Странный приятель - Чекрыгин Егор Страница 18

А возвращенное знамя — это уже почти победа. Мол, битва была настолько жестокой, что даже в какой-то момент знамя одного из полков оказалось в руках врага, но благодаря мудрому руководству армией его удалось вернуть. Вот только если его вернули худшие из худших, которым даже оружие в руки не дают, посылая на поле боя, — это уже моветон. А если обычные солдаты — почет!

И сейчас между насмешками и почетом у генерала оу Крааста стоит он, полковник оу Дезгоот, с этим своим ненаписанным рапортом.

Объяснять же, во что выльется для его полка и для него лично возвращение знамени, утерянного другим полком… Об этом и говорить не стоит. Есть вещи, которые невозможно описать словами.

— Если это были простые солдаты, — услышал он слова оу Крааста, — их придется хорошенько наградить!

— И все же не понимаю, почему я?! — никак не мог успокоиться Ренки.

Была уже довольно поздняя ночь, и хотя большой военный лагерь, в сущности, никогда не спит, относительная тишина вокруг намекала хотя бы на какое-то спокойствие. Но к притулившимся возле крохотного костерка бывшим каторжанам сон почему-то не шел.

А ведь вроде бы казалось: стоит только чуток расслабиться, смежить налитые свинцом веки — и после почти двух проведенных на ногах суток Морфей сразит новых солдат Королевской армии быстрее выпущенной в упор пули. Но, видно, наполненный волнениями, переживаниями и тревогами день так разогнал нервную систему «бандитов Готора», что сон никак не мог пробиться сквозь эту преграду. И потому они сползлись к своему крохотному источнику света, чтобы, потягивая стыренный из седельных сумок кредонских егерей настоящий гове, в тысячный раз обсудить события прошлых дней и произошедшие перемены.

— Ведь это же ты все придумал, — продолжал возмущаться Ренки. — Ты командовал нами…

— Ренки, — наверное уже в двадцатый раз за день начал объяснять Готор, — объясняю еще раз: я не хочу привлекать к себе лишнего внимания. Поэтому не воспринимай это так, будто ты присвоил какие-то мои заслуги. Считай, что ты прикрываешь меня своей грудью от множества неприятностей. Да и, согласись, из всех нас ты к этой должности приспособлен лучше всего. Ты знаешь все эти уставы, про которые я ни слухом ни духом. Наизусть помнишь все команды и приемы. В конце концов, именно ты мечтал стать офицером и готовился к этому. И наверное, когда наши пути разойдутся, ты останешься в армии, в то время как мы постараемся из этой самой армии как можно быстрее слинять. Так что носи свои капральские лычки с гордостью, ибо ты их действительно заслужил!

— Но я ведь не… Ведь это ты у нас всегда был вожаком!

— Вот и слушай, что тебе вожак говорит.

Ренки хотел было что-то возразить, но тут послышалось деликатное покашливание и из темноты к их костерку подошла знакомая фигура.

— Здорово, парни! — негромко произнес капрал Доод, уважая тишину спящего вокруг воинского лагеря. — Сидите-сидите. Я к вам так, по старой памяти забежал. Вот оно значит как, — продолжил капрал, когда его бывшие подчиненные слегка подвинулись, освобождая для него место у костра, и плеснули в жестяную кружку уже почти остывший напиток. — Нечего сказать — отличились вы, ребята. Почитай уж годков тридцать в армии отслужил, а второго такого случая и не упомню. Чтобы из капралов в каторжане — такое частенько бывало. Помню, майора, пушкаря одного, батарею свою бросившего, в каторжную команду скинули. А вот чтобы обратно… Обычно-то из этой ямы не выбираются. Ну да ладно. Я, собственно, о чем? Как дальше-то жить собираетесь?

— Будто наши «собиралки» кому-то тут интересны, — усмехнулся в ответ Готор. — Нам уже понятно объяснили, что кабы мы были каторжники и совершили бы подвиг, нас бы ждало помилование короля — и гуляй, куда хочешь. А мы вон как, оказывается, уже два дня как «за достойную службу» переведены из каторжной команды в… не пойми, куда. Так что подвиг совершили, будучи солдатами, а значит, продолжаем тянуть лямку наравне со всеми.

— Насчет «наравне» — это я с вами потом поговорю, тут дело особое. А вот насчет «собиралок»… Есть обычай такой, говорят, еще со Старых Земель вывезенный. Солдат, подвиг совершивший, во время награждения имеет право сам выбрать себе командира и место службы.

