Путь безнадежного - Степной Аркадий Страница 12

– Ну все, конец бородатому, – негромко произнес Кабан, стоявший в строю возле Рустама.

Рустам вопросительно посмотрел на Дайлина, и тот пояснил:

– Кого сержант вот так уводит из строя, тот, если повезет, попадет к целителю, а если не повезет, то сразу на кладбище.

Рустам одобряюще похлопал Дайлина по плечу и, бросив еще один задумчивый взгляд вслед обреченному Пелету, пошел на завтрак.

Завтрак состоял из того же грубого черного хлеба и небольшого куска козьего сыра. Делил завтрак среди десятка, так же как и вчера ужин, Брин. Лучше сразу все решить, решил Рустам и придержал Дайлина за плечо:

– Слушай, я вчера на улице ложку потерял. Может, сходишь поищешь? Я здесь пока плохо ориентируюсь, – со смущением пожал он плечами. – А я пока возьму у Брина наш завтрак.

– Конечно, – пожал в ответ плечами Дайлин и вышел из казармы.

Рустам несколько раз глубоко вздохнул для храбрости и подошел к столу. Брин нарезал хлеб и грубый сыр. Увидев Рустама, он молча подвинул ему небольшой кусок хлеба, сыра на нем не было вовсе.

– Я возьму завтрак за Дайлина, – сказал Рустам, не прикасаясь к своему хлебу.

Брин недоуменно поднял на него глаза:

– Для кого?

– Для Дайлина, – повторил Рустам.

– Это для Куска, что ли? – Увидев по глазам Рустама, что он угадал, Брин рассмеялся. – «Для Дайлина», – передразнил он. – Ну ты, Кишка, даешь, развеселил. На, держи.

Он подвинул к нему второй кусок хлеба, такой же, как у Рустама. У самого Брина и его дружков куски были раза в два побольше, и каждому Брин положил по небольшому куску сыра.

– Этого мало. – Рустам постарался, чтобы голос его не дрожал.

– Чего-о? – Брин угрожающе приподнялся над столом, опираясь в него мускулистыми руками. – Борзеешь, овца? Жри, что дают, и не вякай.

– Свой хлеб я съем. А вот Дайлину надо бы еще хлебушка добавить, да и сыр ему не помешал бы, совсем парень исхудал. – Рустам говорил спокойно, делая вид, что не замечает угрозы.

– Да ты, Кишка, после вчерашнего совсем осмелел. Только не все такие добрые, как Гарт, одним синяком не отделаешься.

Брин уже полностью выпрямился и стоял, демонстративно разминая руки. Услышав, что происходит, его дружки окружили новичка со всех сторон. Хотя лица их и выглядели угрожающими, чувствовалось, что они не воспринимают Рустама как серьезную угрозу.

– Ладно, паря, даю тебе как новичку последний шанс, бери ваши с Куском порции и проваливай. – Брин сжал правую руку в кулак, громко хрустнув при этом суставами.

Предательский голос в душе шепнул: уходи, уходи, пока не поздно, дурила. А губы сами произнесли:

– Его зовут не Кусок.

– Да-а, и как же его зовут? – издевательским голосом спросил Брин. Он не торопился с расправой, справедливо полагая, что у Рустама нет ни малейшего шанса, и растягивая удовольствие.

– Дайлин, меня зовут Дайлин.

Рустам мысленно застонал. Его план давал трещину, Дайлин заглянул в казарму и, увидев, что происходит, встал рядом с ним.

– Уходи, я разберусь сам, – сказал Рустам краешком рта.

– Я с тобой и никуда не уйду, – упрямо мотнул головой Дайлин.

– Конечно, не уйдешь. Живым не уйдешь, – уточнил Брин. – Кишка до вечера доживет, а вот ты, Кусок, свое уже отгулял. Не хрен водиться со всякими бродягами.

По его глазам Рустам понял, что Брин сейчас ударит. И напрягся, решив про себя дорого продать свою жизнь.

– Ты что, Брин, не слышал? Моего друга зовут Дайлин. А другого моего друга зовут Рустам, а вовсе не Кишка, – услышал Рустам гулкий голос над своим ухом и почувствовал, как большая ладонь размером с седло легла ему на плечо. Другая такая же ладонь легла на плечо Дайлину.

Пришло время напрягаться Брину. Остальные солдаты, предвкушавшие веселую расправу над двумя доходягами, испуганно попятились и сгрудились за его спиной. Никто из них явно не испытывал желания сцепиться с Гартом. Брин заколебался, но досада оттого, что жертва выскользнула из рук, пересилила.

– Это не только твои друзья, Гарт, но и мои. А друзья сами разбираются между собой. Я могу выйти один против двоих, это будет честно.

– Нет, Брин, ты ошибаешься, – покачал Гарт головой. – У тебя друзей вся казарма, а у меня только эти двое. Так что если хочешь разобраться, разбирайся со мной. Есть желание?

Брин, надо отдать ему должное, на мгновение задумался, но потом тряхнул головой и изобразил веселую улыбку:

– Ну зачем же так, Гарт? Дружба – дело святое. Рустам и Дайлин, говоришь? Ну что же, хорошие имена, мне лично нравятся.

– Вот и отлично, а теперь дай нам завтрак, который нам полагается. Мне и моим друзьям. – Последнее слово Гарт особенно выделил.

– Конечно. Держите, вот ваша пайка.

Брин добавил к порциям Дайлина и Рустама еще по куску хлеба и по куску сыра. Потом подвинул еще одну порцию такого же объема для Гарта.

– Эй, долго вы еще будете копошиться? Пора работать, ослиные задницы.

Это возвратившиеся капралы кричали с улицы. Солдаты с ворчанием потянулись из казармы.

– Заберем свой завтрак с собой, съедим по дороге, – сказал Гарт Рустаму и Дайлину. Те дружно кивнули и, подхватив свои порции, пошли к выходу.

На улице солдаты построились по десяткам и под предводительством своих капралов колонной направились к выходу из лагеря. У ворот их остановили стражники. Рядом с капралом стражников стояли их сержант и невысокий старик в белой одежде. К ним поспешили подбежать все три капрала, через некоторое время от них отделился капрал Кнут со стариком. Подойдя к своему десятку, Кнут подозвал к себе Рустама:

– Вот наш новичок, господин целитель.

Кнут подтолкнул Рустама к старику. Старик, прищурившись, внимательно оглядел его. Рустам уловил исходящий от него стойкий запах алкоголя.

– Не болен. Побит, но не болен, – вынес старик свой вердикт.

Затем взгляд его потвердел, он обхватил руками голову Рустама и стал нараспев шептать слова, смысл которых Рустаму был непонятен. Рустам непроизвольно дернулся, но в спину ему предостерегающе уперлась дубинка капрала. Процедура продолжалась недолго. Старик прекратил шептать, убрал руки и внимательно оглядел Рустама.

– Готово, – наконец сказал он. – Забирай свое мясо, капрал.

Кнут больно схватил Рустама за предплечье и подтолкнул его обратно к десятку. Строй ждал только его. Третий десяток во главе с сержантом на понурой лошади уже успел выйти за ворота. Оставшиеся два десятка выстроились в колонну по два человека в ряд и тоже потянулись к воротам. Во главе колонны шли капралы, только в отличие от сержанта пешком. Как только солдаты вышли за ворота, впереди пристроились двое стражников верхом на крепких добротных лошадках, вооруженные длинными копьями. Позади колонны заняли свои места еще двое верховых стражников, вооруженных арбалетами.

Рустаму сильно хотелось поговорить с Гартом. Напряжение, державшее его во время разговора с Брином, отпустило. Запоздавший страх сменило облегчение, судя по лицу Дайлина, тот испытывал сходные чувства. Рустаму хотелось выяснить причины утреннего поступка Гарта. Но тот шел впереди колонны, сразу вслед за капралом, и поговорить пока не получалось. Лишенный возможности поговорить с Гартом, Рустам тем не менее время даром не терял. Стражники вели их по просыпающимся улицам средневекового города, и все здесь было для Рустама ново, все вызывало его интерес. Иногда он задавал Дайлину вопросы, оправдывая свое невежество дальностью краев, из которых прибыл.

Улицы, по которым они шли, были непривычно узкими, окна каменных домов были лишены стекол и закрыты ставнями. Большинство домов в два этажа, но встречались и в три. Первые этажи были из камня, а верхние из дерева. Хотя попадались и полностью каменные или деревянные строения. Дома были добротными, а улицы замощены камнем. По краям улицы проходили канавы, в которых журчала вода, от них остро пахло нечистотами. Глазу Рустама, привыкшего к ярким одеждам двадцать первого века, показались неяркими и тусклыми цвета одежды местных жителей. Преобладание каких-то блеклых красок. Помимо прохожих, на улице встретилось и несколько всадников и даже одна повозка, везущая глиняные горшки. Некоторые жители вели за собой ослов, груженных поклажей. Все они пропускали идущих солдат, повинуясь окрикам едущих впереди стражников. Однажды стражники приказали солдатам самим прижаться к стене, пропуская небольшую кавалькаду вооруженных всадников.