Сергей Лифанов - Те Места, Где Королевская Охота[Книга 1] Страница 28

Сразу стало светло.

Рет — Ратус развернул куклу и несколько секунд вглядывался ей в лицо.

— Вы замечаете? — он посмотрел на Алики, и та нехотя, все еще демонстрируя обиду, подошла.

— Вы о чем?

— Вам не кажется, что кукла похожа на Прекрасную Герцогиню?

Алики небрежно хмыкнула.

— Я это заметила сразу, — сказала она. — Только больше она напоминает ту куклу, которую привез герцог.

Рет — Ратус поднял бровь, согласился:

— Пожалуй.

Он начал быстро раздевать куклу. Снял с нее платье, под которым оказалось даже белье; стащил его, снял туфельки. Внимательно оглядел место прокола, перевернув спиной вверх, прочел имя.

— Вы спрашивали меня об этой Амнис?

— Да. Никакой Амнис в «Имперском альманахе» нет.

— И не было, — согласился Рет — Ратус. — Лет, по крайней мере, десять. — Он посмотрел ступни куклы и добавил: — А кукла сделана четыре года назад.

Алики пригляделась и увидела выдавленные на розоватой пятке циферки. «Конечно, — подумала она запоздало, — ведь должны же они помечаться! Тогда легко будет узнать, кто ее сделал!»

Алики быстро начала рассказывать о своем сегодняшнем приключении. Рет — Ратус, слушавший поначалу рассеянно, отложил куклу, а когда Алики дошла до разговора с кукольным мастером, воскликнул недослушав:

— Проклятье! Вам надо было сразу рассказать мне все, а не заниматься самодеятельностью. У нас практически не осталось времени!

— Я боялась… Я думала, что вы в курсе дела, — сказала Алики. — Я подозревала вас. Я и сейчас еще вас подозреваю, — дерзко добавила она прямо ему в лицо.

Взгляд у Рет — Ратуса на мгновение стал таким, что Алики невольно сжалась в напряженный комок. Но в следующую секунду расслабилась и перевела дух: он отвернулся от нее, ловко завернул куклу в саван и схватил со стола колокольчик.

— Объяснимся позже, сейчас некогда, — сказал он тоном приказа. — А сейчас идите и оденьтесь. В то платье, в котором были днем. Вы едете со мной.

Алики хотела было сдерзить, но наткнувшись на тот самый взгляд, не посмела ослушаться.

В карете Рет — Ратус усадил ее на сидение напротив себя — рядом с ним лежала кукла, — заботливо прикрыл ее ноги пледом, и едва тронулись, велел повторить свой рассказ поподробнее. Алики повторила, стараясь не упустить ни малейшей подробности. Рет — Ратус не перебивал.

В конце, вслух повторив и посмотрев на свое приключение как будто со стороны, Алики не удержалась от самокритики:

— Если бы я хотя бы знала, что спрашивать! — досадливо воскликнула она. — Намерения у меня были, конечно, хорошие, только, как последняя дурочка из провинции, так ничего и не смогла узнать!

— Почему? — совершенно естественно возразил Рет — Ратус. — Ваша поездка, как, впрочем, и другие поступки, хотя порой и вправду отдают провинциальщиной, но, с моей точки зрения, определенно характеризуют вас, как умную и предприимчивую девицу. На вашем месте я, пожалуй, действовал бы примерно так же. Правда, добился бы, несомненно, бульшего, — прибавил он с усмешкой. — Ну, да опыт дело наживное.

Грубоватая похвала Рет — Ратуса польстила Алики не меньше, чем комплимент. Она даже кокетливо попыталась возразить:

— Но ведь я же не сказала вам сразу о своей находке…

— И правильно сделали, — кивнул Рет — Ратус, — раз подозревали меня в чем–то. Это, конечно, усложняет дальнейшие действия, но все же вы поступили верно. Скоро вы убедитесь в моей лояльности и в том, что я не хотел сделать плохо ни вам, ни нашей милой Наоре. Очень скоро, — сказал он, глянув в окошко, — мы уже почти приехали.

Алики тоже подняла занавеску со своего окошка. Карета подъезжала к воротам большого парка, и навстречу ей от ворот спешил человек в темном плаще, видимо привратник. Кучер что–то крикнул ему, и человек, резко остановившись, махнул рукой назад. Ворота тут же стали открываться. Почти не останавливаясь, карета въехала в парк и по просторной аллее покатила к виднеющемуся в его глубине старинному дворцу. Окна дворца, несмотря на поздний час, были ярко освещены, а на пандусном крыльце и на площадке возле него стояло несколько богато украшенных карет. Одна, самая шикарная, пожалуй, пошикарнее даже, чем дормез герцога Садала, стояла прямо возле дверей.

