Ксения Маковецкая - Ouroboros Страница 3

«Дурак ты, Алеф, надо было брать деньги! Тоже мне, гордый какой! Зато спал бы в отеле, – из груди вырвался вздох легкого сожаления. – Как же тут холодно… Лишь бы не заболеть».

Алеф посмотрел в окно. Дождь усиливался, а это значило, что из укрытия удастся выйти не скоро. Шансы на нормальный ночлег уменьшались с каждой упавшей каплей.

Парень снова тяжело вздохнул и достал из рюкзака пан-флейту, нащупав в самом низу что-то мягкое. Музыкант вытащил из рюкзака шарф и шапку, которую кто-то забыл на одном из его выступлений. Да, тогда было действительно холодно… Алеф оделся и сел на рюкзак, осматривая инструмент. «Надеюсь, всё хорошо», – думал он. Стоило немного поиграть, чтобы удостовериться в этом.

Тихая мелодия наполнила помещение, от неё становилось уютнее и словно бы теплее. Заняться было всё равно совершенно нечем: некуда было идти и незачем суетиться; дождь всё шел, а спать совершенно не хотелось – все-таки было еще слишком рано для того, чтобы валиться с ног от усталости и решиться спать на бетоне.

Только б согреться…

…дождь закончился так же резко, как и начался. За окном стало тихо. Это значило, что пора продолжать путь. Может, в этот раз кто-то тоже захочет отблагодарить несколькими монетами… Нужно будет только заставить себя их взять.

Улицы были пусты. Не было никакой надежды собрать даже минимальную аудиторию. Алеф поник, но возвращаться обратно ему совершенно не хотелось. Он пошёл к городскому театру, в надежде, что спектакль не отменили из-за погоды.

Усевшись на свой переносной табурет, Алеф начал играть. Жалобно и пронзительно. Вдруг кто-то обратит на него внимание, например, эта компания неподалёку. Разнорабочие, наверное… Шумные и, скорее всего, пьяные. Пьяные чаще всего бывают ещё и щедрые.

– Эй, чего ты здесь расселся? – послышалось над головой.

Нет, эти не щедрые. Эти – обозлённые. И что же теперь делать?

– Приобщаюсь к культуре города, – ответил Алеф. – А Вы?

– Ты на что-то намекаешь, а?

– Нет, я интересуюсь, – Алеф прекрасно понимал, что добром разговор не закончится, но злость на сегодняшний день заглушала любые доводы здравого смысла.

– Ребята, не хотите немного размяться перед сменой?

Как сбежать, забрав табурет с собой? Другой купить не на что.

– Куда собрался?.. – музыканта ухватили за кофту.

Первый удар пришёлся в челюсть, второй – в живот.

Третьего почему-то не было.

Ноги подкосились и он упал, свернувшись в клубочек прямо на асфальте, крепко сжимая в руках флейту – лишь бы не отобрали. Было больно дышать, а время словно остановилось и все вокруг плыло перед глазами: здание театра, испуганные лица… даже темное, серое последождевое небо выглядело смазанным и тусклым.

Толпа театралов стояла над Алефом и решала, что делать. Кто-то поднял его и накинул на плечи своё пальто. Кто-то бережно сложил инструмент и табурет в рюкзак, а ещё кто-то взял за руку и повёл за собой. Люди возбуждённо кричали друг на друга, но постепенно их крики удалялись и становились всё тише.

– Куда мы идём? – спросил Алеф своего спутника, когда они отошли достаточно далеко. Ему было тяжело дышать и он с трудом стоял на ногах, но спаситель изо всех сил тащил его за собой.

– Ко мне домой, – ответил сухой женский голос. – Тебе нужен отдых. Главное, чтобы из-за твоего ужасного вида нас не остановила полиция.

– Меня ещё ни разу не останавливала полиция.

– У тебя есть дом?

Алеф промолчал.

– Что ты тогда делаешь в этом городе?

Он снова промолчал.

– Ладно, потом разберёмся. Меня зовут Эа.

– Меня – Алеф.

– Хорошее имя. Ты знаешь, что оно обозначает?

– Я – первый из двадцати двух.

Они всё шли по гулким холодным улицам, но музыканта вдруг осенила мысль, от которой перехватило дыхание, а внутри всё сжалось от липкого страха. Он действительно не понимал, что делает в Аншане и как здесь оказался. Господи, да он же не помнит вообще ничего! Словно бы… словно бы он не существовал до своего приезда в столицу Элама.

