ОАЬ Dattatreya - Xbcnjt Космическое Cjpyfybt. Муравьи под звездами Страница 9

Андрей начал думать о мире, о том, как сюда попал, как имел разные возможности уцелеть в нем, как у него было тысяча шансов здесь выжить, но что-то не получалось. Было хорошо, легко внутри, но он понимал, что погибает. Руки его стали светиться и постепенно исчезать. Не чувствуя их Андрей отчаянно попытался перевернуть сознание. Как в детстве в воде делал он сальто. Волосатый выронил сигарету. Выпрямился, трусы сжали его тело и начали всасывать его внутрь. Андрей вспомнил вкус женщины и стал полностью неуловимым и размягченным. Волосатый потерял его. Андрей на большой скорости превращения проник в рельсы и сквозь землю перетек в другой несущийся поезд. Волосатый сидел прижатым к полке, двое охранников порядка растягивали его сущность, и Андрею ничего не оставалось кроме как отправить его обратно в музыкальный трек. Волосатый сжался, напрягся и превратился в трек. Теперь улыбался Андрей, его возможность была реализована, на все семь дорог были нанизаны существа и толпа рукоплескала.

Бизнесмашины

– ты кто такой?

– я писатель, я создаю реальности.

– а я сумасшедший, я раздеваю писателей. залезай в гроб.

Княжное эго

Князь Игорь зашел в маршрутку, держа в руке ранец, набитый марихуаной и кукурузными палочками. Протиснувшись мимо чуть оттопыренной из-за лардоза попки худенькой Ирабель Адмани он быстрым взглядом оценил, что помимо его в маршрутке еще несколько человек. Там, где он решил сесть – в задней части, где троны стояли в два ряда напротив друг друга было еще трое представителя каки-то других рас. Один облакатился черствой рукой реального пацана и смотрел в окно на убегающую к канскому фестивалю на запад дорогу, другая была собирательным лицом всех русских женщин, которые не реализовали себя к 50-ти 60-ти 70-ти годам, умерла и о ней никто не вспомнил, и слева от него сидела еще вкусно пахнувшая и, вроде бы, даже способная на романтические отношения девушка с сумочкой из кожи чиновников России. Игорь положил ранец справа, чтобы не вызывать подозрения, что он дорожит тем, что украл на рынке у индийского мальчика, когда тот помогал перевязывать сестре лицо после ударов о черешню. И тут в его мозг поступило сообщение. «Ты должен понравится им троим». Такого поворота князь не ожидал. В портфеле было явно меньше чем на это сообщение. Разве что после… Но он еще даже не начинал. Как было понравиться всем. гопота, мертвая женщина и баба в трусах из шелка, о котором раньше даже королевы мечтали. Князь стал усиленно вспоминать мантры, но так, чтобы вибрации не выходили наружу. В ноздрю влетела муха и женщина самая старшая после князя, которому как казалось ему было больше тысячи лет, с отвращением отвернулась. Кто-то пернул, запах распространялся по маршрутке со скоростью с которой почтовые голуби несут важные сообщения королям мира. Игорь не мог подозревать в этом грудастую, потому что не могло быть все в ней плохо. Зная характер распространения разных видов пердежей Игорь предположил, что это дальше, чем кажется, то есть от прилипшего к окну пацана. Голос напомнил «Сосредоточься, настройся на волну каждого». Игорь попытался обнажить разум, очистить его, пусть трава была еще в ранце. Сначала он стал представлять как он кормит мужа каждый день, как стирает трусы, как ходит в церковь, как переживает, что люди злые и тупые, он все это чувствовал, он даже почувствовал, что скоро месячные. Затем он почувствовал себя очень расслабленно, видел маршрутку зловонной и никчемной, но необходимой для перемещения, он чувствовал, что у него есть парень, и что с ним как-то так. Третье переживание было сонным и в голову лезли матершинные слова. Тут он ощутил как ранец ментально удаляется из его сознания, он почувствовал, что ранец так далеко, что он не достигнет его никогда, но главное, что ему перестала быть важна эта вещь, чувственно он знал, что может взять ее в любой момент на любом расстоянии. В этот момент в него стали входить три человека хромая причитая и глумясь над всем в мире. Игорь чувствовал как его ранг князя спадает с него, он увидел себя лежащим в воде, кулон с выбитыми на золотой пластине буквами «всепоглащающий» стал тонким и падать на дно водного пространства подымая Игоря вверх.

– За праест передаём там!

Игорь увидел первое прикосновение света к нему. Поездка складывалась благоприятно

Созвездие Ориона

Степан выбирал между тем, кем стать – учителем скороговорок, беллетристом, убийцей, танцовщицей поневоле, беглым трусом, кришнаитом, специалистом по изготовлению несуществующих ключей, переводчиком мошонок, клиперклейстером, бонтриером, системным волосом, быстрым рабом, сладким вороном в третьем поколении, дельфином лысого президента, накаченного исламом, искусственным художником, мастером массажа для бобслеистов, незаурядным велосипедистом бытия, барином экклезиаста, яблоком для человека, желанием совокупляться, дурой-мужиком, защитником собак. Между тем, моча от 3 литровой бутылки пива закончилась и наступила пора отходить от забора психушки с нависающим над ним созвездием Ориона.

Наркоманы в наушниках

Триста спартанцев одетых в Найк бежали в гору, когда я прогуливался по лесу. Изо рта этих зожевцев торчали бутылки с водой, ключи от дома, а к ногам были привязаны золотые кольца любви. Играл Вектор Холд и бег выглядел довольно бодрым, бег одушевлялся и выходил из человеческого, человеческое здесь вообще исчезало. Вместо человека была куча торчащих проекций, желаний, целей, и все они двигались, шевелились и выглядели живыми словно червяки в небе. Я побежал вместе с ними, чтобы обогнать и посмеяться пока они будут во время бега пропускать самое главное. Мой бег не был бегом, ведь я остался на том месте, на котором решил обогнать их. Мог бег представлял из себя пространство признания и этих потерянных существ, я оберегал их. И здесь произошло главное. Внезапно изнутри моего тела выпал громадный деревянный крест с гвоздями, из моих рук и ног текла кровь и я видел со стороны, что продолжаю бежать. Кровь текла реками и спартанцы-наркоманы уже путались в своих шортах, наушниках, своей саморекламе, давились жижей своих побед и наивности силы. Моя кровь была сильнее всех их представлений о мире, которые заставляли их бежать. Тело постепенно исчезало и вместо него я видел как бежит моя мысль о себе. Забежав легкими большими прыжками на вершину моя мысль обо мне стала наблюдать что куски тел, вещей, непонятных структур ума кружаться вокруг общего центра. Я постепенно просыпался и выходил за пределы иллюзии. Мне явственно открылось, что все, что как мне виделось являлось мной на самом деле было прокрастинацией древнего погруженного в себя торнадо.

По

Однажды ехала машина. А за ней шла девушка в голубых лосинах. Мне стоило бы сообразить как именно ехала машина и где относительно нее шла девушка. В тот момент я находился на самом длинном этаже небоскреба, уходящего прямо внутрь планеты. И в этот же момент я знал, что все, что я видел, было создано для того, чтобы я знал именно это. Все, абсолютно все существовало вокруг этих бешеных ветров, дующих в каждую секунду в непредсказуемом направлении. Уже сейчас я находился в будущем несмотря на то, что мое зрение видело и четко отражало знание, которое мной обладало. И тут же я вспомнил, что за будущим кроется что-то еще. Мое замурованное в бетон тело постепенно начинало сопротивляться разуму.

Мокрый палец

Я сидел на корточках обнаженным посреди молчаливых скал и отдаленного стука молотка возникающего человечества. Мои руки были среди летающего первоначального воздуха, им я и был. Вот передо мной сухая глина. Я плюю тянущейся слюной на нее и пальцем размешиваю. Я – человек. В этот момент ко мне приходит озарение. В точности видно, что преобразованию нет конца. Тогда я останавливаю процесс и наблюдаю как размоченная глина иссыхает и выветривается пока я сижу и слушаю звук молотка следующие 10 миллионов лет. И вот, в этом месте, где я сижу уже нет ни молотка, ни глины. И от человечества нет и следа, и памяти, что оно было здесь, рядом со мной и моими деревьями на фоне серого неба.

Циклотиновая параллель

– Ты видишь тех трех маленьких богов, сидящих на облаках и создающих слова? Эти слова мы потом используем в том, чтобы управлять людьми.

Святой

Петр впервые решил поджечь церковь после сна с буйволами. Вечером он вдоволь наелся так чтобы не мог дышать. Икота была достаточно сильной, но дышать он еще мог. Еда не лезла наружу, поэтому можно было двигаться и дойти купить в ближайшем ларьке коктейль молотова. Но киоски были закрыты. Память его немного подвела, график работы был с 10 утра до 19.00, а было уже 00.00 минут. Ему показалось на секунду, что это нечто необычное, что теперь он начнет новую жизнь, что это некое обновление его внутреннего мира. Это был всего лишь один из знаков. Икота ему ни о чем не говорила, хотя была ближе к мозгу чисто технически. Но Петр был гуманитарием по образованию, он был педиатром. Странно было осознавать себя одновременно и педиатром и отходящим от традиций необычной религии – левославного сатанизма. «Как меня вообще занесло в этот бред?» думал Петр. Да еще с таким именем. «Это какая-то ирония» не унималась фантазия Петра. «Надоели голоса» – устало думал педиатр, шагая от закрытого киоска вдоль бани «Бодрость». Пиная мокрые осенние листья он думал как осуществить поджог своей традиции и тем самым выйти из нее. Самосожжение ему не приходило в голову.