Лайон де Камп - Башня Занида Страница 11

Кастамбанг сказал:

— У нас в Балхибе принято разрывать подобные документы пополам и вручать половинки участникам сделки. Таким образом, ни один из них не может воспользоваться деньгами без другого. В нашем же случае, мне мыслится, могли бы мы разрезать бумагу на три части, а?

Он открыл ящик стола, вынул из него пачку бланков и начал заполнять один из них, Феллон попросил:

— Имя получателя не вписывай, ладно? Я потом сам заполню.

— Зачем? — спросил банкир. — Это не вполне надежно, ибо получить по векселю сможет любой мошенник.

— Возможно, мне придется воспользоваться другим именем, а поскольку вексель будет находится по частям у трех разных людей, опасаться особенно нечего. Кстати, у тебя есть счет в банке Та’луна и Фоска в Маджбуре, правильно?

— Есть такой счет, мастер Антане.

— Тогда сделай так, чтобы получить по векселю можно было и здесь, и там.

— Но, господин, зачем?

— Может быть, мне придется отправиться в поездку после окончания этой работы, — сказал Феллон, — а мне не хотелось бы таскать с собой все это золото.

— Да, люди, имевшие дело с мастером Туранджем, очень часто по достоинству ценят преимущества путешествий, — Кастамбанг вписал в документ еще несколько строчек. Когда Квейс поставил под ним свою подпись, Кастамбанг аккуратно сложил бумагу втрое и разорвал ее на равные части. По одной он вручил каждому из своих гостей, а третью спрятал в ящик стола, заперев его.

Феллон спросил:

— Кастамбанг, не согласился бы ты быть третейским судьей в случае спора?

— Если мастер Турандж не возражает, — сказал банкир. Квейс жестом выразил согласие.

— Тогда, — сказал Кастамбанг, — вам обоим желательно собраться снова у меня для завершения сделки. Я выслушаю стороны и решу, выполнил ли мастер Антане свои обязательства. Если я решу, что да, он может — как ему будет удобней — забрать либо золото, либо все три части документа, чтоб деньги получить в Маджбуре многолюдном.

— Это меня устраивает, — сказал Феллон. — А теперь вот еще что: возможно, ты в состоянии помочь мне решить мою задачу.

— А? Как? — подозрительно сказал Кастамбанг. — Я — тот, кто я есть, господин — банкир. Банкир, а не интриган какой-то…

Феллон поднял руку.

— Нет, нет. Я только подумал, что ты, со своими обширными связями, можешь знать кого-нибудь, имеющего представление о ритуалах Йешта.

— Ого! Вот куда река течет? Да, связи у меня обширны. Да, мастер Антане, обширны, и весьма. Дайте поразмыслить…

— Кастамбанг соединил руки кончиками пальцев и при этом стал как две капли воды походить на своих земных коллег. — Да, я знаю одного человека. Но он не сможет раскрыть тайны самого Сафка, поскольку никогда не бывал в башне.

— Откуда же ему известен ритуал?

Кастамбанг негромко рассмеялся.

— Все очень просто. Он был жрецом Йешта в Луссаре, но под влиянием земного материализма потерял веру, сменил имя, чтобы избежать возмездия за отступничество, и перебрался в Занид, где стал видным промышленником. Поскольку никто не знает о его прошлом, кроме меня, за определенное вознаграждение я мог бы — э-е — убедить его поделиться нужной информацией…

Феллон сказал:

— Твое вознаграждение должно быть выплачено из фондов мастера Туранджа, а не моих.

Квейс визгливо запротестовал, но Феллон был непреклонен, рассчитывая на то, что жадность кваатца к информации победит жадность к деньгам. И он не ошибся, потому что суперагент и банкир вскоре договорились о цене. Феллон спросил:

— Ну, и кто же этот жрец-ренегат?

— Клянусь Бакином, ты что же, считаешь меня таким простаком, что я скажу тебе, кто он? Чтоб мог ты без помех доить его? Нет, мастер Антане, нет — это моя жертва, а не твоя. К тому же, и сам он никогда не согласится публичным сделать прошлое свое.

— Как же тогда быть?

— Поступим так мы: завтра даю я званый вечер в своем доме, куда уж приглашен сей анонимный ренегат — вместе со многими другими столпами Занида, — Кастамбанг перебросил через стол карточку-приглашение.

— Благодарю, — сказал Феллон, едва взглянув на карточку и пряча ее с деланым безразличием. Кастамбанг пояснил:

— Приходите, мастер Антане, и я сведу вас с ним — в масках, в пустой комнате, так что ни один не сможет впоследствии свидетельствовать против другого. Имеется ли у вас праздничный наряд?

