Сергей Лифанов - Те Места, Где Королевская Охота[Книга 1] Страница 6

— Входите, сударыня, — послышался изнутри уже знакомый голос.

Что ж, бояться было поздно. Наора легонько толкнула в дверь и переступила порог, но дальше не сделала и шагу, а дверь оставила приоткрытой. Ее взгляд тут же выхватил из темноты фигуру человека, сидящего в кресле боком к камину и лицом к двери. Судя по его позе, он был не так молод, как можно было решить по голосу. Наора чуть удивилась, подумав о том, как быстро он оказался здесь, хотя она не заметила, чтобы кто–то входил в гостиницу следом за ней. Или она так долго колебалась?

— Благодарю вас, что приняли мое предложение. Не хотите ли пройти? — предложил хозяин комнаты, вставая, но не отходя от кресла.

— Благодарю вас, — ответила Наора, не двигаясь с места. Она не собиралась проходить дальше, прежде чем выяснит намерения пригласившего ее таким странным способом человека.

Мужчина, судя по всему, вовсе не собирался сразу же покушаться на ее честь. Он качнул головой и произнес:

— Как вам будет угодно.

— Вы что–то говорили о десяти империалах, — напомнила Наора.

Напоминание о денежном обещании хозяина нисколько не смутило.

— Да, разумеется, — сказал он, — они ваши.

Он нагнулся, протянул руку к столику возле своего кресла и сделал почти незаметное резкое движение в сторону девушки, так что она невольно вскинула руку, прикрываясь. Она даже чуть вскрикнула, когда что–то стукнуло ее в открытую ладонь, сжала пальцы и ощутила в кулачке небольшой бархатистый мешочек.

— Ой! — Наора поднесла руку к лицу. В свете свечи она увидела кошелек. Судя по весу, все тут было в порядке, а убедиться в точности у Наоры не хватило дерзости.

— Я слушаю вас, сударь.

— Я хочу предложить вам работу. Для которой нужна актриса достаточно талантливая и, что более важно, подходящей внешности. Ваша — подходит. — Мужчина говорил короткими рублеными фразами. В голосе его, однако, по–прежнему чувствовалось мягкость, хотя таким тоном обычно разговаривают со слугами. — Вы будете заняты несколько недель. Вас обеспечат всем необходимым: питание, гардероб, жилье. За каждую неделю вы будете получать по пятьдесят империалов. По завершении работы вас устроят в один из губернских театров по вашему выбору с контрактом на три года и гарантированным жалованием в пятьсот империалов в год. Вас устраивают такие условия? — Он замолчал, ожидая, но Наора пораженно молчала — у нее немного кружилась голова. Тогда он продолжил: — Через час у подъезда вас будет ждать карета. Вещей с собой не берите, только самое личное. Итак?

— В чем будет заключаться моя работа? — наконец вымолвила Наора.

— Это вы узнаете завтра утром, не раньше, — ответил мужчина. — Думаю, предложение стоит того, чтобы рискнуть.

— Вы требуете от меня слепого подчинения? — спросила Наора немного резковато. Но ведь имела же она право знать!

Ей послышался негромкий смешок.

— Этой ночью — да, — был ответ.

— А какие у меня гарантии, что эти условия будут выполнены?

— У вас нет выбора, — снова усмехнулся, и, как показалось Наоре, вовсе не злорадно, таинственный незнакомец. — Второй такой случай вам вряд ли представиться.

— Вы думаете, что я дура?

— Нет, — уверенно и очень серьезно сказал мужчина. — Просто вы вынуждены будете рискнуть. Что вы теряете? Ваш отец пропивает все деньги, которые успевает забрать у антрепренера раньше вас. Вы ходите в тряпье вместо платья. Будущего в этом театре у вас нет: у антрепренера подрастает дочь, на следующий сезон он забирает ее из Пансиона, и все ваши роли перейдут к ней. Разве не так?

Наора не ответила. Все услышанное не было для нее не было новостью, обо всем этом она сама уже не раз думала–передумала.

— И что вам остается? — продолжал человек у камина. — Подыскать себе покровителя и пойти к нему на содержание? Это не по вам. Мне известно, что вы не прилагаете к этому особых усилий. Ваш отец, смею заметить, обеспокоен этим гораздо больше. По моим сведениям — а они, смею вас заверить, точны, — ваш отец не далее, как несколько часов назад продал ключ от вашей комнаты некоему не очень молодому и вовсе не самому приятному, но относительно богатому человеку.

Наора почувствовала, что краснеет — и об этом она догадалась, поэтому так и не хотела идти домой сейчас. Но откуда знает этот человек? Он за ней следил?

— Вы следили за мной! — выкрикнула она.