— И, я так понимаю, ты хочешь нам с этим выбором помочь? — внимательно глядя на капрала, спросил Готор.

— Угу… — согласно кивнул головой Доод. — Попроситесь под начало нашего лейтенанта Бида.

— Опять в каторжную команду? — чуть ли не хором возмущенно воскликнули сидящие у костра. Все кроме Готора, который жестом остановил возмущенные вопли, после чего кивнул головой капралу, чтобы тот продолжал.

— В особую команду, — закончил тот.

— И что это за «особая команда» такая? — уточнил Готор.

— Была у нас такая раньше, — кивнув Готору в ответ, начал объяснять капрал. — В разведку ходили. Всякие такие дела делали… хитрые. Мост, помню, как-то пришлось сжечь. В прошлое лето колодцы травили. А то иной раз и просто фуражиров вражеских отстреливали. Служба была, слов нет — опасная, но интересная. Да и по части трофеев — доходная.

— А потом? — Судя по тону, Готор не сомневался, что было какое-то «потом».

— А потом, — вздохнул Доод. — Не пришелся наш лейтенант ко двору одному штабному гаду. Он ведь у нас из простых. Из солдат до офицера поднялся. Ну тот и поднажал, куда надо, чтобы команду разогнали, а Бида над каторжниками поставили.

— И ты, значит, решил с нашей помощью лейтенанта своего опять наверх протолкнуть? — жестко, расставляя все точки над «и», спросил Готор.

— Угу, — согласно кивнул Доод. — И ему хорошо, и вам польза. Ты ведь, Готор, пойми — лейтенант наш… таких один на тыщу. Он за своих солдат всегда горой стоял. Оттого и пострадал. Да и вам охота, что ли, в общем строю муштрой заниматься? Так из вас пока нормальных солдат сделают, по десять палок о каждого обломают. И не посмотрят, герои вы там, или нет. В строю героев не бывает. Там все средненькие такие. А кто думает иначе, из того те думки палками выколачивают.

— А какой шанс, что после нашей просьбы эту твою «особую» возродят, а не нас обратно к каторжникам отправят?

— Дык полковник наш — тоже солдат что надо. Хотя, конечно, и из благородных будет. Он эту команду в свое время и задумывал. И лейтенанта нашего едва ли не на плечах за собой тащил, потому как Бид наш ему жизнь спас, когда Дезгоот сам еще лейтенантом был. Ему только дай повод ухватиться, он это дело пробьет. Да и героев опять на каторгу… такое солдаты не поймут.

— Понял… — кивнул Готор. — Только ответа прямо сейчас мы тебе не дадим. Подумаем, обсудим. А там уж…

— Понятное дело, — согласился Доод. — Только больно уж долго не тяните. Потому как ответ вам, скорее всего, уже завтра давать придется. И не мне, а полковнику, который вас перед строем будет всякими пряниками потчевать… ну, ты понимаешь! А заодно, хочу тебе и еще одну мыслишку подбросить. Добычу вы взяли хорошую. И ходят слухи, что вам ее всю оставили, как награду. Что думаете с ней делать?

— Дык ясное дело, продадим, — влез в разговор всегда отличавшийся большой практичностью Дроут. — А уж денежки небось карман не оттянут.

— Хе-хе… Сопляки. А кому продавать-то будете? Мы чай не в городе каком-нибудь, а в пустыне.

— Ну… — задумчиво произнес Готор. — Думаю, офицеры верблюдов или оружие купят… Ну, или вон маркитантам можно продать.

— С офицерами солдату никаких денежных дел иметь нельзя! — сказал как отрезал Доод. — Поверь мне, проблем будет куда больше, чем выгоды. Верблюд захромает, пистолет осечку даст, а ты виноват будешь и с тебя-то и спросят. А то и вообще могут товар забрать, а деньги пообещать потом заплатить. Так и будешь пару-тройку лет ждать, пока тебя либо его не пристрелят. Ты против офицера никто и звать тебя никак. Какая уж тут торговля!

— Разумно, — согласился со всем вышесказанным Готор, жестом сдерживая рвущиеся из Ренки возмущенные вопли.

— А с маркитантами… — продолжил Доод. — Они там небось сейчас между собой уже сговариваются, как вас получше обдурить. Так что и сотой доли реальной цены не получите. Потому как верблюдов кормить вам нечем, да и некогда. А запасы оружия и прочее барахло вы на своем горбу не натаскаетесь. Я прав? Так что помыкаетесь, потыкаетесь, да и поймете, что деваться вам некуда, и продадите за гроши.