Глава 3

Доктор Техина Ами освоилась в университете достаточно быстро. Несмотря на раздражение, возникшее при довольно негативном первом впечатлении, она привыкла к лаборанту и старалась давать ему интересные задания, с которыми прекрасно справилась бы и сама. Создавалось впечатление, что всё идёт хорошо. В ректорате были довольны работой Техины, а сама она уверенно обосновалась в лаборатории, интенсивно приступив к теоретическим разработкам в области изучения нервных импульсов синтетического белка, которые должны были стать основой главного её исследования. Возможность ускорения передачи нервных импульсов человеческого мозга – именно это интересовало ее в первую очередь. Наблюдался определенный прогресс, однако много времени отнимали лекции по биохимии и биотехнологиям. Спустя всего месяц работы Техина поняла, что следует задуматься о поиске дополнительного финансирования, поскольку в учебной университетской лаборатории, пускай даже и оснащенной самым лучшим в мире современнейшим оборудованием, в управлении которым помогал смышлёный лаборант, большинство экспериментов оставались недоступными. Да и затраты на покупку расходных материалов в необходимых количествах были чересчур велики. В довершение ко всему о свободе действий приходилось только мечтать.

– И каким образом Вы собираетесь поступить? – спросил Дингир после того, как ректорат отказал доктору Ами в увеличении финансирования, обосновав свое решение строго ограниченными размерами бюджета.

Университет нельзя было назвать богатым учреждением. Скидки и бонусы для студентов, достаточно высокие зарплаты для преподавателей – красивая внешняя оболочка, внутри которой зияла пустота. Средств с трудом хватало на поддержку нормальной работы кафедр.

– Думаю, нужно пытаться найти спонсора, – Техина сидела в кресле возле огромного настольного компьютера, от которого исходило неоновое свечение, и пила кофе. – Хотя я не знаю, кого в этом городе может заинтересовать искусственная физиология. Никаких международных корпораций и военных организаций. Огромный полупустой город, населённый специалистами среднего звена. И больше ничего.

– Я спрошу у родителей, может, они что-нибудь посоветуют, – Дингир задумался. – Но в обмен на информацию хочу выдвинуть своё условие: я буду больше участвовать в Ваших исследованиях.

– А твои родители действительно могут помочь? Кто они?

– Думаю, могут. Они работают в правительственной организации по возрождению Элама.

Ами задумалась. Она не слышала о такой организации раньше, но других вариантов пока не было.

– Когда ты сможешь это сделать? – она глянула на лаборанта, который, страдая от безделья, мерно раскачивался на стуле возле своего рабочего места.

– Как только вы меня отпустите.

– Тогда можешь идти, – Техина пожала плечами и направилась к кулеру, чтобы налить себе немного горячей воды и сделать очередную порцию кофе.

– Отлично, спасибо! Завтра увидимся, доктор Ами.

– Всего хорошего, Дингир.

Лаборант пошел переодеваться в подсобное помещение, которое почему-то называлось «ординаторской». Он снял и повесил в шкаф свой рабочий халат и сменил футболку на рубашку.

Техина поставила чашку на стол и посмотрела на монитор. Кажется, в расчёты по нервным соединениям закралась ошибка. Вот только какая? Она вздохнула. Опять всё переделывать до поздней ночи. Вглядываясь в уравнения, Техина задумалась и потому вздрогнула от неожиданности, когда дверь лаборатории громко захлопнулась, и она осталась одна.

Покинув здание университета, Дингир сразу же направился в сторону одного из зиккуратов. Маршрут пролегал по центральной улице города, но студента не интересовали местные новостройки. Он был полностью поглощён размышлениями по поводу предстоящего разговора с родителями. Пройдя несколько кварталов, он услышал знакомую мелодию, которая завораживала странными звуками. Ему стало любопытно, и он решил посмотреть, что происходит и кто играет: если бы это была обычная гитара, Дингир, вероятнее всего, просто не обратил бы на это внимание.

Протискиваясь сквозь неожиданно возникшую на его пути толпу и сетуя на свой невысокий рост, Дингир заглянул через плечо женщины в первом ряду и его интерес сменился тревогой. Что-то в этом флейтисте было не так. Дингир почувствовал неприятный холодок, ползущий по спине. Ему хотелось побыстрее разглядеть лицо музыканта, но людей становилось всё больше и толкотня усиливалась. Нужно продвинуться в первый ряд…

Флейтист закончил играть и встал для поклона. Он был довольно высоким и худым. Золотые волосы обрамляли его лицо, прозрачные, словно стеклянные голубые глаза лучились изнутри необыкновенным светом. Практически безэмоциональное узкое лицо, прозрачная белая кожа, тонкий нос и маленькие пухлые губы делали его похожим на фарфоровую куклу. Холодный образ завершали светлые, почти невидимые брови и ресницы. Холеное личико уличного менестреля резко контрастировало с ветхой растянутой футболкой и грязными джинсами. И нечто необъяснимое, исходящее от музыканта, усиливало тревогу Дингира, которая постепенно перерастала в панику. Неужели пришла пора? Сейчас?