Под крыльями высших существ - Алексей Аникин Страница 18

– Боже мой! – опешил я, увидев возвышающуюся надо мной голову дракона.

Я не особо большой знаток этих существ, раньше казавшихся лишь сказкой, но ставших явью, особенно если касаться их анатомии, но конкретно этот казался мне очень даже большим. Полагаю, если бы он встал в условно стандартную свою позу (на четвереньки) с поднятой головой, то был бы высотой под четыре-пять метров, если считать от земли до макушки головы. Может, больше. Я говорю «условно», потому что драконы, которых мы знаем, редко стоят на месте на четвереньках. Чаще они садятся на корточки, опираясь одним коленом о землю и поднимая тело. Таким образом они, как заверял нас первый Посвящённый, стремятся отойти от звериной сути, приданной им ещё со времён образования вселенной, и придать себе человечный вид. Кроме того, говорят, что они даже в изначальном своём состоянии носят похожую на человеческую одежду.

– Я думал, ты не догадаешься, – послышался очень глубокий голос, резонирующий словно бы прямо из груди его хозяина.

– Отчего же не догадаться? – спросил я. – Вы ведь и есть Евгений, да?

– Конечно, – ответил дракон. – На самом деле, в этой маленькой игре не было необходимости. Это было просто забавно.

Евгений говорил медленно, растягивая каждое слово, произнося его при этом идеально. Согласные он произносил с особой манерой, придавая речи некую мудрость. Удивительное дело, но он говорил не телепатически, а вполне себе по-человечески, крайне виртуозно для существа с очень необычной анатомией лица управляя губами, языком и нижней челюстью.

Свеча горела слишком слабо, чтобы я мог разглядеть дракона полностью, но я точно заметил вытянутую, тёмно-зелёного окраса морду, пару рогов цвета слоновой кости, уходящих назад, и уже увиденные светящиеся фиолетовые глаза с вертикальными чёрными зрачками. Он выглядел благородно, под стать своему имени, смотрел на меня сверху вниз без тени превосходства. Одежда, похоже, на нём и правда была, покрывающая как минимум плечи. Но тогда я был в этом не совсем уверен.

– В чувстве юмора вам, значит, не занимать? – спросил я.

– Отнюдь, – ответил Евгений. – У меня нет времени, желания и возможности часто шутить, пусть шуток я знаю бесчисленное множество.

– Что ж, я здесь благодаря Петру Иванычу, – решил я перейти, наконец, к делу. – Он ваш последователь, вы ведь знаете такого?

– Знаю, конечно же, – ответил Евгений, согласно качнув головой. – Он большой молодец. Я уже наградил его за труд.

– Наградили возвращением нормальных рук, я так понимаю?

– В том числе. Но не только этим.

Я согласно покивал головой в знак понимания и осмотрелся.

– Не думал, что у меня столь тёмное сознание.

– Это и не твоё сознание. Во всяком случае, в привычном смысле. Это лишь твой сон, мной созданный. Глубины твоего разума на самом деле гораздо красочнее абсолютной тьмы.

– Откуда вам знать? Вы уже изучили мою голову вдоль и поперёк?

– Именно. Каждый разум представляет собой кладезь, я способен видеть и изучать его тончайшие нити, понимать, что за человек сейчас передо мной.

– Пётр Иваныч говорил о том, что вы способны управлять «энергией», что бы это ни было…

– Это так. Он говорил тебе, почему ты здесь?

– Конечно. Сказал, что вы ищете себе Посвящённого. И предложил узнать, гожусь ли я.

Евгений наклонил голову чуть набок.

– И что ты думаешь? Годишься?

– Откуда мне знать? Не того уровня у меня компетенция, чтобы заявить, гожусь я или нет. Это у вас спрашивать надо.

– И всё же, – Евгений чуть приблизился ко мне. Я увидел его мускулистые передние лапы, на которых, кроме зелёного, виднелся и красный цвет, в основном вокруг суставов. Виден был и небольшой отблеск от его больших когтей цвета стали. Такими даже слона можно разорвать. У меня получилось разглядеть и укрывающую плечи и грудь дракона белую накидку, украшенную красным узором, подозрительно напоминающим старорусский. Евгений показал на меня когтистым пальцем и спросил. – Что ты сам о себе думаешь? М?

– Евгений, вы, чесслово, как преподаватель, который просит меня выставить оценку самому себе, – я невольно посмеялся. – Как я могу оценить себя, если не знаю критериев? Господи, да я даже идей ваших досконально не знаю.

– Ты захотел присоединиться ко мне, даже не зная, что я собой представляю? – спросил Евгений, словно бы удивляясь. – Как опрометчиво, Виталий Александрович.

Я вовсе не удивился тому, что он знает моё имя, его вполне мог сказать и Пётр Иваныч. Да и тот факт, что Евгений способен залезть в мой разум, вообще-то тоже многое объясняет.

– О, нет-нет, не приписываете мне то, чего я не говорил, – я отрицательно помотал головой. – Я сказал, что хочу узнать, могу ли я стать Посвящённым, но не говорил, что хочу им стать.

– Но в глубине души ты именно что хочешь им стать. Нет смысла от меня это скрывать. Но ты совсем не знаешь, кем можешь стать и на что подписываешься.

Смотреть в глаза Евгения стало трудновато, поскольку я заметил в них тень колючего укора. Стараясь избежать его взгляда, я устремил свой на свечу. Он был прав – я ничего не знал. Почти.

– Пётр Иваныч сказал, что вы с самого начала следили за нами, за Россией. Задолго до того, как мы узнали о мирах-измерениях. Да и в принципе задолго до того, как мы полетели в космос. Сказал, что вы – её память. Вроде того.

– Именно так. Я пережил все ваши значимые эпохи: Русь, Царство, Империя, Советский Союз, Федерация, ранняя межзвёздная Россия. Я всё помню, как будто это было вчера. Досконально. То было ещё задолго до того, как Пенутрий решил разделить высших существ на покровителей Порядка и богов Упадка. Задолго до того, как кто-либо начал выбирать себе цивилизацию-фаворита.

– Сколько вы тогда живёте? – спросил я, оценив приблизительное число. Нельзя забывать, что между началом колониальной программы и первыми высадками, давшим начало межзвёздным государствам, прошло несколько миллионов лет. Виной тому были нестабильные диахроновые двигатели и попадание в «петлю» в диахроносе.

– Все мы живём с самого начала существования вселенной. Мы – иная форма жизни, изначально бесплотные, но разумные сущности. Пенутрий называет нас высшими существами, потому что мы находимся в третьем мире-измерении, на высоте глядящей вниз «подковы». Мы смотрим на всех и вся с