— Кажется, успели, — задумчиво сказал Рет — Ратус, и, едва карета остановилась, быстро выскользнул из распахнутой двери. Алики, хотя он ее и не приглашал, скинула с коленей полог и поспешила следом.

В то же момент двери распахнулись, и ливрейный слуга, разодетый так, что фальшивого золота на его галунах хватило бы на украшение средних размеров Весеннего дерева, согнувшись пополам в поклоне, пропустил на улицу пожилого и, судя по глубине поклона, весьма важного вельможу, одетого не в пример скромнее лакея. Алики сразу же узнала того господина, что приезжал с герцогом в тот день, когда привезли куклу.

Рет — Ратус тотчас же бросился ему наперерез.

— Прошу прощения, ваше высочество! — склонился он, как отметила Алики, несколько менее, чем слуга. — Не могли ли бы вы уделить мне несколько минут вашего времени?

Вельможа остановился и, с неудовольствием глянув на него, потом на Алики, сварливо произнес в затылок Рет — Ратусу:

— Ну что там у вас? Ваш план сорвался?

Рет — Ратус тут же выпрямился.

— Отнюдь нет, ваше высочество. Мой план развивается вполне удовлетворительно. Но открылись некоторые обстоятельства. — Он сделал паузу, повторил значительно: — Очень важные обстоятельства, — и многозначительно замолчал.

Вельможа пожевал губами, снова покосился на Алики, спросил:

— Кто эта дама?

Ответ был незамедлительным и слегка неожиданным для Алики:

— Эта дама состоит в моей коллегии и некоторое время в этом качестве исполняла обязанности компаньонки известной вам госпожи Н. — Он так подчеркнуто произнес это «госпожи Н», что Алики поняла, что Рет — Ратусу не хочется называть имени Наоры при посторонних — слугах и кучерах. — Именно благодаря ей и открылись вышеупомянутые обстоятельства.

Вельможа поморщился, и от этого его лицо стало похоже на мешок с брюквой; что именно так ему не понравилось, было непонятно.

— Это так важно? — буркнул он.

— Иначе бы я не осмелился вас побеспокоить, — ответил Рет — Ратус.

Вельможа снова пожевал губами и нехотя уступил:

— Что ж, вернемся в дом. В вашем распоряжении пятнадцать минут.

Он повернулся и прошел мимо так и не разогнувшего ливрейную спину лакея. Рет — Ратус, кивнув Алики, прошмыгнул за ним.

Дом был подстать галунам прислуги, но даже на беглый взгляд в нем чувствовалась солидность хозяина–вельможи. Чтобы сэкономить время, вельможа — как уже знала Алики, сам бывший канцлер, — повел их не наверх в апартаменты, а в приютившийся прямо под парадной лестницей маленький кабинет. Слуг он отослал одним мановением руки, кивком указал Алики садиться, грузно опустился в кресло сам и тяжелым взглядом уставился на Рет — Ратуса.

— Вскрывшиеся обстоятельства делают мой план нецелесообразным, — быстро начал говорить тот. — У меня возникли подозрения, что дама, ради которой мы все затеяли, ведет свою игру. Она не хочет участвовать в церемонии из каких–то других соображений. В доме, который, был предоставлен для проживания госпожи Н и который, как вы знаете, в свое время принадлежал родственнице нашей дамы, была обнаружена более чем странная находка. Вот эта девушка, — он повел рукой в сторону Алики, но вельможа даже не глянул на нее, и обворожительно скромная улыбка пропала даром, — нашла карамельную куклу, подвергшуюся некротическому магическому ритуалу.

— Подробнее, — потребовал вельможа.

Рет — Ратус сухо и четко, но на удивление подробно описал находку, не забыв упомянуть явное сходство куклы с так и не названной по имени дамой, отметив при этом, что кукла, однако, наречена именем некоей Амнис. Канцлер слушал внимательно, хотя самого Рет — Ратуса, похоже, не замечал. Когда тот замолчал, канцлер, пожевав толстыми губами воздух, уточнил:

— Вы уверены, что куклу не трогали со времени проведения ритуала?

— Уверен, что нет, — твердо сказал Рет — Ратус.

— Глупо, — произнес канцлер скорее своим мыслям, чем обращаясь к кому–то.

Рет — Ратус его, кажется, отлично понял.

— Глупо, — согласился он. — Но мы не знаем всех обстоятельств.

Канцлер не ответил. Отпущенные им на разговор пятнадцать минут давно истекли, но канцлер, похоже, об этом забыл. Из чего Алики заключила, что ее открытие имеет очень — очень! — важное значение, раз из–за него такой вельможа готов потратить свое драгоценное время.

— Вы до конца понимаете, какое обвинение вы бросаете… этой даме? — таким голосом канцлер, наверное, в свое время подтверждал приговоры убийцам детей и изменникам государства. Алики даже стало зябко, но Рет — Ратусу этот тон был хорошо знаком. Поэтому ответил он, нисколько не смутившись: