Ульяна Динова - Я беду от тебя отведу Страница 9

— Ну что… ну, села, — проворчала она. — Ой, не могу! Всё так и темно перед глазами! И давит! — она закрыла лицо ладонями.

Мне не пришлось прилагать никаких больших усилий для вхождения в то состояние, которое я уже испытала сегодня днём. Оказалось достаточно всего лишь одной мысли, чтобы мои «волшебные линзы» включились самым чудесным образом. Эврика! Получилось! Я с восторженным интересом разглядывала светящиеся расширенные трубки сосудов и раздражённые нервные окончания внутри человеческой головы. Сама того не ведая, бабушка оказалась моим первым «подопытным кроликом» среди людей. Я поднесла левую руку к её темени, а вторую ко лбу, и почувствовала в центре ладони ту же самую пульсацию и вихревой поток, почти что и с кошкой, только сейчас он был гораздо слабее.

— Прохладная у тебя рука, — заметила бабушка, чему я искренне подивилась, поскольку рука-то моя горела огнём!

Бабушка сидела, расслабившись, с закрытыми глазами; страдальческие черты быстро разгладились, сменились на более умиротворённые, ушли синяки под глазами, бледные, запавшие щёки порозовели. Я чувствовала свои руки, словно по ним бежал электрический ток.

— Не болит… — растерянно улыбнулась бабушка, открывая глаза. — Надо же! Не болит. Целый день болело, а тут взяло и прошло. Не понимаю… Как же так? Неужели это сделала ты? Да?

— Даже и не знаю… — пробормотала я. — Наверное. Хотя я сама не понимаю, что происходит…

Я действительно была потрясена тем фактом, что всё оказалось до смешного просто и легко, и, самое главное, настолько быстро и эффективно. Важная деталь эксперимента: нет никакой разницы — человек или животное, на которых может распространяться действие неожиданно свалившегося на меня «дара».

— О, господи! Не может быть… Неужели она была права? — воскликнула вдруг бабушка, обращаясь то ли к себе, то ли ко мне.

Я хотела спросить, кого она имела в виду, но в этот момент в дверь постучали. Оказалось, пришёл сосед из дома напротив. Стеснительно комкая в руках кепку, он вошёл в прихожую.

— Вечер добрый этому дому.

— Здравствуй, Алексей, — поздоровалась бабушка. — Ну как там твоя Петровна поживает?

— Да всё так же, — недовольно скривился он. — То давление у ней ни с того ни с сего подскочит, то депрессия какая-то. Угораздило же связать жизнь с такой болявой бабёнкой!

— Да ладно тебе. Не злись. Что ж поделаешь-то? Человек больной, да и немолодые мы уже люди.

— А вот ты, Михайловна, смотрю, что-то помолодела, похорошела, разрумянилась, глазки вон блестят. Влюбилась, что ль? — со смешком заметил сосед.

— А почему бы и нет? — кокетливо спросила бабушка и засмеялась так, словно ей было лет тридцать, а не шестьдесят два. — Какие мои годы? Я, может, скоро ещё и молодым конкуренцию составлю, — гордо заявила она.

Я в изумлении уставилась на неё. Что это с ней такое внезапно случилось? Ещё двадцать минут назад она буквально умирала, а тут что-то уж совсем разошлась…

Алексей смущённо откашлялся.

— Я чего к вам. Гости у нас сейчас намечаются, — пояснил он. — А Ритка уже магазин закрыла. Вот зашёл разжиться кой-какими продуктами до завтра, ежели не откажете.

— Маечка, будь добра, ублажи просьбу соседа, — попросила меня бабушка. — А я, пожалуй, пойду, гляну, что там в телевизоре наше правительство умного вещает.

И она, пребывавшая в каком-то непонятном приподнятом настроении, словно гордая птица-пава, поплыла в свою комнату, что-то мурлыча себе под нос.

— Ну… пойдёмте, — позвала я Алексея на кухню.

Доставая из холодильника всякую снедь, я почувствовала на своей спине заинтересованный взгляд соседа и, повернувшись, вопросительно посмотрела на него.

— А ты красивая чертовка, — сказал он, добродушно скалясь. — У нас баб-то таких в городе нет, как ты. Стать — прямо как у королевы. Странно, что ты так ни с кем и не мутишь. Может, боятся парни-то подойти? Ну оно и понятно. Им бы что попроще, да подоступней. Эх! Был бы я сейчас лет на двадцать помоложе да неженатый, я бы за тобой приударил. А так… я б тебе сынка своего старшего посватал. Он у меня красавец — высокий, косая сажень в плечах. В Смоленске работает кладовщиком на фирме. Неплохо зарабатывает, кстати. Ну это так, к слову… Ему бы такую жинку, как ты. Детки бы пошли красивые и здоровые. Да вот моя дура упёрлась — и ни в какую! Вбила себе в голову, что ты чуть ли не ведьма, и дружишь с нечистой силой.

— Забавно. И чего только люди себе не напридумывают… — произнесла я, не без интереса выслушав это неожиданное признание. — Но в любом случае, спасибо. И за комплимент, и за предложение…

— Вот и я тоже говорю — сплетни… А вообще, моё мнение таково: все вы, бабы, одной ведьминой породы.

— Хорошего же вы мнения о женщинах, — усмехнулась я, но намёк о том, что обо мне за спиной ведутся досужие разговоры, неприятно кольнул меня.

— Да не бери в голову! — словно спохватившись, пошёл на попятную Алексей. — Ерунду говорю. Куда ж нам без вас, чертовок-то? С вами хоть и тесно, да врозь скучно. Так и живём.

— Ну вот и ладненько… — сдержанно улыбнулась я, передавая ему пакет с продуктами.

Голова-то у бабушки прошла, да вот только моя к ночи разболелась самым страшным образом. Сколько я не прикладывала свои руки к голове, это ничего не меняло. Я не видела источник своей боли и не чувствовала его руками, а значит, ничем не могла себе помочь. Боль становилась только сильнее, нестерпимее, местами едва ли не до тошноты. Я всю ночь металась, сбив постель, и промучилась без сна до утра. Зато я поняла, что могу творить что-то хорошее, помимо «напускания порчи» на людей, пусть даже мне и придётся расплачиваться за такое вмешательство собственной болью и недомоганием. Эта мысль согревала меня и с лихвой компенсировала все мои страдания. Да и в дальнейшем, понимание того, что в моих силах сделать кого-то хоть немного счастливее, изменить его жизнь к лучшему, избавив от долго мучившей болезни одним лишь своим прикосновением, всегда вызывало у меня прилив радости и буквально вытягивало из чёрного водоворота безнадёжного отчаяния, подобно спасательному кругу, брошенному утопающему. Это поистине неповторимое чувство, которое никогда и ни с чем не сравнится.

Я не верила ни в какую мистику, тем более в существование ведьм и колдунов. В детстве я, как и многие дети, обожала читать сказки и часто мечтала о несбыточном, но никогда по-настоящему не верила в то, что чудеса могут проявляться в нашем мире. Впрочем, и сейчас мне довольно трудно поверить в то, что человек может нечто гораздо большее, чем ему позволено природой; и даже то, что во мне чудесным образом проснулись невероятные сверхъестественные способности к видению чего-то потайного, намеренно скрытого от человеческих глаз, более того, реальная возможность радикально воздействовать на него, — даже это не могло до конца сломать моё стойкое убеждение, что всё происходящее со мной абсолютно невозможно. Такое внутреннее противоречие беспокоило меня и немного пугало. Ведь я представления не имею о том, что бы это могло быть на самом деле. И я не знаю, что хуже: прослыть сумасшедшей или ведьмой. Благоразумнее всего будет до поры до времени умолчать о том, что я стала обладательницей такого необычайного дара. О чём наутро я убедительно попросила и бабушку.

— Бабушка, я тебя очень прошу, ты пока особо не распространяйся насчёт того, что вчера произошло. Ладно? Мне ещё надо во многом разобраться. Я не хочу проблем, а они могут возникнуть буквально на пустом месте. До тех пор, пока я не буду на сто процентов уверена, что нам ничего не угрожает, лучше сохранять тайну.

— Хорошо, деточка, как скажешь. Но ты не могла бы… мне ещё и бедро подлечить? А так — я могила. Даю Слово Бабушки!

(Три года назад бабушка неудачно упала на улице и повредила шейку бедра; с тех пор она вынуждена передвигаться с помощью костыля, и, периодически, плохо сросшийся перелом напоминает о себе сложной ноющей болью, знакомой многим пожилым людям, перенёсшим подобные травмы).

— Конечно! — обрадовалась я новой возможности поэкспериментировать со своим «чудо-даром». — Давай попробуем, но не сейчас, поскольку мне надо идти на работу; а вечером, как только я приду домой, сразу же займёмся твоей ногой. Может даже, если повезёт, ты сегодня последний раз пойдёшь на костылях.

Вечером бабушкина нога была мгновенно исцелена аналогичным образом, но я опять-таки ночью чувствовала сильное недомогание и ломоту во всех суставах, которые под утро прошли сами собой. Вот такой побочный эффект… Бабушке о своих проблемах я предпочла ничего не говорить. Её сияющие от счастья глаза и цветущий вид были для меня достаточной наградой за все мои физические муки, которые, к тому же, продолжались не так уж и долго. Ничего страшного, это всего лишь только одна ночь. В конце концов, можно немного и потерпеть…