Андрей Васильев - Гонг и чаша Страница 53

И казначей ордена вышел в калитку, я же проследовал за писцом.

Меня вели по каким-то закоулкам, через какие-то кабинеты, где писцы скрипели перьями по пергаментам, кто-то кричал: «И архивы Фладриджа за позапрошлый год», — по коридорам слонялись какие-то люди и травили друг другу старые анекдоты, в общем, как есть канцелярия. Но вот, наконец, я оказался в кабинете, в котором сидела копия брата Юра, но только в камзоле.

— Мой друг сказал мне, что вам нужна некая информация о некоем предмете и вы готовы заплатить за нее прямо сейчас, — утвердительно поинтересовался этот человек.

— Все верно, — подтвердил я.

— Стало быть, называйте предмет, платите восемь тысяч, и через десять минут будете знать все, что знаем мы. — Человек расплылся в улыбке.

— С радостью, но только не восемь, а семь, и, пока добывают информацию, попрошу написать мне расписочку, сколько, кому и за что я заплатил.

— Узнаю учеников Юра, — покивал человек. — Ну, за что именно — не ждите, я еще не сошел с ума, чтобы себе смертный приговор подписывать, а вот остальное — извольте. И не будем тратить время, платите денежки и называйте предмет.

Я высыпал на стол груду золота и сказал:

— Чаша памяти, предмет из наследия ушедших богов.

— Продешевил я, — констатировал человек, что-то шепнул на ухо своему клерку, и тот умчался восвояси. Надеюсь, они не надумали меня тут тишком прирезать?

Спустя минут двадцать вернулся клерк, принес какой-то свиток, что-то шепнул Витольду, получил от него несколько монет и удалился.

— Итак, молодой человек, что мы имеем, то есть что вы имеете. — Витольд развернул свиток. — Ага, Чаша памяти, не обладает ярко выраженными да и вообще какими-либо магическими свойствами, неизвестный металл, не представляет ценности ни в военном, ни в хозяйственном плане, передана в сокровищницу Западной короны, где и пребывает поныне, под инвентарным номером ХПЕ-143322 под наименованием «Чаша работы подгорных мастеров времен первой войны Скелетов». Все.

— А она точно там, где вы сказали? — опасливо спросил я.

— Абсолютно, — помахал свитком Витольд. — Свиток магический, при перемене места пребывания предмета изменится и запись о нем и будет указано новое местонахождение.

— А сокровищница эта где?

Витольд посмотрел на меня как на дитя малое.

— Во дворце короля Федерика, храни его небеса, где же еще.

— Слушайте, — мне стало ясно, что я опять если и не в тупике, то где-то рядом, — сколько мне будет стоить вытащить из хранилища эту чашу? Если это кто и знает, так только вы.

— Увы, — развел руками Витольд. — Этого не сможет сделать никто. В сокровищницу может войти только один человек, и это Федерик. Даже его дети лишены этого права.

— И что мне делать? — Я вздохнул.

— Не знаю. Но одно точно скажу: ходить к Федерику бессмысленно, он невероятно скуп, очень упрям и, уж извините меня, не слишком-то и умен. Если вы предложите ему денег, он их у вас попросту отберет, но ничего не даст взамен. Да и говорить он с вами не станет.

— Почему? — удивился я.

— Спесив и заносчив, это все знают. — Витольд почесал нос. — Вообще удивляюсь, почему его до сих пор не прирезали. По мне, так давно уже пора. Не сочтите меня фрондером…

— Но я все-таки попробую, — решил я. — Сколько стоит попасть во дворец?

— Так… — Витольд достал стопку пергаментов. — На сегодня есть полуденный прием, с послами и без питания — это две тысячи пятьсот монет. Или вечером, с ужином и танцами — это шесть тысяч. Что брать будете?

— А полуденный прием еще не кончился? — опасливо спросил я.

Витольд привстал, глянул в небольшое оконце на солнечный диск и заверил меня, что еще минимум час прием идти будет, но надо поспешать.

Я расплатился и тут понял, что не знаю, куда идти, причем как отсюда, так и вообще.

— А куда… — начал было я вопрос, но Витольд меня перебил:

— Вы оптовый покупатель, да еще и друг Юра, так что… Сверзень!

Появился давешний клерк.

— Отведи короткими тропами в замок Короны и там найми кого-нибудь, чтобы сопроводить человека до зала приемов. Все уже оплачено. — Витольд скупо мне улыбнулся. — Был рад знакомству. Если будет нужна еще какая-нибудь информация — обращайтесь. Ваша расписка.

