Александр Тюрин - Топор гуманиста Страница 4

— Нет. Мы сейчас будем играть с Мишей и Левой через Supernet.

— Это какой-то вид полового извращения? Вроде секса по телефону.

— Это вид творчества. Раз, два и создается новый мир. А потом на нем еще можно заработать.

— Ну нет, Женя, у меня сейчас увольнительная от всяких заработков. Не хочу вкалывать.

— Я не понимаю последнего слова. «Вкалывать» — это производное от «кал»? Ничего такого не будет. Ты же знаешь, что у наших programmers есть готовые блоки, которые усвоят всю твою информацию… Ладно, я навожу контакт, а ты присоединяйся.

Первым на связь вышел Миша.

— Ну, давай, Коля, кинь нам какую-нибудь кость. Только не про хана Батыя, его тут не знают — мы же в Америке.

— Обязательно про Канаду?

— Можно и про Штаты — это примерно одно и тоже, — включился Лева. — И учти, мир должен быть узнаваемым, никаких там планет, населенных разумными какашками.

Ладно, я усек, почему эта курва французская еще не дала мне. Видимо, не уверена пока, что я на многое способен. Хорошо, я сделаю игру, и про Америку, и все будет узнавамое.

— Назовем эту игрушку «Вторая гражданская война в США».

И я начал вдувать тему, раскидывая данные по «окошкам» и блокам. Система генерации игры сразу принялась меня обслуживать.

Вначале был напор. Напор иммигрантских толп, которыми надоело быть голодными и обездоленными у себя дома. Штаты наводняются латиноамериканцами, китаезами, карибоафриканцами и прочими необразованными и дикими «шоколадками». Господа либералы по своему обыкновению облегчают всем жизнь, иммигрантам выдается пособие за безделье и зарплата за желание ходить на работу. Подскакивает уровень налогов. Поголовье прихлебателей растет быстрее поголовья исправных налогоплательщиков. Предприниматели укрывают свои производства. Поступления в казну падают, а уровень податей взлетает под небеса. Сперва по миру идут фермеры, они сколачивают вооруженные ополчения и переходят на полное самоуправление. То есть завязывают платить налоги, грубят штатным властям, не подчиняются столичным, и все такое. Правительство для вколачивания ума-разума расшалившимся фермерам подключает национальную гвардию, но та выходит из повиновения. Тогда ФБР тайком вооружает цветных иммигрантов и насылает их на консервативных фермеров — в тех же воспитательных целях. Простоватые фермеры смыкаются с хитрожопыми неонацистами…

На экране мои сведения превращались в плоть и кость игры, картинки прямо на глазах разрастались и приходили в движение.

Образовалось два правительства, для цветных и для белых. Армия раскололась, морская пехота перешла на сторону белых властей, флот поддержал цветных, ВВС остались нейтральными. У лидера белых консерваторов есть девушка, которая ненавидит войну, поэтому хочет поехать к вождю «шоколадок» и остановить насилие гуманными проповедями. Но ее хватает первый же патруль цветных. Само собой, добрую деву трахают все кому не лень, а потом продают лидеру белых за сто миллионов баксов…

Я чувствую, как бедро Жени прижимается к моему, тактильно воспринимаю ее разгорячившееся тело и напрягшийся бюст, она переживает гораздо больше меня, даже зрачки расширились и дыхание участилось. По-моему, ей нравится то, что я измыслил, она каким-то местом переселилась в мой мир, наверное, считает меня агрессивным цветным мужчиной, а себя — невинной девой. И, действительно, в виртуальной реальности главный женский образ смахивает на Женю. Моя рука скользит под девичье кимоно, до чего гладенькая у нее шкурка, впрочем я могу долго говорить и об ее зеленых глазах. Вымечко напрягается под моими пальцами. Женя тянет мою ладонь вниз по своему животику. Ядрен батон, да она точно представляет себя не тут, а там — в программируемом мире. Шизия какая-то. Стоит ли этим попользоваться? Думай не думай, а она уже раскупорила мою ширинку, сдернула свои кимонячьи штаны, уселась сверху и пошла пахота. Секретарша совсем горячая внутри, как скороварка — вся, значит, заранее изготовилась. Что-то совсем непонятное лопочет мне по французски, кажется протестует словесно, но вещественно не отталкивает, а лишь наседает, обхватывает поплотнее, попку разравнивает. Похоже, она не против уже, что ее заполучил карибоафриканец.

Тем временем еврейские кварталы при поддержке израильских коммандос занимают круговую оборону от белых и цветных неприязников. Ну ты загнул, сообщает мне Миша. Хорошо, что он не видит, чем сейчас занимаемся секретарша Усманова. А может догадывается, потому что я чересчур сбивчиво бью по клавишам. Франкофонка забрасывает одну свою ногу мне на плечо, у нее хорошая растяжка. Там и сям горят фермы белых. Вдоль дорог на деревьях и столбах висят цветные. ВВС выступает в роли миротворца и начинает бомбами шарахать по всем подряд…

У меня под сурдинку начинают активно выплывать воспоминания, связанные с боевым этапом моей жизни.

