Юрий Самусь - Укус скорпиона Страница 63

Верилось в это с трудом, но что делать дальше, я не знал. Не сгорать же вместе с Нью-Йорком?..

Из кабинета выходит женщина. В ее глазах слезы. С ней двое детей. Лица у них растерянные, испуганные, совсем не детские. Я провожаю их долгим взглядом, но меня уже толкают, интересуются, намерен ли я здесь торчать до скончания века, или все же войду в кабинет?

Комната, в которой я оказался, оставляла ощущение серости. Даже новехонький полированный сейф, казалось, потерял блеск, превратился в тусклый неприметный ящик. Обстановка минимальная: кроме сейфа, стол и два стула. Интересно, где остальная мебель? Вывезли или успели спереть? На всякий случай…

За столом, придерживая рукой бланк с черной каймой, сидел маленький человечек, с ровным пробором в жирных, редких волосах, длинным, крючковатым носом и роговых очках на пол-лица. Голова человечка была склонена набок, и он что-то старательно выводил на этом самом траурно выглядевшем бланке. Внимания на меня он не обращал никакого, и я остановился посреди комнаты, размышляя о том, что вот от такого серого и невзрачного типа зависят человеческие судьбы и моя в том числе.

Наконец, чиновник оторвался от бланка и посмотрел на меня поверх очков.

– Ваше имя? – спросил он.

Я ответил.

– Специальность?

– Консультант по виртуальности.

Человечек как-то странно посмотрел на меня. Злобно? Недоверчиво? Я так и не понял сути гримасы, которую он сотворил на своей физиономии.

– Где работали раньше?

– В Департаменте полиции и «Компьютер-технолоджис», потом в ЦРУ.

Снова та же непонятная гримаса.

– Документы имеются?

Я предъявил.

– Хорошо вы нам…

Но тут громыхнуло так сильно, что задребезжали стекла. Человечек вздрогнул, побледнел, оглянулся на окна, крест-накрест заклеенные скотчем, а потом скороговоркой произнес:

– Отплытие в шесть вечера. Прибудете на пристань возле церкви Святой Троицы.

– У меня дети, – неожиданно для себя сказал я.

– Сколько?

– Двое. И жена.

– Нет. Простите, но придется без жены. Только специалисты и дети. Дети – будущее, но возиться с младенцми времени не будет. Поэтому жены не нужны. Вы уходите под землю на долгие годы, может быть, больше никогда не увидите солнечного света. На вас особая миссия – подготовить Возрождение.

Я промолчал. Чиновник вручил мне три бумажки. Ни фамилий, ни имен на них не было, только короткое: «Допуск».

Он опять странно посмотрел на меня, и я, наконец понял что за выражение, было на его лице. Чиновник завидовал мне! Эта была зависть обреченного человека, который своими руками выдавал другим право на жизнь.

«Неужели и у богов такие лица?» – с тоской подумал я, запихивая бланки в карман куртки.

Я вышел в коридор, быстро спустился по ступенькам, выбежал на улицу и пошел вдоль очереди, внимательно вглядываясь в лица. Я не ошибся, женщина с детьми снова стояла в конце человеческого хвоста. Видимо, у нее теплилась надежда, что в следующий раз клерк ее не узнает, ведь ежедневно мимо него проходят тысячи людей.

Подойдя к женщине, я молча протянул ей бланки допуска. Женщина испуганно посмотрела на меня, на документы… Ее рука нерешительно дрогнула, потом нервным движением выхватила бланки, и женщина потащила детей прочь, со страхом оглядываясь на меня через плечо.

«Ну и пусть, – мелькнуло в голове. – Обойдусь и без слов благодарности».

Я повернулся и побрел обратно домой.

Черт с ними, с островами, мне под землю совершенно не хочется. Я ведь не крыса, чтобы жить под землей. «Бросались крысы в водяную муть…»

Но я понимал, что это только слова, что я себя успокаиваю, потому что минуту назад отдал другим последнюю, пусть призрачную, но надежду…

Взвыли сирены, оглашая окрестности дикими воплями. Редкие прохожие засуетились, заоглядывались по сторонам, потом разом сорвались на бег, устремились к массивному серому зданию с надписью: «Бомбоубежище» и стрелкой, указывающей куда-то вниз.

«Какое к черту „бомбоубежище“, – подумал я. – Хааны бомб не используют, у них лучевое оружие, да те странные, похожие на шаровые молнии сгустки плазмы».

Но ноги уже несли меня к убежищу, потому что оставаться на открытом месте во время налета тоже не хотелось.

Где-то загрохотали зенитные установки, стремительной птицей пронеслась по бетонке тень самолета, затем еще одна…

Я сбежал по лестнице и оказался в огромном подвале, где стояли, сидели, лежали тысячи людей. Когда они успели набиться сюда? А может быть, эти люди просто живут здесь, в сырости и полумраке, который не в силах разогнать тусклый свет десятка лампочек?