— Что-нибудь придумаю, — сказал Феллон, мысленно инспектируя свой гардероб. Это был удобный случай вывести Гази в свет и положить конец ее нытью о недостатке развлечений!

— Отлично! — сказал банкир. — Тогда в начале двенадцатого часа завтра. Не позабудьте, двенадцатого часа.

Кришнаитским законам, возможно, и не хватало тех изощренных установлений, которыми земная юриспруденция пыталась защитить права обвиняемых, но зато никто не мог отрицать, что суд здесь творился быстро. Дуэлянты признали себя виновными в нарушении общественного спокойствия и уплатили штрафы, чтобы избежать более серьезных обвинений.

Выходя из зала суда, йештит, которого звали Гирей, остановился у скамьи свидетелей и сказал Феллону:

— Мастер Антане, примите мои извинения за неподобающие речи прошлой ночью. Когда я поостыл, я вспомнил, что это ваш мастерский удар багром отбил клинок того ученого, мерзавца, когда он был готов пронзить меня мечом своим. Так что, благодарю вас я за то, что жизнь мою спасли вы.

Феллон сделал жест, означавший, что он не сердится.

— Все в порядке, старина. Я только исполнял свой долг.

Гирей кашлянул.

— Дабы загладить мою неучтивость и в качестве скромного знака благодарности, не позволите ли вы мне угостить вас стаканчиком квада?

— За подобное предложение я должен быть благодарен, только тебе придется подождать, пока закончится следующее дело.

Йештит согласился, и тут Феллона вызвали свидетельствовать против грабителя. (Тот, которого он пронзил багром, был пока слишком плох, чтобы предстать перед судом, а третьего еще не поймали.) Обвиняемый, некто по имени Шейв, захваченный flagranti delicto[8], был признан виновным и осужден.

Судья сказал:

— Заберите его, подвергните его пыткам, пока он не выдаст имя третьего сообщника, и отрубите ему голову. Следующий.

Феллон вышел из суда под руку с йештитом Гиреем: он всегда поощрял такие знакомства — в надежде получить полезную информацию. Они зашли в таверну и принялись утолять жажду. Гирей продолжал рассыпаться в благодарностях. Через некоторое время он сказал:

— Вы не только спасли гражданина нашего прекрасного, хотя и подверженного ветрам города, мастер Антане, — спасли вы от безвременной и жестокой кончины соратника-гвардейца.

— Как, и ты тоже в гвардии?

— Да, господин, и в той же роте Джуру, что и вы.

Феллон бросил на него острый взгляд.

— Странно. Я не помню, чтобы мне приходилось тебя видеть, а я обычно не забываю лиц, — последнее утверждение не было бахвальством. У Феллона была феноменальная память на имена и лица, и он знал больше кришнаитов в Заниде, чем любой из коренных жителей города.

— Некоторое время я выполняю специальное задание, мастер Антане.

— И какое же?

У йештита сделалось заговорщическое лицо.

— О, я дал клятву и потому, почтительнейше попросив прощения вашего, вынужден хранить молчание. Но вам я могу рассказать — лишь в общих чертах, конечно. Я охраняю дверь.

— Дверь? — сказал Феллон. — Еще по стаканчику?

— Да, дверь. Но не узнать вам нипочем, что за дверь это и куда ведет она.

— Интересно. Но, послушай: если эта дверь такая важная, почему правительство поставило у нее одного из нас? Прошу вашего прощения, конечно. Мне кажется, что они должны были назначить кого-нибудь из личной гвардии Кира.

— Так они и сделали, — сказал Гирей, посмеиваясь. — Но в начале года нынешнего, когда волнения великие поднялись в связи с предательскими замыслами Кваатского гуура, все регулярные войска были переведены на военное положение. Гвардейцев Кировых вполовину меньше стало — кого к границам отослали, кого пополнение набранное обучать. И потому министр Хабарьян надежных отобрал людей из гвардии гражданской, моего вероисповедания, и нас на этот пост поставил.

— А причем тут твое вероисповедание?

— Как, да ведь лишь йештит… Но нет, и так сказал я слишком много. Пей, мой земной друг, и не погружай сей длинный хоботок туда, где приключиться неприятность может с ним.

И больше Феллону ничего не удалось выведать у Гирея, хотя йештит обнял его на прощание и поклялся, что Феллон может рассчитывать на его дружбу и помощь.

Глава VI

— Гази! — крикнул Энтони Феллон, возвратившись домой.

— Ну, в чем дело? — донесся ее раздраженный голос откуда-то изнутри.

— Достань свою шаль, красавица моя. Мы отправляемся за покупками.