— Да, — не стал возражать собеседник. — И поэтому сделал вам это предложение.

— Ах, какой вы добренький, — съязвила Наора.

— Да, — снова подтвердил незнакомец, — я вам и подарил десять империалов. Чтобы дать возможность избежать того, чего вы не хотите. Я вовсе не был уполномочен на это. Но, — Наора опять услышала смешок, — думаю, что вы не броситесь сейчас же к дилижансу, а примете мое предложение. Кстати, — он достал из кармана часы и пригляделся к циферблату, — у вас осталось ровно пятьдесят минут для размышления.

После этих слов он опустился в кресло, и Наоре ничего не оставалось, как выйти.

Она пошла по коридору, только тут вспомнила о зажатом в руке кошельке. Он был скромным, но из вполне качественной замши. Наора открыла его и достала монеты. Тускло блеснуло в свете свечи золото. Зачем–то оглянувшись на дверь — за ней не раздавалось ни звука, — она попробовала металл на зуб. Кажется, и вправду золото. Тут все было без обмана. А в остальном?

В задумчивости Наора свернула к черному ходу и спустилась в полуподвал. Она толкнула дверь в буфетную, та была не заперта.

Буфетчица заканчивала уборку, подметая полы. Она подняла голову, узнала девушку и, улыбнувшись, кивнула — присаживайся, мол. Для нее столь позднее появление девушки было не внове: Наора частенько забегала в буфетную перекусить после спектакля. Ну и поболтать, посплетничать.

Наора улыбнулась в ответ, сняла плащ и повесила на вешалку возле двери.

— Чайку на сон грядущий? — Буфетчица отставила веник в сторону и, не ожидая согласия, принялась расставлять чашки и блюдца.

— Чичока, а у тебя торта не осталось? — попросила Наора с улыбкой.

— Для тебя найдется.

Буфетчица отошла к одному из шкафов, нашла в связке ключ и открыла дверцу.

На столе появилась блюдо с несколькими пирожными, оставшимися от ужина.

Наора тем временем вынула из кошелька монеты, разложила на столе, полюбовалась.

— Да ты при деньгах сегодня, — заметила Чичока довольно флегматично, расставляя на столе нехитрое угощение.

— Можно сказать, с Небес свалились, — сказала Наора. — Я тебе должна, вот возьми. — Она протянула буфетчице монету.

— Золотой? Надо же!

Чичока отошла к кассовому столику, позвенела там монетами и положила перед Наорой горсть мелочи. Наора убрала это в кошелек и принялась за чай; на столе остались две мелких монеты.

— Ты завтра пошли кого–нибудь, чтобы мой плащ в театр занесли, ладно?

Чичока молча налила чаю себе и кивнула; монетки исчезли.

— Твоего папашу нынче в пивной отлупили, — сообщила она. — Часу еще не прошло. Вроде бы он за что–то деньги взял да обманул.

— Сильно побили? — Наора надкусила пирожное.

— Под глазом фонарь здоровенный, а так вроде ничего.

— Фонарь нестрашно, — кивнула Наора, — фонарь загримировать можно.

Пирожные оказались достаточно свежими и очень вкусными.

— Да он все ругался да ныл, что лицо ему попортили. Мол, я им работаю, — продолжала Чичока.

Наора взяла еще одно пирожное.

— Уезжаю я из Берстара, — сообщила вдруг она. «Вдруг» даже для себя. — Наверное, уже не вернусь.

Чичока посмотрела на нее очень внимательно, потом спросила:

— Куда же?

— Не знаю, — Наора повела плечом. — Но это не то, о чем ты подумала, — добавила она, перехватив взгляд буфетчицы.

Та тоже пожала плечами: мне–то, мол, все одно.

Дальше пили чай молча. Наора съела еще одно пирожное и допила чашку.

— Пожалуй, пора мне.

Она встала.

Чичока проводила ее до ступенек, посветила лампой, пока та шла по коридору, и прикрыла дверь.

Наора подошла к конторке, за которой уже дремал портье, поглядела вверх по лестнице и решила, что раз уж начинать новую жизнь, то начинать ее надо налегке. Там наверху, в комнате, ничего не стоило того, чтобы подниматься по лестнице под самую крышу, а немногие из имевшихся у нее украшений — серебряное кольцо с аметистом и сердоликовые бусы — были и так при ней.

Она подошла к конторке и постучала по дереву, чтобы разбудить портье. Тот с трудом протер глаза, зевнул и посмотрел на девушку.

— Я хочу уплатить за номер, — сказала Наора, выкладывая на столик империал и большую часть мелочи.

— А до утра подождать нельзя было, — пробурчал портье и полез в книгу записей.

— Значит, нельзя, — ответила Наора.