Вообще-то, было удивительно, что на город до сих пор подавался свет с приливной энергостанции. Правда, кое-кто утверждал, что пришельцы стараются не трогать токоподающие объекты, чтобы подпитываться техникой и живой силой из виртала.

Удивительно, но военные этого не понимали! Если бы мы сразу обесточили все системы, то крупномасштабного вторжения произойти не могло. Но кому под силу погрузить во мрак весь мир, пусть даже ненадолго? Это можно было сделать, будь наша цивилизация одним целым, окажись мы действительно Человечеством, а не кучкой рвущих на себя одеяло людишек…

Сзади напирали спасающиеся от обстрела, и мне пришлось протискиваться сквозь толпу в поисках относительно свободного места.

Кто-то с силой подергал меня за рукав. Я оглянулся и увидел заросшее щетиной, незнакомое лицо.

– Хочешь БЭП? Возьму недорого, – шепот был едва слышен.

Я брезгливо отстранился и, поморщившись, спросил:

– Какой еще БЭП?

– Биоэнергетический преобразователь! – удивленно ответил тип, глядя на меня так, словно я с Луны свалился.

– Что? – снова не понял я.

– Вот чайник! Компьютерный блок преобразования, – явно махнув на меня рукой, ответил он, поворачиваясь, чтобы уйти.

– Покажи! – я ухватил незнакомца за обшлаг длинного суконного пальто.

– А чего смотреть? – ощерился он, показывая гнилые зубы.

– Должен я увидеть товар или нет?

Тип нехотя сунул руку во внутренний карман и вытащил из него плату. Точно такую же, как та, которую я когда-то, тысячу лет назад, извлек из «саркофага» Маргарет Тревор…

– Ну что, берешь? – нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, спросил продавец.

Он еще что-то бормотал, но я уже не слушал. Плата Маргарет у мелкого спекулянта! Впрочем, почему именно Маргарет? Утечка могла произойти где угодно, да и умельцев, готовых на все, лишь бы сорвать свой куш, среди людей во все времена хватало. Было ясно одно: зараза расползлась по миру. Теперь даже объединение человечества в единое государство не остановит лавину, сорвавшуюся на нас.

– Так покупаешь? – не отвязывался от меня настырный тип.

– А зачем она мне? – оставаясь во власти своих мыслей, пробормотал я. – Все равно виртал заблокирован.

– Брехня, – сплюнув на пол, сказал тип. – Есть полно лазеек, через которые можно пробиться, а за отдельную плату могу подкинуть интернетовский адресок, где продаются билетики в «Мир Тысячи Солнц».

– Куда? – удивленно переспросил я.

Теперь пришло время удивляться ему. Действительно, откуда мог взяться человек, настолько незнакомый с действительностью? С той действительностью, которой жили все окружающие. Поколебавшись мгновение, спекулянт сказал:

– Я пошутил, братец. Это просто звуковая плата. «Саунд бластер-2010.»

– Слышишь, – процедил я сквозь зубы, – не парь мне мозги. Я даже не юзер, я профи, и сталкивался с этой платкой, когда ты о подобном даже не слыхивал, – и, ощущая неистребимое желание съездить ему по физиономии, добавил: – Проваливай!

Но тип меня уже не слушал. Он рванулся сквозь толпу, расталкивая недовольно ворчащих людей. Догонять его я не стал.

Налет завершился через сорок минут. Войскам ПВО опять удалось отбиться, но какой ценой!

Я выбрался из подвала и с ужасом смотрел на пылающий город. Горело много, смрадно чадя дымом, разбрасывая тучи искр. Какой-то солдат, пробегая мимо, крикнул, что пришельцам, наконец, удалось завалить Эмпайр-стейт-билдинг, и что рухнувшая башня подмяла под себя по меньшей мере дюжину зданий.

Плохо, что и среди солдат встречаются паникеры. Еще хуже, что он, похоже, не врал.

Я шел по пустынному тротуару, постоянно спотыкался и проклинал все на свете, обходя горы битого кирпича и редкие машины, опрокинутые или выгоревшие дотла.

Вообще-то, легковушек в городе, практически, не осталось. После первого налета на Нью-Йорк жители рванули прочь из бетонных джунглей. Многокилометровые пробки рассасывались пять дней, но повезло далеко не всем. Однажды я попал на такую «пробку». Сгоревшие автомобили стояли друг за другом в тесной лощине улицы, и ветер гонял от дома к дому жирный серый пепел. Люди сгорели мгновенно. Только что ругались, томились в ожидании, испуганно поглядывали на небо, а потом – вспышка и больше ничего. Сотни жизней сгоревших в едином факеле…