… — Рет — Ратус от души засмеялся. — Но самое забавное, что в общем–то все ведь все знают: кто приглашен, кто нет. Списки даже в газетах публикуются. Но, видимо, традиция, один из ритуалов праздника. Впрочем, мы сейчас не в центре города. Это кварталы традиционно тихие, здесь живут простые обыватели.

— А куда мы едем? — поинтересовалась Алики.

— Вы же слышали, что я сказал его высочеству, — ответил Рет — Ратус. — Вы из моей коллегии. Благодаря вам у нас появилось срочное дело. Вот мы и едем им заниматься.

— Я из вашей коллегии?

— Да.

— Вот не знала, _ пожала плечами Алики.

— Что вы из моей коллегии?

— Нет, что у вас есть коллегия.

— Теперь знаете.

— И давно?

— Что именно?

— Давно я работаю в вашей коллегии?

— Вообще–то с тех пор, как попали к нам в карету, там, возле почтовой станции. А формально вот уже больше часа.

— А у меня вы спросить не забыли?

— А вы против?

Они замолчали. Алики задумалась о том, действительно ли она хочет работать в этой таинственной коллегии Рет — Ратуса, что это за коллегия и чем она занимается. Не только ведь поставкой девушек–двойников прекрасным герцогиням, симпатичным княжнам и прочим прелестным баронессам. Наверняка нет. Тут что–то более серьезное. Возможно, даже романтическое. Во всяком случае — таинственное и загадочное. Поистине сегодня особенная ночь!

Хорошенько, впрочем, дать волю своей фантазии, Алики не успела. Карета приостановилась возле обыкновенного, ничем не приметного здания, зажатого с обеих сторон стенами точно таких же обыкновенных и неприметных зданий и отличающегося от них только тем, что в нем не горело ни одного окна; потом свернула в едва освещенную одиноким фонарем арку; гулко прогрохотали копыта, словно карета проехала по недлинному тоннелю, и они остановились в совсем уж темном дворе.

— Идемте, — скомандовал Рет — Ратус и первым вышел из кареты. Он постучал в дверь, возле которой светилось одинокое окошко, кто–то выглянул в небольшую амбразуру, и с той стороны двери задвигались засовы.

Не успела Алики толком оглядеться — впрочем, смотреть в колодце–дворе было не на что: стены да кусок серого неба вверху, — как оказалась внутри, возле обыкновенной лестницы, каких полно в дешевых меблированных домах, но не в пример чистой и даже застланной ковром. Тут было к тому же довольно светло.

— Добрая ночь, сударь, — приветствовал Рет — Ратуса привратник, оказавшийся на удивление молодым мужчиной, крепким и подтянутым — разве что немного заспанным. Рет — Ратус кивнул в ответ и, не задерживаясь, стал подниматься по лестнице. Алики вынуждена была последовать за ним.

Они поднялись во второй этаж, свернули направо и прошли мимо нескольких одинаково казенных даже с виду дверей. Одну из них Рет — Ратус толкнул и по–хозяйски вошел. Алики остановилась в дверях.

Это была небольшая приемная, на кожаном диване кто–то спал, укутавшись в медвежью доху. Рет — Ратус шагнул к нему и тряхнул спящего за плечо:

— Просыпайся! Ты, надеюсь, одет? У нас дама.

Спящий тут же откинул свое покрывало, сел. Выглядел он так, что Алики подумала, будто он не спал, а притворялся спящим. Только небольшой беспорядок в одежде да всклокоченные волосы говорили об обратном. Впрочем, не прошло и минуты, как сапоги были обуты, жилет застегнут, черная куртка какого–то полувоенного вида ладно обтянула широкие плечи, а густые светлые волосы были аккуратно приглажены.

— Здравия желаю, господин эрст–резидент! — приветствовал он Рет — Ратуса. — Добрый вечер, сударыня, прошу простить… — Во взгляде голубых глаз блеснуло любопытство.

— Не до политесов, Саир, очень срочное дело! — резко оборвал его Рет — Ратус. — Идем в кабинет. — Он уже распахнул вторую дверь, противоположную первой. Обернулся к Алики. — Погрейтесь пока здесь, сударыня, — и скрылся.

Молодой адъютант — а кто же это еще мог быть? — тут же бросился следом.

— Кто у нас сегодня под рукой? — донеслось до Алики. Голос Рет — Ратуса был сух и деловит.

— Да сегодня посвободнее… — еще услышала Алики, прежде чем дверь закрылась. Можно было бы, конечно, и подслушать дальнейшее, но Алики поборола в себе любопытство и просто огляделась вокруг.

Да, это была явно приемная, скромная, скупо и деловито обставленная. Кожаный диван, канцелярский стол под плотно занавешенным окном с соответствующими принадлежностями на нем, в углу — громоздкий железный ящик с большущим колесом на двери вместо ручки и какими–то кнопками — сейф, несколько мягких кожаных же стульев вдоль стены — для ожидающих, надо полагать, красивые напольные часы, показывающие четверть второго ночи (ничего себе «добрый вечер, сударыня»!), разлапистая вешалка возле двери, на которой сейчас — когда успел? — висела одиноко та самая доха. И довольно тепло от притулившейся в уголке печи — видимо, черномундирный белобрысый адъютант недавно подкладывал угля.

Алики расстегнулась, подошла к печке, приоткрыла дверцу и, подкинув еще совок угля из стоящей возле корзины, протянула к огню зябкие еще руки. Стало светлее, хотя и без того в канделябрах горело по три толстых свечи. Хм, а с улицы казалось, что в окнах темно… И со двора тоже…

Алики чуть отодвинула штору. За ней был глухой ставень. Так, так…

Алики опустилась на ближайший стул и в очередной раз собралась подумать. Но тепло, по видимости, сыграло с ней злую шутку — она задремала. Во всяком случае, когда она открыла глаза, Рет — Ратус выходил из кабинета в сопровождении двух каких–то незнакомых ей людей; вид у всех троих был на удивление деловитый.

— Ага, — сказал Рет — Ратус, словно сейчас вспомнив об Алики. Он обернулся к стоящему за его спиной адъютанту: — Саир, занеси эту юную особу в наши ведомости. Пусть пройдет задним числом… скажем, две недели назад.

— Слушаю, господин эрст–резидент! — отозвался белобрысый, но Рет — Ратуса уже снова скрылся за дверью, а его спутников в приемной уже не было.