Я тащусь в заросшем ущелье с автоматом на плече. Час назад накрыли моего товарища, он вел себя слишком шумно, хрустел ветками, чихал и поэтому его легко выследили. Я осторожно раздвигаю ветви и стараюсь не сминать траву. Потом прикладываю ухо к земле. Кажется, враги сзади. Я смещаюсь в сторону от тропы и прячусь в кустах. Мхом прикрываю себе макушку. Потом вижу над травою две головы в тюрбанах — головы две, а очередь потребуется одна…

Тем временем Женя ведет свою войну: ложится на мохнатый ковер, а меня не отпускает, тянет на себя, как бы требует, чтобы я напал на нее и кричит «no» раз двадцать пять, только не очень громко. Ножки ее разлетаются, интимные женские места разогревают меня на новые подвиги в интеллектуальной и сексуальной сферах. Надо быть шизоидом, чтобы такой цирк устраивать. Наверняка она считает, что ее сейчас пилят двадцать пять цветных дикарей-иммигрантов. Как бы в итоге не опомнилась и в полицию не зазвонила. Наконец, она меня отталкивает. Я уже и сам тому доволен. Она отдыхает на своем мохнатом ковре, вид как у наркоманки. Я раскидываюсь на диване, думаю, отдохну немного, а потом еще пообщаюсь с Мишей и Левой. Но вырубаюсь, вырубаюсь, даже при включенном свете, кажется не то что сил, даже жизненных соков во мне не осталось, язык просто прилип к небу.

3. СОВЕТ ДА ЛЮБОВЬ

Я встал позже, чем предполагалось хозяйкой. Хотя натикало всего лишь восемь утра, от Жени осталась только записка на французском: «Когда будете уходить, захлопните дверь». Compronez-vous?

Такая писулька могла быть оставлена водопроводчику. Ну, а с другой стороны, солидный офисный работник выступал этой ночью в виде сексуального психопата — и как ему без трепета смотреть в мои трезвые глаза. Изображать любовь? Но от этого можно окончательно сверзится с катушек.

Ладно, пора выметаться.

Аппаратуру я не собирался оставлять гостеприимной хозяйке, поэтому вынес все компьютерные причандалы в грузовичок. Хотел было заскочить за сынишкой, но вовремя сообразил, что не знаю, где обитает эта университетская подружка. Но ничего, Рита скоро проснется, покинет храпящего любовника Хожу и отправится за Даней — она все ж таки не кукушка какая-нибудь, а заботливая еврейская мамаша. До нашей фермочки можно добраться и на автобусе.

Долетел я до дому словно пернатый и как увидел свои сотки, флоксы и горошек, леггорнов и козочек, так сразу мне захотелось развязаться навсегда и с этой гнидой Усмановым, и со свихнувшейся блядью Женевьев, и с полубезумными программистами Мишей и Левой. Отошлю им компьютер, буду ковыряться в земле, вести здоровый образ жизни. А то вот, пожалуйста, сутки поработал на ниве компьютерных игр и теперь непонятно, есть ли у меня жена.

Приехала моя семья довольно скоро. Я только переправил грузовик патеру и вернулся через холм, а они тут как тут. Даже не на автобусе явились, а на питтстаунском такси. Это удовольствие не меньше чем в полусотню баксов встало.

— За вещами заскочила? — справляюсь я у супружницы. — В город, наверное, перебираешься, к чурке своему. Или ты при свете белого дня не очень-то ему нужна? Попилились и хватит? Ну, поживи тогда у подруги, может склеишь там в универе какого-нибудь сэра старпера. Да не может быть, а наверняка.

Однако Маргарита засопротивлялась моим словам.

— У нас ничего не было с Хожей, в смысле ничего интимного. Он меня в два часа ночи отвез к Хелен. Мы с Хожей о тебе только и разговаривали. Он тебя талантливым считает.

— Я себя талантливым считаю гораздо дольше, с десяти лет.

— Если хочешь знать, я благодаря ему снова тебя зауважала.

— А я благодаря ему зауважал козу Лукерью. Жаль, что это светлое чувство быстро пройдет. Я скверную рожу господина Усманова больше видеть не желаю.

— Коля, ты можешь снова стать человеком, — настаивала жена.

— Или живи со зверем или отчаливай. А я не хочу быть мягкой бумажкой у каждой задницы.

Я крепко по-мужицки пошел на выход, топоча башмаками. Стал свирепо выдирать бурьян возле забора. Понапрягался с полчасика и думаю, дай-ка поиграю. Компьютер-то не раньше чем через неделю к Усманову заброшу. А пока могу пользоваться смело.