И, протянув мне расписку, этот человек сразу про меня забыл, углубившись в чтение пергаментов. А я подумал, что вот она у кого, настоящая власть. Большие люди думают, что это они решают все, а на самом деле все решают маленькие люди. Большие люди делают одно-два больших дела, зарабатывая славу, а маленькие за их спиной проворачивают сотни маленьких дел, зарабатывая деньги. И в результате не король решает, кто будет у него на приеме и танцах, а те, кто формирует списки приглашенных.

И кстати, именно маленькие люди знают, как пройти под городом за пять минут так, чтобы вылезти из какого-то люка в кладовке, которая находится в самом центре королевского дворца.

— А в сокровищницу так нельзя? — для очистки совести спросил я у писца. Тот хмыкнул, как бы говоря, что, кабы можно было, он бы давно там побывал…

Он выглянул из кладовки, кому-то свистнул, и через минуту я шел с прехорошенькой горничной, в ладошке которой была зажата монета, полученная от писца, и которая мне периодически командовала:

— Налево, направо, прямо. Все, пришли.

Н-да, по сравнению с тем же кенигом Харальдом местный король был даже не король, так, королек. Видать, крепко повыродилась местная монархия. Существо очень маленького роста, с красным хрящеватым носиком, узкое в кости, сидело на огромных размеров троне и писклявым голосом объясняло послам из Пограничья (насколько я понял, они были оттуда, эти крепкие ребята, приятно напомнившие мне Лейна), почему Западная Марка обязана над ними владычествовать. Надо отметить, что послы держались из последних сил, и это говорит об их немалой выдержке.

— И именно мы несем свет и просвещение во все дикие земли Раттермарка, — вещал Федерик Седьмой. — И к вам их принесем, и если понадобится — на наконечниках наших копий.

Да, с этим задохликом говорить не о чем и незачем, прав был Витольд, а я только деньги зря потратил.

— И это король? — цедил сквозь зубы главный посол Пограничья (раз он шел первый, значит, он и главный), когда мы отправлялись из зала приемов к выходу. Я решил не искать приключений и попросту присоседился к ним в самый хвост.

— Никогда до этого не видел, чтобы какое-то королевство к стремилось к войне, причем ему самому ненужной, — вторил ему шагавший рядом с ним седоусый воин с витиеватым именем Свентонидий. — Таких, как он, надо в сортирах топить, чтобы не вредили своему народу, а потом нормального правителя на трон сажать.

— Других претендентов на престол не осталось, — недовольно заметил впередиидущий. — Если бы был кто-то, можно было бы с ним поговорить, а так… А дети этого сморчка еще слишком малы, чтобы их можно было использовать. Но, боги, как нам сейчас не нужна война!

Свентонидий ему что-то ответил, но что — я не расслышал, поскольку мы вышли из дворца на воздух и шум большого города заглушил его слова. Но я не сильно и расстроился, так как услышал главное, что натолкнуло меня на простую и незамысловатую мысль: а не устроить ли мне государственный переворот? Ну, натурально, с пользой для себя.

Я постоял еще несколько минут, поразмыслил и направился к резиденции ордена. Перед тем как что-то делать, следовало обсудить это с братом Юром. Сдается мне, что о местных реалиях он знает куда больше, чем подобает обычному казначею.

Ни фон Остина, ни Трень-Брень на крыльце резиденции уже не было, надо полагать, увлекла фея рыцаря под сень дубов. Ну, лишь бы на пользу.

А вот руководство ордена явно было на месте и отчаянно вопило. Не желая сдаваться, оно пыталось безуспешно взять на голос брата Юра, стоящего на верхней ступеньке лестницы.

— А я говорю вам, брат Юр, что все стулья жук-древоточец съел. Тут климат-то какой, а? Они все тут жрут, прямо вот ползают и жрут. А поскольку в резиденциях должно быть единообразие, так я такую же мебель и купил!

— И даже д-дырки под инвентарные н-номера они, ж-жуки, сами просверлили! — Брата Юра было не сбить с толку. — И даже вон н-написали на обороте стула: «Ланей — дураг».

— Ну, это, понятное дело, не жуки написали. Написал небось кто-то из моих рыцарей, все им хиханьки да хаханьки.

— Ох, я д-даже не буду вам объяснять, п-почему вы врете.

— Да с чего вы взяли, что я вру? — В голосе фон Дитмара звучала неподдельная обида.

— Ну, хотя бы п-потому, что я с-сам это н-написал, м-много лет назад. Это я н-написал про своего соседа по п-парте, Ланселота, и впрямь редкостного б-болвана, он все мечтал д-дракона найти и убить, хотя все з-знают, что их нет. М-мебель тогда делали не в п-пример лучше, чем теперь, вот она к в-вам в миссию и попала. Так что п-потрудитесь объяснить, к-каким образом с-старые стулья вдруг стали новыми?